91-летний житель Речника Филипп Цыгалков: «Жить станет негде - придется жениться!»

В среду судебные приставы нагрянули в гости к очередному дачнику. Тот их послал через щель в калитке и удалился. Не успел захлопнуть за собой дверь, как экскаватор снес и калитку, и ворота, и забор. В особняке стало людно.

- Кинотеатр домашний - одна штука, - слышится из одной комнаты.

- Люстра хрустальная, - диктует второй пристав, наблюдая, как рабочие спускают с потолка массивную люстру. - Театральная, что ли?

Вообще особняк не слабый - два этажа плюс мансарда. На другой стороне участка - крытый бассейн и сауна.

- А там я живу! - кивает на пристройку невысокий армянин по имени Роберт. - Дом стерегу. Это дом моего брата. Жалко, хороший дом...

- Был... - дружелюбно уточнил один из приставов. - Сносить будем завтра - вывозите мебель.

Армянин грустно закурил, скандалить не стал. Похоже, жители поселка смирились с «произволом». По Речнику шныряют небольшие «газельки»: дачники вывозят мебель.

- Против экскаватора не попрешь, - вздыхает местный житель Леонид. - Лучше уж самому вывезти - целее будет. Они же не церемонятся: швыряют из окна и прямо в снег.

А вот один из старейших жителей Речника, 91-летний дед Филипп, возиться с мебелью не намерен.

- Сожгу! - говорит. - Мне все рано везти некуда. В Москве квартира, но там и без меня полна коробочка. Я там не буду жить.

- А где будете? - спрашиваю.

- Найду себе бабку! - деловито шутит дед Филипп. - Деревенскую. Моя-то уже лет десять как померла. Дам объявление в газету и подженюсь...

- Станете альфонсом на старости лет?! - уточняю.

- А чево делать? - грустно разводит руками дачник.

Несмотря на внешнее затишье (на улицах пусто - многие на работе), инициативная группа Речника активно работает: готовят новые обращения в прокуратуру, пишут жалобы и телеграфируют в высокие инстанции. Напомним, что времени у жителей не так много - приставы пообещали зачистить поселок за месяц.

ВОПРОС - РЕБРОМ

Почему в Европе можно поселиться в национальном парке, а у нас нет?

А вот в Европе довольно много поселений у самой кромки озер и водохранилищ, их никто не сносит... У них более мягкие законы? Или у нас перебор с заповедниками?

- Сейчас природоохранные зоны занимают 5,7 процента территории Московской области, - говорит координатор фонда «Московская инициатива в развитие международного права окружающей среды» Евгений Высторобец. - И это не так много. Сравните: полосы отчуждения дорог в той же Московской области занимают 10 процентов территории. Что же касается Европы и США, то там очень внимательно относятся к вопросам экологии. Для сравнения: в России - 140 охраняемых территорий, а в США - 2205.

- Просто там немного другие законы, - дополняет префект Северного округа и бывший замглавы Росприроднадзора Олег Митволь. - Жилая застройка действительно разрешена, но четко регламентированы правила этой застройки. Очень жесткие требования к очистным сооружениям и коммуникациям. Думаю, такие правила можно было бы ввести и в России. Если уйти от темы Речника и оглянуться, то что мы видим в Подмосковье: масса коттеджей в природоохранных зонах. И на большинство домов оформлены документы. Это - чудо! При том что строиться нельзя в принципе. То есть с чиновниками наши нувориши договорятся в любом случае. Но если бы были требования по коммуникациям, Росприроднадзор мог бы спросить хотя бы за это. По крайней мере фекалии не сливали бы напрямую в реки.

ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА

Остались со сносом

К трем извечным безответным российским вопросам: «Кто виноват?», «Что делать?», «Что случилось с Arctic Sea?» - добавился четвертый: «Что же все-таки происходит с поселком Речник?»

Пока все это очень сильно напоминает снос Черкизона. Громко. Помпезно. Странно. Куча непонятностей, самая малая из которых - чем же так опасны тонны конфискованных с Черкизовского рынка вещей, что им только одна дорога - в молотилку (специально прикупленную за миллионы за границей).

По поводу Речника также непонятно: какую страшную опасность несут эти дома, что их срочно нужно было превратить в обломки? Почему в Америке селятся на берегах рек, в Париже и пригородах вся Сена плавучими домами уставлена, и только мы идем своим особым путем, от которого несет советскими временами за километр: весь мир... разрушим... до основанья... а затем...

Может быть, надо действовать тоньше? И - не побоюсь этого слова - умнее?

Пригнать экскаватор, выставить на морозе оцепление, напугать множество людей и одного леопарда - для всего этого не требуется семи пядей во лбу. Сложно проблему решить. Хотя сложно ли на самом деле? Может, не закручивать гайки, а наоборот? Раз уж дома построены при абсолютном попустительстве чиновников, которые упорно не замечали проблему 20 лет, то поселок надо оставить. В качестве исключения. Но пусть тогда владельцы платят какой-нибудь спецналог в казну. А на эти деньги обустраивать территорию.

В яростных спорах, как обустроить Россию, часто забывается старая истина: если каждый построит красивый дом - вырастет красивый город. А от груды строительного мусора красоты еще нигде не прибавлялось. Что же останется на месте Речника? Куча обломков как памятник торжеству сурового закона? Или же там вырастет тройка дворцов каких-нибудь акул капитализма? В любом случае мы остаемся с носом. Точнее - со сносом, что еще хуже...

ВОПРОС ДНЯ

Что делать с Речником?

Константин АПРЕЛЕВ, вице-президент Российской гильдии риэлторов:

- Если там действительно будет парк, это одно дело. Если же после сноса Речника на этой территории вдруг начнется какое-то строительство - пусть и «официальное», - это совсем другая ситуация. Было бы честнее дать тем, кто уже там построился, выкупить эту землю по ее реальной рыночной московской цене и привести документы в соответствие с ныне действующим законодательством.

Александр ХИНШТЕЙН, депутат Госдумы:

- Ответ однозначный - сносить! Закон необходимо выполнять. То есть сносить те дома, по которым уже есть судебные решения. Никаких технических сложностей тут нет, и случайные строения под разбор не попадут. Это же не ковровые бомбардировки.

Сергей СТИЛЛАВИН, теле- и радиоведущий:

- То, что вижу по телевизору, называю вандализмом. Какой бы ни стоял дом, разрушать не нужно! Я не защищаю жителей поселка, раз они нарушили запрет на строительство, но где гарантии, что, после того как скандал затихнет, на этом месте будет парк?

Анатолий КУЧЕРЕНА, член Общественной палаты:

- Есть промежуточный вариант - местные власти должны встретиться с людьми и приступить к диалогу, а не показывать своим же гражданам силу в 30-градусный мороз. К этим вопросам нужно подходить здраво, с учетом бывшего и действующего законодательства. Уверен, выход есть.

Юлия ЛАТЫНИНА, писатель, журналист:

- Это типичная картина для латиноамериканских стран, когда у людей есть понимание, что это их земля, их дом, но законодательство этого не признает. И процветают только те государства, которые в таких случаях стали признавать права людей на землю.

Артемий ТРОИЦКИЙ, музыкальный критик:

- В этой истории власти и жители поселка чего-то недоговаривают. Если чиновники, несмотря на такой скандал, все равно продолжают разбираться, боюсь, дело не в том, что тут отстаивают закон...

Виктор ИЛЮХИН, депутат Госдумы:

- Уже поздно ставить так вопрос. Есть решения суда, и уже снесли полпоселка. Если сохранить оставшиеся дома, представьте, сколько возникнет вопросов у тех, кто лишился собственности. Другой вопрос - ответственность властей. Надо ставить вопрос о халатности должностных лиц, допустивших строительство в запрещенной зоне.

Владислав, читатель сайта KP.RU:

- Я считаю, что если и сносить Речник, то только с компенсацией жильцам. Люди не виноваты, что пока они вели свое хозяйство, законы в стране сто раз менялись.

Ждем ваших откликов на сайте.