Михаил Делягин: «Теории заговора - признак интеллектуальной импотенции»

СОН КАК ХОББИ

- Михаил Геннадьевич, в своей биографии вы назвали сон одним из своих хобби.

- Пожалуйста – классический пример. Я в Светлогорске последний раз был в восемьдесят первом году. Для меня это город счастья и детства, по которому я вчера гулял до трех часов утра. Как думаете, я сегодня хорошо выспался?.. И вот так всю жизнь - не очень высыпаюсь: вокруг столько всего интересного, что просто жалко тратить время на сон.

- А в Калининграде вы не впервые. Что-то изменилось со времени вашего последнего визита сюда?

- Город стал ухоженнее.

- Ну и воздух здесь явно чище, чем в задымленной Москве.

- Да, там приходилось побегать с повязкой. Поначалу мочил ее в фонтанах. А потом уже сообразил купить бутылку воды и носить с собой. В Москве сейчас очень высокая загазованность. Буквально химическая атака.

О ТЕОРИЯХ ЗАГОВОРА

- В своих трудах вы говорите о проблеме формирования массового сознания. Действительно ли эта проблема так остро стоит?

- Сейчас этим занимаются практически все. Технологии, которые упростили коммуникации, качественно повысили эффективность воздействия на человеческое сознание, что и стало основой глобализации. Если какой-нибудь фабрикант собачьих консервов не занимался бы формированием сознания, он бы давно исчез с рынка. Поэтому беда не в том, что какие-то там лидеры зомбируют людей, а в том, что все зомбируют друг друга. Раньше был, к примеру, Геббельс. Или агитпроп. Или радио «Свобода».

Сейчас таких выраженных доминирующих центров нет: все происходит очень хаотично. Вот в чем проблема.

Для культуры, для общества это характерно возникновением чрезмерного количества обратных связей. Когда инструмент познания мира становится основным объектом воздействия на человека, то мир становится менее познаваемым.

- Отсюда, наверное, и растут ноги большинства теорий заговора.

- Теории заговора есть всегда. Это клинический признак интеллектуальной импотенции. Другое дело, что есть ограниченное количество людей, которые действительно профессионально изучают скрытые управленческие взаимодействия. Обычно такие люди сидят в спецслужбах. Единственный известный мне профессиональный человек из гражданских, который занимается изучением подобных вещей, – Андрей Ильич Фурсов (российский историк, социолог и публицист – Ред.). Вероятно, ему помогает то, что он изучает историю, а не жгучую современность.

- На заседании круглого стола в РГУ вы сидели рядом с Ханоном Барабанером (ректор Института экономики и управления, Таллин – Ред.) и что-то тихо обсуждали. О чем говорили?

- О жизни. Это были частные беседы. Мы не строили заговоров.

ЭПИГРАФ ФУРСЕНКО

- Насколько целесообразны и полезны такие мероприятия, как прошедший Балтийский образовательный форум, по-вашему?

- Любое мероприятие, которое способствует улучшению взаимопонимания и при этом дружбы, всегда полезна. Для системы образования это тоже полезно: можно привлекать гранты, обмениваться студентами и опытом. Я узнал много интересного для себя. Балтийский форум полезен и Калининградской области - тем, что повышает ее престиж среди других регионов.

Еще меня очень заинтересовало выступление Андрея Александровича Фурсенко. Я почерпнул из его речи несколько бесценных цитат. И даже записал их. Особенно запомнилась одна, которая, надо полагать, будет эпиграфом для любых работ по расследованию его деятельности. Она звучит так: «Кризис – это, в первую очередь, кризис ответственности. Это результат большого количества безответственных решений». Классика! Любое описание последствий бездумного внедрения в России ЕГЭ и Болонской системы должен идти с этой фразой Фурсенко в качестве эпиграфа: она исчерпывающе объясняет характер связываемой с его именем реформы образования. А вот еще: «Отказ от неэффективных решений всегда затрагивает социальную сферу». Другого критерия неэффективности, кроме сохранения социальной сферы, для Фурсенко, видимо, не существует.

Никто не разоблачает себя так хорошо, как сами люди. Поэтому нужно просто слушать, что они говорят. Это же прекрасно, когда люди самовыражаются!

СПЕЦИФИЧНЫЙ РЕГИОН

- Вы упомянули недавно, что России сейчас Прибалтийские страны не совсем интересны. Почему так?

- За счет нефтедолларов у нас много денег, а даже у многих развитых стран их нет вообще. Поэтому эти страны конкурируют за наше внимание, - а Прибалтика, не желая участвовать в этой конкуренции и занимаясь русофобией, как подростки онанизмом, эту конкуренцию позорно проигрывает. Это раньше в Санкт-Петербурге было модно праздновать свадьбу в Таллинне. Это я знаю, что Куршская коса – райское место. Это в Белоруссии понимают, что литовские озера значительно лучше финских, поскольку южнее, а, следовательно, и теплее. Но сейчас российские туристы, тем не менее, едут в Финляндию.

Кстати, Калининградская область тоже проигрывает в этом плане. Многие в столице даже не знают, что такое Светлогорск. А ведь это курортный город федерального значения.

- И как, на ваш взгляд, сделать Калининградскую область привлекательной для туристов?

- Нужно взять рекламщиков, дать им немножко денег и сказать: «Видите, на каком сейчас уровне туризм в области? В течение пяти лет вы будете получать пять процентов от прибавки сверх этого уровня. Идите и работайте!» Вот весь рецепт. Они придумают дешевый способ рекламы, который дойдет до печенок каждого.

Конечно, может быть, калининградские бизнесмены занимаются более крупными проектами. А может быть, мощность туристического комплекса ограничена, и увеличение числа туристов на десять процентов приведет к тому, что им негде будет жить, а по дорогам нельзя будет ездить...

Вообще Калининградская область – особый регион. Очень специфичный. И люди, живущие здесь, отличаются от жителей «большой» России.

- Чем же?

- Калининградская область состоит из переселенцев. Легкие на подъем, инициативные переселенцы часто плохие хозяйственники. Кроме того, здесь очень много отставных военных – людей с развитым чувством солидарности и собственного достоинства.

В принципе, гражданское общество в России формируют отставные офицеры и казаки. Все остальное ближе к недоразумению.