Ростов-папа, или Мама, роди меня обратно

В первых кадрах дебюта ростовчанки Ангелины Никоновой сотрудники ДПС грабят и насилуют дешевую придорожную шалаву, в это время девушка подороже (лучшая на сегодня роль Ольги Дыховичной, вдовы Ивана) задумчиво спаривается на даче с малопривлекательным любовником - «для повышения самооценки». По пути домой сломала каблук, попыталась поймать такси - не успела опомниться, как рука, вытянувшаяся из притормозившей машины, украла у нее сумку.

«Молодой человек, дайте телефон позвонить!» - «Ты че, больная?», - случился такой диалог. А тут и менты подоспели. Те самые, что насиловали проститутку. И предложили дунуть в трубочку. Точнее, сразу в несколько «трубочек». Короче, изнасиловали менты и ее (сейчас такого быть уже, конечно, не может, поскольку даже в Ростове вместо ментов - полиция). Сидя в грязи и растирая по бедрам ментовскую сперму, героиня испытала столь сильное душевное потрясение, что отрезала себе путь к прошлой жизни.

Сначала героиню «Портрета...» (Ольга Дыховичная) изнасиловали менты...

Она дистанцируется от друзей и от мужа, не желая больше жрать их оливье и петь в караоке. Напротив, желая испить чашу унижения до последней капли, практически как героиня «Ночного портье», начинает сама искать встреч с одним из насильников. Принимается жить его жизнью: есть быдлоеду в забегаловке, из окна которой открываются чарующие виды на мочащуюся у забора бомжиху, курить «шмаль» с его братом-наркоманом и принимать участие в судьбе допившегося до белой горячки дедушки.

Выбор героини, в общем, понять можно. Все мужчины в картине оказываются либо насильниками, либо слабовольной квашней вроде ее мужа. Лежа в собственной блевотине на загаженной лестничной клетке, героиня просит мента не выгонять ее. И мазохистски признается ему в любви — только для того, чтобы еще и еще получить по морде.

Героиня служит социальным работником, входит в проблемы подростков из неблагополучных семей (во что, конечно, верится с трудом: у Ольги Дыховичной лицо и пластика глубоко столичной штучки, в провинции таких нет). «Чем дальше, тем больше все равно. Даже детей не жалко. Уроды порождают уродов», - этот внутренний монолог - еще одно свидетельство обуявшего ее бесчувствия и «астенического синдрома».

… а потом она отдалась одному из них «по любви»

До одноименного шедевра Киры Муратовой первому опусу проживающей в США Никоновой, конечно же, далеко. Тем не менее совершенно понятно, почему этот снятый на фотоаппарат (!) фильм (справедливо получивший на «Кинотавре» приз за операторскую работу — хотя явно заслуживал большего) после международной премьеры в Венеции отправится на фестивали в Торонто, Салоники, Варшаву и дальше. Только не надо песен о том, что Запад мечтает видеть Россию грязной и униженной. Фильмы, подобные «Портрету в сумерках», снимаются во всех «цивилизованных» странах мира, просто потому, что искусству интересен экстрим, а художников время от время охватывает чувство тотальной безнадеги.

Разумеется, это чернуха. Причем в неразбавленной, почти перестроечной ее форме. Но на фоне всеобщего сегодняшнего ликования и фальши неплохо вспомнить о том, что наша жизнь по-прежнему дает повод и для такого отношения к жизни, и для такого кино. Тех, кому оно не близко, с нетерпением ждут лакировочные российские «патриотические блокбастеры», один за другим проваливающиеся в прокате. Тем более не нужны они престижным международным кинофестивалям, которые ищут и ждут молодых авторов, способных, как Никонова, рассказать о «новой российской реальности» на языке, предельно далеком от «папиного кино».