За фасадом

Кадр из картины "Том на ферме"

Раскрыв тему геронтофилии (в одноименном фильме Брюса ЛаБрюса) и некрофилии (в фильме Джеймса Франко "Дитя Господне"), выбравшая себе в этом году патологическое направление Мостра плавно переключилась на куда более распространенные в кино педофилию и инцест. Для срочного наведения порядка положительно необходимо срочно выписать на утопающий в бесчинствах и безобразиях остров Лидо хотя бы пару десятков непорочных российских депутатов.

Впрочем, навевающий тоску своей заскорузлой «фестивалистостью» греческий фильм "Мисс Насилие" своевременно напоминает о том, что самые большие гадости на Земле совершаются непосредственно под личиной тотальной внешней благопристойности. В первой же сцене поначалу искушающего привычным греческим сдвигом опуса Александроса Авраноса, не доев торт, прыгает с балкона 11-летняя именинница. Последующее представляет собой отсчет о том, что довело девочку до подобного состояния. Кто бы мог подумать, что ее с виду благонадежный дед (он же, видимо, и отец) в текущие экономически нестабильные времена регулярно сдавал внаем тела своих дочерей-внучек с целью обогащения? Ну и сам, конечно, был не прочь ими попользоваться. А дочки-матери терпеливо молчали, но потом, наконец, одумались и всадили в тошнотворно заботливого главу семьи предварительно наточенный столовый тесак.

Торгует телом несовершеннолетней немой дочери и испитой отец семейства в картине Дэвида Гордона Грина «Джо», сыгранный реальным и уже, к прискорбию, скончавшимся алкоголиком из Техаса. Партнером алкаша в его первой и последней кинороли выступает не снимавшийся целый год Николас Кейдж, видимо, решивший открыть себя заново в качестве серьезного актера. Его персонаж, Джо - мачо с непростым криминальным прошлым, любимым бойцовым псом по кличке Faith (Вера) и железобетонными представлениями о справедливости — в какой-то момент встает на сторону работящего подростка Гэри (Тай Шеридан из «Мада» и «Древа жизни»), регулярно избиваемого в кровь упомянутым отцом-алкоголиком. Не являясь идеальным героем мэйнстрима (поскольку посещает бордель и пьет перед тем, как садится за руль), Джо, прежде чем истечь кровью, позаботится о том, чтобы жизнь Гэри сложилась более радостно. Несмотря на предсказуемость действия, «Джо» - чье действие, как и у Джеймса Франко, разворачивается в трущобах южных штатов, а фабула позаимствована у знаменитого писателя (Ларри Браун у Грина, Кормак Маккарти у Франко) - выгодно отличается от сотен других расслабленных "независимых" американских фильмов мускулистостью режиссуры и нагловатой, бьющей под дых энергией.

Анемичный юный квебекец Ксавье Долан тоже отправляет своего альтер-эго в затхлый медвежий угол — правда, уже в Канаде. Для 24-летнего вундеркинда, снявшего уже свой четвертый фильм, это место кромешной тоски и отчаяния, а также нешуточного кипения страстей, скрытого от посторонних за фасадом аккуратных канадских коровников с их лазерными доильниками.

Герой Долана в атмосферном «Томе на ферме» приезжает к матери погибшего бойфренда, не ведающей о реальной жизни сына, чтобы поучаствовать в спектакле, организованном его брутальным братом. Тот конструирует для матери жизнь, которой никогда не жил его младший брат, при этом сам начинает испытывать привязанность к Тому, хотя его ужасная прическа, живущая отдельной от хозяина жизнью, по идее должна бы его отпугнуть. Привязанность мачо к субтильному Тому выражается, главным образом, в попытках его удушения и нанесении ему телесных повреждений разной степени тяжести. Не в состоянии сносить экзекуции, несмотря на явную предрасположенность к садомазо, Том раз пытается сделать ноги, но ужасная ферма засасывает, как бездонный колодец. Чуть раньше, чем надо бы, получивший место в конкурсе престижного фестиваля и не подтвердивший пока возложенных на него надежд, 24-летний Долан тем не менее достоин поддержки — он ищет способ проникнуть в суть вещей, отказываясь скользить по поверхности благополучных и скользких фасадов.

ПРИГЛАШАЕМ:

На спектакль "Посвящение Еве"!

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ Изгнание из ада На одном полюсе - "Филомена", великолепной выделки вещь прославленного британца Стивена Фрирса ("Опасные связи", "Королева"), история поиска пожилой ирландской матерью сына, отнятого у нее католическими монахинями. Как стало известно из побеждавшего в Венеции фильма Питера Муллана "Сестры Магдалены", еще полвека назад забеременевшая вне брака девушка рисковала попасть в монастырь, где над ней с позволения Христа имели полное право глумиться и издеваться сохранившие девственность и потому чрезвычайно злые монашки (читать дальше) На грани распада Несмотря на ложно-малозначительное, предполагающее мелодраматическую незатейливость название, трехчасовая картина немца Гренинга — радикальное произведение современного искусства, которому самое место на проходящей по соседству с фестивалем Биеннале, чьей частью он, собственно, и является. Это, несомненно, новое слово в искусстве, которое, вероятно, не сразу будет понято и оценено, но которое произведет медленный переворот в представлениях о прекрасном — такой же, какой произвели фильмы Ханеке, Триера и Зайдля, с которыми у Гренинга, при всей вопиющей оригинальности его стиля, наблюдаются явные переклички (читать дальше)

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Изгнание из ада

На одном полюсе - "Филомена", великолепной выделки вещь прославленного британца Стивена Фрирса ("Опасные связи", "Королева"), история поиска пожилой ирландской матерью сына, отнятого у нее католическими монахинями. Как стало известно из побеждавшего в Венеции фильма Питера Муллана "Сестры Магдалены", еще полвека назад забеременевшая вне брака девушка рисковала попасть в монастырь, где над ней с позволения Христа имели полное право глумиться и издеваться сохранившие девственность и потому чрезвычайно злые монашки (читать дальше)

На грани распада

Несмотря на ложно-малозначительное, предполагающее мелодраматическую незатейливость название, трехчасовая картина немца Гренинга — радикальное произведение современного искусства, которому самое место на проходящей по соседству с фестивалем Биеннале, чьей частью он, собственно, и является. Это, несомненно, новое слово в искусстве, которое, вероятно, не сразу будет понято и оценено, но которое произведет медленный переворот в представлениях о прекрасном — такой же, какой произвели фильмы Ханеке, Триера и Зайдля, с которыми у Гренинга, при всей вопиющей оригинальности его стиля, наблюдаются явные переклички (читать дальше)