Хотели праздника и бунта, а вышли - проводы Ильи

Акция Ильи Яшина собрала около 300 человек

Фото: REUTERS

- Нет, я хочу спросить Яшина, что они сделали конкретного, кроме как выводить людей в парк! – грузноватый мужчина с палкой яростно, но терпеливо объяснял обступившей его молодежи. – Когда я был депутатом, то с утра до вечера не вылезал из капремонтов, а они хоть что-то сделали?

Вокруг памятника Лермонтову в одноименном парке у станции метро «Красные ворота» в Москве жужжала небольшая толпа человек эдак в 250-300. Примерно половину, если не больше, составляли репортеры: корреспонденты зарубежных телеканалов и иных СМИ, отечественных газет и журналов и так называемые «гражданские журналисты». Иностранцы буквально гонялись за каждым, у кого на лацкане, шапке или пальто красовался значок «навального» или «День свободных выборов». Те были рады вещать о «кровавых ужасах режима», невозможности «жить в Мордоре» и т.д.

Депутаты муниципального округа Москвы «Красносельский» во главе с Ильей Яшиным анонсировали «муниципальный праздник» с таким названием более, чем за неделю до этого воскресенья. Причем, принципиально отказавшись согласовывать его с органами столичной мэрии. Когда проведение «праздника» из-за этого оказалось под угрозой, оппозиционер Дмитрий Гудков подал заявку на проведение митинга на 5 тысяч человек на проспекте академика Сахарова, и ему дали разрешение на эту акцию. Но вместо слов благодарности Дмитрий Гудков получил от своих коллег по оппозиции ушат помоев и, явно недоумевая, свою заявку отозвал.

Поскольку выступления Яшина не было слышно, многие на окраине занимались своими делами

Фото: Александр ГРИШИН

Тогда хитрый Яшин (о! его хитрости еще будет уделено достойное место!) переформатировал «праздник» даже не в митинг, а во встречу избирателей с муниципальными депутатами, в просторечии – мундепами. К назначенному времени - 15 часов – число собравшихся увеличилось примерно до четырехсот. Но пропорция между журналистами и участниками сохранилась.

- Нынешняя Конституция оставляет Путину дыру, которой он воспользовался, - вещал в кругу однотипно нестриженных даже не хипстер, а настоящий хиппи. – А Советская Конституция такой возможности не предоставляла. И, вообще, мы зря отринули опыт СССР.

- Я читал Кропоткина, если вы имеете в виду «Записки революционера», - слышалось из другой кучки по соседству.

- Где ваш Яшин? - продолжал буйствовать, как оказалось, бывший депутат из Замоскворечья Виктор Николаевич Брумель.

- Вы представляете, Яшина задержали эти фашисты, - дама в некогда мохЕровой, а ныне, скорее, в мохерОвой шапке делилась с желающими самой свежей информацией. – Все агентства написали, что при выходе из дома Яшин был задержан.

Поодаль раздельно скучали Николай Сванидзе и сделавший не так давно каминг-аут экс-ведущий НТВ Павел Лобков. Последний щеголял в шапке, изображавшей неизвестно какого зверя, но явно женского пола.

Словно бы в подтверждение слов дамы, тут же в окружении телекамер появился Яшин. Вместе они, абсолютно не заметив Сванидзе, прошли практически через него, немало озадачив Николая Карловича, и двинулись к памятнику Михаилу Юрьевичу. Произошел сей исторический момент в 15-20.

Яшин начал что-то вещать из эпицентра телекамер, но слышно его не было не то что на окраинах собравшихся, но и даже в глубине их рядов. Еще и потому, что полиция врубила не только мегафоны, но и мощные динамики через которые транслировала стереотипное обращение: «Уважаемые граждане, отойдите с тротуара, не мешайте движению пешеходов. Сообщаем вам, что акция не согласована с органами исполнительной власти». Граждане в ответ то сжимались, то разжимались, вновь вылезая с площади на тротуар. Яшин продолжал говорить, что одержал очередную великую победу, реализовав законные полномочия. Но, поскольку почти ничего не было слышно, то многие на окраине занимались своими делами, травя байки или посматривая по сторонам.

Пока шла акция, кто-то вылепил в сквере трех снеговиков

Фото: Александр ГРИШИН

С фантазией было бедновато. Несколько раз прозвучали кричалки еще с 2012-го «Мы здесь власть!», «Это наш город», «Руки прочь!», «Россия будет свободной!». Однажды собравшиеся попытались было скандировать: «Яшин! Яшин!», но сдулись еще быстрее, чем обычно.

Не прошло и часа, как группа людей рванула от памятника в сторону трех вокзалов по Каланчевской. Движение было броуновским по осознанности, но очень целеустремленным.

- Не знаете, куда идем? – допытывались друг у друга шедшие непонятно куда. – Не знаем, но впереди Яшин, - получали они в ответ.

- Нас Яшин ведет! – сообщали друг другу по цепочке. – А куда? – А не знаем.

Колонна держала весьма бодрый темп, а потому еще до гостиницы «Ленинградская Хилтон» калеки на костылях и большая часть с палочками и тростями отсеялась ввиду полной неконкурентоспособности.

- Молодец Яшин! Какой хитрый маневр совершил, - усмехнулся идущий рядом сосед. – Он всех на Сахарова ведет. Сейчас там митинг устроим. И правильно, надо гонять этих ленивых «мусоров», они же ничего не хотят, поэтому надо менять дислокацию постоянно.

Так же шедшие рядом девы, шмыгая носами, посмотрели с восхищением на стратега партизанской революционной городской борьбы. Но мы прошли Сахарова и повернули на Большую Спасскую.

Сейчас закоулками выйдем на Сахарова снова, - зашелестело в толпе. – Нет, на Манежку идем, я знаю. – Вы ничего не знаете, сейчас Навальный сдает документы в Центризбирком, и мы идем туда. И если у него не возьмут документы, то будем брать его штурмом.

Впрочем, для мало-мальски приличного штурма у нас уже не было достаточных и необходимых сил. От двинувшихся в путь человек шестисот (максимум на время окончания акции), осталось не больше двухсот. А среди них примерно половину все так же составляли корреспонденты.

- А вдруг Яшин всего-навсего идет куда-нибудь в кабак покушать, встретиться с кем-нибудь за ужином? – я отгонял от себя эту крамольную мысль, но она все чаще всплывала в мозгу.

И вдруг мы свернули в Докучаев переулок, дошли до дома №2, Яшин бодро вскочил по ступенькам в подъезд и …исчез! Остатки толпы встали как вкопанные. Сопровождавшие нас всю дорогу полицейские влезли в свои машины и … уехали. Оставив собравшихся наедине с собой.

- Эт-та что? – словно пересохшими губами растерянно спросил один из моих соседей среди собравшихся. – Эта что, все что ли?

- Да живет он тут, наверное, - бодро предположил я, вгоняя окружающих в еще большую тоску. По лицам и жестам, по их растерянности и молчанию было понятно, что все они ощущают себя, как будто на каждого из них вылили по ушату холодной воды.

- Да я только в 14-45 приехал на электричке из Ярославля, - с напускной веселостью в голосе сказал парень с рюкзачищем за спиной. – Я думал, Кремль, Манежка, Центризбирком. А я, оказывается, приехал, чтобы его до подъезда проводить? С…ка! – вдруг неожиданным фальцетом закончил он.

Толпа стояла в растерянности еще минут пятнадцать, а потом по одному, по два, небольшими группами, стараясь не смотреть друг другу в глаза, начала рваться на клочки и уходить в разные стороны. Каждый словно чувствовал себя тем бараном, стадо которых вел на бойню козел, но по неизвестным причинам так и не довел.

Я шел к метро, и душа моя пела. Так обделываться, как это регулярно на ровном месте делают наши оппозиционеры-революционеры – это не просто умение, это талант надо иметь!