«Свои 75 праздную в Антарктиде коктейлем из спирта и морской воды»: биолог из Минска нарушает все законы возраста

Фото: личный архив Юрия Гигиняка

Начался 12-й сезон Белорусской антарктической экспедиции, в составе которой на Белый континент отправился и самый опытный наш полярник.

- Юрий Григорьевич, какими ветрами вас снова несет в Антарктиду?

- А что?! Силы есть. Молодой, красивый мужчина, 190 см ростом. Почему бы не побыть в Антарктиде?! - игриво говорит кандидат биологических наук, рост которого примерно 160 см. - А если серьезно, то это страсть, которая не проходит.

Я с детства бредил Антарктидой, а впервые попал туда в 1970 году в составе 16-й советской экспедиции. Затем я трижды был на Белом континенте в составе белорусских экспедиций. Так что не сдаюсь, хочу показать молодым: дерзайте и творите. Но, к сожалению, что-то очереди в полярники нет.

- Внуки, наверное, с завистью на вас смотрят?

- Нет пока внуков. И детям я сказал, что буду ездить в Антарктиду, пока внуков не родят.

- Но возраст ведь уже почтенный, как удалось прорваться через медкомиссию?

- Приседал, на велосипеде ездил, год занимался специальными физическими упражнениями. В свое время я занимался тяжелой атлетикой, не курю… В общем, держу себя в форме. Хотя мне говорили, куда ты, дед, идешь?! А я отвечал: вы на меня смотрите, а не в паспорт. В Антарктиде я отмечу несколько юбилеев: 200-летие открытия континента, 50 лет, как я там побывал впервые, ну и 75-лет мне в феврале исполнится.

Антарктическая экспедиция (слева направо): Байков, Гайдашов, Ивашко, Хаткевич, Иванов (РФ), Ленкевич, Сухарев, Базылевич, Лукашанец. Фото: личный архив Юрия Гигиняка

«На Южном полюсе ходим вниз головой, и от того шапки спадают»

- В чем заключается ваша работа в Антарктиде?

- Я биолог-эколог. Буду изучать, что живет в море и пресных водоемах, лишайники. В океане температура воды минусовая, и как там живет и размножается животный мир - загадка. А на суше самые долголетние растения - лишайники - до 10 000 лет живут. И нам надо к ним тянуться как-то, - улыбается Юрий Григорьевич.

- За 50 лет быт изменился?

- Техника стала более совершенной, на некоторых станциях появился интернет. А на других, например на нашей, пока только спутниковая связь. А так все то же.

- Те же консервы?

- И консервы есть. Но это заблуждение, что полярник каждый день открывает банку с тушенкой, нагревает ее на своем теле и ест алюминиевой ложкой, которую достал из голенища. На больших станциях готовят хорошие повара, оборудованная всей техникой кухня. У нас на белорусской станции специального повара нет, но готовим разнообразную пищу. Только недостаток овощей и фруктов. Но мы поставили светодиодные установки и выращиваем зелень. Даже хлеб печем в хлебопечке. И оливье делаем на Новый год. А консервы - это энзэ. Самая большая трудность, как была так и осталась - мы ведь на Южном полюсе ходим вниз головой, и от того шапки спадают. Я как-то пошутил так в разговоре с человеком несведущим, а он мне ответил: «Так вы шапку привязывайте». После того как мы в 1970 году полтора года просидели на небольшом островке, мне уже в Антарктиде ничего не страшно. Холодно? Ничего, оделся потеплее - и пошел. Самое главное, это найти психологическую совместимость с коллегами. Когда нет контакта с человеком - это самое противное. Человек злится, хочет домой…

- У вас-то опыт большой. В 70-х еще труднее, наверное, было. Как вы справлялись?

- Высказывал все, что думаю, но не человеку, а айсбергу. Уйдешь подальше, выговоришься - и легче становится. Когда в команде 6 - 7 человек и все в кулачке сидят, надо понимать людей. Поэтому в Антарктиду стараются брать не только физически здоровых, но и психически уравновешенных людей.

- Видел фотографии, где вы купаетесь, так там же вода минус 2?!

- Ну да, на Крещение всегда окунаемся. Но это в море вода минусовая, а в озерах теплее - чуть выше нуля.

«Птенец пингвина встал мне на ноги и уходить не хочет»

- С пингвинами дружите?

- А как же, это ведь они хозяева Антарктиды, а мы гости. Они доброжелательные и любознательные. Бывает, приходят к полярникам, когда они ловят на удочку, выпрашивать рыбу. Если у одного рыбака нет, то пингвин идет к другому. В Антарктике распространены императорские пингвины и адели. Адельки маленькие, они весят 5 - 6 кг, очень активны и любознательны. Погружаешься в воду в акваланге, а он за тобой ныряет и смотрит, что ты делаешь под водой. Они не любят суеты и могут подраться - ластами бьют по ногам. Но через одежду особо не чувствуется. Для нас это веселье, разрядка. Помню, адельки гонялись за мячом, когда мы в футбол играли. Мы суетимся, и они суетятся. Так мы им на головы рукавицы надевали, и тогда они смирно себя вели.

Юрий Гигиняк рассказал "Комсомолке" о дружбе с пингвинами. Фото: личный архив Юрия Гигиняка

- На одной из фотографий вы держите птенца.

- Птенцы аделек серенькие или темно-коричневые, а императорские - белые.

- И что, вот так свободно можно их на руки взять?

- Иногда они могут за вами увязаться, думают, что ты их родитель. Тогда мы берем в руки и относим обратно в колонию к родителям. Мы их любим. Императорские пингвины держат птенца на лапах, потому что в полярную ночь холодно. И так они вместе ходят. И как-то птенец мне на ноги встал и не хотел уходить.

- Говорят, в Антарктиде сухой закон.

- Да, но иногда, по праздникам, можно. В Кейптауне, по пути в Антарктиду, есть время купить бутылочку-другую на свой день рождения или праздник. К тому же у биолога всегда есть спирт. Можно и коктейль сделать - «Улыбка верблюда». Сначала наливается морская вода в стакан, а сверху по стеночке - спирт. Получается, выпиваешь спирт и запиваешь морской водой. И у тебя на лице появляется дурацкая улыбка, словно обманули.

Фото: личный архив Юрия Гигиняка

«Подушка примерзала к стенке домика»

- Вы рассказывали, как в 70-х полтора года на острове работали. Чем вы там занимались?

- Это была единственная в мире экспедиция, когда в течение полутора лет мы погружались под лед и зимой и летом, в полярную ночь, изучали подводный мир. Это был беспрерывный ряд наблюдений. Но мы не все время жили на острове. Когда зима в июле то лед крепкий, по нему можно было сходить на станцию «Мирный», которая располагалась в паре км от нас. В баньку. А в межсезонье, когда вокруг вода, то по два месяца там сидели. Тогда о бане только мечтаешь, обтираешься спиртом, разбавленным водой. Как-то шел на станцию и провалился под лед. Кое-как выбрался, сапоги выловил и побежал обратно на остров. Тут же спирта налили - и все нормально. Хоть бы насморк взял. Ни разу в Антарктиде не болел, настолько организм был мобилизован.

- Как вы там с ума от скуки не сошли?

- А некогда. Работы было много. И у нас жесткая самодисциплина. Сегодня я ныряю, а товарищ меня страхует, завтра страхую я.

- Как развлекались?

- Я увлекался фотографией. Тысячи снимков сделал. Благо ограничений в пленке не было. Отматывали от бобины сколько надо. По кинопроектору фильмы смотрели, экран был на двери. Много книг перечитали. А сейчас уже берем с собой ноутбуки. Но я фильмы не смотрю. Читаю книги, пишу статьи.

- А жилище ваше на острове что собой представляло?

- Деревянные домики из бакелитовой фанеры. Внутри соляровые печки стояли. Но тепло ведь идет наверх. У моего товарища подушка примерзала к стенке так, что приходилось отдирать. А я наверху спал в плавках. Если он побольше включит горелку, то я вообще плавлюсь. Но договаривались, надо уйти от конфликта.

В экспедиции 1970 - 1972 годов такие палатки ставили в месте погружения в океан. Фото: личный архив Юрия Гигиняка

- И ради чего все это? Тяжелая работа, картинка не меняется, романтика уходит.

- А это от вас зависит. Вы будете видеть одну и ту же картинку, а для меня она меняется. Вот один и тот же камень. Сегодня его солнышко осветило, и он уже на зверя похож. Айсбергами любуешься. Пурга. Ух ты! Ты попал в такую стихию. Ныряешь под лед и наслаждаешься подводным миром. Сегодня увидел много звезд, завтра ежей с рыбами… Я никогда не скучал. Еще сочинял песни. Причем часть песен, начитавшись книжек об Антарктиде, я написал еще до того, как попал в первую экспедицию. А ребята не верили, что это я написал, не видя всего этого.

«Когда возвращаюсь в Антарктиду, целую камни»

- Как вы первый раз попали в Антарктиду?

- Три года просился. Мой начальник Евгений Николаевич Грузов за мной в Минск из Ленинграда приехал, им нужен был гидробиолог. В команде все были из Питера, только я из Минска. Мне немного за 20, родителям сказал, что за птичками будут наблюдать. А то, что я там нырял в океан днем и ночью - ни слова. Уже после признался. Меня взяли с нуля, никакой специальной водолазной подготовки я не проходил.

- Ну и характер у вас.

- Больше всего мне греет душу, когда я вспоминаю Антарктиду, знакомства с опытными полярниками, которые постоянно на полтора года в экспедиции уходили. Приехал домой, побыл два - три месяца - и опять в Антарктиду. У людей есть по 15 зимовок! И я старался понять их сильные характеры. Бывает, что в Антарктиду случайные люди попадают, но второй раз они не приезжают. Жена мне говорит, мол, ты возвращаешься домой, но все равно каждый день живешь Антарктидой. Ну да, это так. Такой я человек. У меня на столе стоит фарфоровый пингвинчик-календарь. Там отмечены даты моих экспедиций. И я жене сказал, что там еще есть свободные места.

До Минска из Антарктиды путь неблизкий. Фото: личный архив Юрия Гигиняка

- Возвращаетесь как в родной дом?

- Я когда приезжаю в Антарктиду, то всегда целую камни, а они такие теплые летом… Встречают тебя, как любимая женщина. Все материки названы женскими именами, и их надо любить, как женщину. Да, ветер, мороз, погода переменчивая…

- …на то она и женщина

- …да, а ты приспособься к ней, покажи, что ты мужчина.

КОМПЕТЕНТНО

Начальник белорусской Антарктиды Алексей ГАЙДАШОВ:

У нас конкурс три человека на одно место

Бессменный начальник наших экспедиций перед выездом рассказал нам, в чем особенность нынешнего сезона.

- Во-первых, расширенный штатный состав. Из 10 человек половина исключительно научные сотрудники. Во-вторых, трое будут работать в составе экспедиций других стран. В-третьих, впервые за 12 экспедиций в начале сезона захода судна обеспечения в наш район не будет. Экспедиция добирается до нашей станции «Гора Вечерняя» с пересадками самолетами. С собой мы берем ограниченный вес груза. А генеральный груз, в том числе и очередные конструкции Белорусской антарктической станции (БАС), прибудут судном в конце сезона, на их сборку у нас считаные дни. Тем не мене задачи поставлены большие - как научные, так и инженерно-технические.

Алексей Гайдашов.

Фото: Андрей ОСМОЛОВСКИЙ

- В составе экспедиции в основном ребята по 25 - 30 лет, вам - 60 лет, а Юрию Гигиняку - 74. Но, говорят, сложности с прохождением медкомиссии были как раз у молодежи.

- Каждый год мы ужесточаем требования по медицине и психологии. Этот год показал, что есть проблемы. Особенно среди молодых научных сотрудников. Медики забраковали четверых. Но конкурс три человека на одно место позволил набрать команду. Юрий Гигиняк допущен с большими ограничениями, под мою ответственность. На круглогодичной российской станции «Прогресс», где он будет работать, есть стационарный медицинский центр. Кстати, его молодого коллегу, который младше Юрия Григорьевича на 30 лет, медицина не допустила. Есть еще молодые ребята биологи, которые работали в предыдущих экспедициях, но сейчас они не были готовы ехать. Наверное, жены запретили.

- Вам жена не запрещает?

- На недавнем дне рождения сын сказал: папа, невзирая на то, что тебя большую часть жизни с нами не было, ты был всегда рядом, когда был очень нужен.

- Как продвигается строительство круглогодичной станции?

- Формирование первой очереди Белорусской антарктической станции (БАС) вышло на финишную прямую. В конце сезона мы ждем поступления генерального груза, в том числе хирургического комплекса с современнейшим оборудованием. Дай бог, чтобы оно не пригодилось, но готовым надо быть ко всему.

Прибудет новейший лабораторный модуль и еще жилая секция. Установив их, мы завершим монтаж первой очереди БАС и в следующем сезоне будем готовы к проведению зимовочных мероприятий. Уже созданы необходимые запасы, в том числе и топлива.

- В чем ценность постоянного присутствия в Антарктиде?

- Во-первых, в том, чтобы систематизировались многолетние круглогодичные ряды наблюдений. Они самые ценные. Сезонные исследования не дают полной картины. Первая зимовка будет пилотная, чтобы опробовать системы жизнеобеспечения и выявить слабые места. Затем мы вернемся домой на полгода, проведем корректировку, и уже после этого можно будет запустить круглогодичный цикл. На первые две - три зимовки штатный состав квалифицированных специалистов с опытом работы есть. Кстати, в этом году пытались повара включить в состав, но его не допустила медицина. Так что сами будем готовить. Но зато есть врач.

- Учитывая, что сейчас вы везете груз самолетом, а не кораблем, пришлось от чего-то отказаться?

- Те 750 кг, которые нам разрешено везти 1400 км малым самолетом по Антарктиде, включают все необходимое для эффективной работы и жизнедеятельности. Кроме того, за предыдущие годы на месте нашего базирования мы сделали запасы крупы, тушенки, сгущенки и всего необходимого, что не боится морозов. С собой везем небольшое количество овощей и мясо глубокой заморозки. Ребятам в течение полугода необходимо полноценное питание.

- И снова у вас чисто мужской коллектив!

- У нас нет никаких предрассудков. Но женщин, желающих присоединиться к экспедиции, что-то нет. Хотя на многих станциях других стран на сезонных работах они трудятся. Так что милости просим, у нас даже кабинок туалетных две.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Белорусы в Антарктиде: работа на износ, сухой закон и полгода без женщин

Бессменный начальник антарктических экспедиций Алексей Гайдашов рассказал «Комсомолке» как наши мужики выживают в суровых условиях по полгода (читать далее)