Эннио Морриконе: «Моя жизнь здесь, в моем Риме»

Эннио Морриконе любил свой город и был ему всегда верен, а город любил и любит своего великого Маэстро

Фото: EAST NEWS

Ранним утром 6 июля в столичном биомедицинском Кампусе, в полном рассудке и полный любви к своим родным, друзьям и публике ушел великий Римлянин.

В этот жаркий летний день распахнулись почти все окна жителей квартала. Музыка Эннио Морриконе заполнила улицы где он родился, вырос, откуда уехал покорять мир и куда все время возвращался. Его родной квартал прощался не только с великим композитором, но и с «парнем из соседней двери».

Сын трубача

Семья трубача Марио Морриконе переехала из маленького городка Арпино в знаменитый римский Трастевере еще до рождения старшего сына Эннио. Первый римский адрес будущего маэстро был на улице Святого Франческо в Рипе, там же рядом он пойдет в школу и поменяет еще пару раз адрес, вначале на улице Манара, и на последний свой адрес — на улице Фратти ди Трастевере. Куда бы не забрасывала судьба, как бы не сманивала фортуна великого композитора и дирижера — он всегда был верен своему городу, своему любимому Риму и своему кварталу. Его именитый земляк, Дино Де Лаурентис, предлагал ему виллу в Лос-Анджелесе, но маэстро благодарил и скромно отвечал: «Но моя жизнь здесь, в моем Риме».

Еще в прошлом году он собирал по миру залы, стоя за дирижерским пюпитром и выстраивая свою неповторимую музыку, которая каждый раз восхищала своей органичной натуральностью, почти физически пробуждала в слушателях величественные по ощущениям эмоции. Дебют Морриконе в кинематографе состоялся с довольно скромными возможностями, но он сделал аранжировку и вплел в музыку необычный синтез трубы и еще не известные широкому кругу свист, создав новый музыкальный стиль для вестерна, который еще популярен своей романтикой даже у нас в России, среди старшего поколения.

Музыка Морриконе стала мотивом ко всему жанру 60х спагетти-вестерн. Зрители на ежегодных концертах до последнего встречали Маэстро и его музыку с восторгом. До сих пор сожалею, что не оставила все и дела и не пошла на его традиционный концерт в его любимом Вечном городе. Кто мог знать..

Первый римский адрес будущего маэстро был на улице Святого Франческо в Рипе. Фото: Екатерина Санкина

Сенат и народ Рима

10 ноября все готовились отпраздновать 92 года композитора, а концертной деятельности в этом сезоне помешала только пандемия. Еще в января этого года, когда в римском Сенате Морриконе выступал в честь вручения ему почетной таблицы Сената, Маэстро произнес: «Я верю что следующий сезон будет прекрасен. Увидимся в Зале Святой Чечилии (Консерватория в Риме). А сейчас все не выходите из дома». И мы готовились и ждали нового сезона. Пока не пришла трагическая новость, что Морриконе сломал ногу и госпитализирован. Время не щадит и гениев, через несколько дней он скончался. Но даже уходя, Морриконе оставался великим артистом, великим и скромным, даже сам себе написал некролог и позаботился о похоронах. С долей иронии, так присущей римлянам и особенно трастеверинцам, он написал: «Я, ЭННИО МОРРИКОНЕ, умер. Я это объявляю всем своим друзья, которые были всегда рядом и тем кто находились немного далековато, тем передаю привет от всего сердца. Я не могу назвать всех поименно. Но в моей памяти занимают особое место Пеппуччо и Роберта, друзья, ставшие в последние годы нашей жизни по-братски родными. Есть единственный мотив который заставляет меня поприветствовать так всех — потому что похороны пройдут в очень узком кругу в приватной обстановке: я не хочу никого беспокоить».

Школа, где учился Эннио Морриконе. Фото: Екатерина Санкина

В своем завещании -некрологе Морриконе написал о любви к своей семье, к детям и внукам, а к своей любимой и единственной жене он обратился: «И к последней- Марии (но не последней). Моя любовь к ней каждый раз новая и необъятная, мы всегда жили в любви и как мне жаль покидать тебя. И с ней мне горше всего прощаться».

Двое на облаке

В тот день, когда из окон римлян звучала музыка так знакомая нам по по «Однажды в Америке», «Профессионалу», фильмам спагетти-вестерн, поджанр который практически создали и прославили два трастеверинца, соцсети и СМИ Италии «взорвали» два изображения: на одной фотографии стоял класс малышей в белых фартучках, на втором рисунке — встреча двух гениев на облаках, Серджио Леоне и и Эннио Морриконе. Эти два римлянина были одноклассниками в начальной школе, что называется — дружили с грязных фартучков. Дома Трастевере, сохранившиеся более десятка веков, где живут соседи Морриконе, может действительно обладают уникальной энергией.

Серджио Леоне и Эннио Морриконе. Эти два римлянина были одноклассниками в начальной школе

Морриконе вспоминал с теплотой даже о сигналах табачной фабрики напротив дома, он остался верен своему кварталу и купил в 60х годах в свою квартиру орган из маленькой церквушки Святой Моники из городка Амелии, так сказать - по случаю. По его признанию, он в Риме был дома и здесь он черпал силы. Даже пережив трагический эпизод во время войны, когда на его глаза танк потерял управление и раздавил прохожего, стоявшего у одного из уличных фонтанчиков, который Маэстро до сих пор называл по-римски - «назони» (носатики), он не уезжал никуда из любимого квартала. Трастеверинцы — это особый замес жителей на творчество, даже для Рима. Здесь в 20х годах в одном из ресторанов («Чистерна») собиралась знаменитая группа творческой интеллигенции — Романисты. На Трастевере родилась и знаменитая Мама Рома — Анна Маньяни.

Одноклассники

Мы сидим с пожилой парой коренных трастеверинцев в саду их виллы, недалеко от дома Морриконе. Роберто Симми, сын бывшего владельца знаменитого в артистических и богемных кругах ресторана, где и собирались Романисты, он бегал в ту же школу Кариссими что и Морриконе, но несколькими годами позже.

- Я знал и Серджио и Эннио, они часто встречались у нас в ресторане, когда были в Риме, - рассказывает Роберто. - Это наши ребята, которые выросли с нашими старшими братьями. Не всегда они были звездами, бывали и трудные времена. Но мы очень гордимся ими. Мы были счастливы, когда Эннио получал награды. Это было как будто мы все получали, всем кварталом. Трастевере же не было же туристическим местом, это был достаточно закрытый не самый богатый район города. На улицах мы устраивали праздники, развешивали фонари, ставили факелы, пели и танцевали. Среди них были и Эннио с сестрами. Артисты, поэты, режиссеры писатели часто приходили сюда и здесь рождалось много идей. Если Виа Венето была чем-то элегантным, то тут все было по-домашнему и мы были счастливы и гордились нашим Эннио, что это мировая звезда. С другой стороны, мы были счастливы, что наш квартал подарил такого Маэстро миру.

- Мы ходили по несколько раз смотреть «Однажды в Америке» тут, в местный кинотеатр, - присоединяется к рассказу мужа Лаура и смеется рассказывая о прошлом. - Когда стали показывать по телевизору, то люди в многоквартирных домах кричали друг другу из окна, напоминая что бы сосед не пропустил фильм НАШИХ трастеверинцев. Я этот фильм смотрела раз 40 и посмотрю с удовольствием еще. Он для нас великий, хоть и сосед.

Дом, где прожил последние годы композитор на улице Фратти ди Трастевере. Фото: Екатерина Санкина

Парк музыки его имени.

Несмотря на воспоминания, вызывающие улыбку, на Трастевере в эти дни я впервые после 2003 года, когда умер «наш римлянин» - как звали Альберто Сорди все соседи и в каждом столичном баре, увидела несколько заплаканных пожилых синьор и нахмуренных старичков за столиками на верандах. Рим прощался со своим гением, прощался в домашних молитвах внутри старинных стен, в барах и на тех редких мессах, которые разрешены в этот период. В центральной и знаменитой церкви квартала Санта Мария на Трастевере поминали своего трастеверинца, но в последний путь самый узкий круг из 40 человек проводил его из Капеллы при больнице. Маэстро похоронен на кладбище Лаурентино.

Граффити у дома композитора. Фото: Екатерина Санкина

В память о маэстро в римском метрополитене 24 часа играла его музыка, сейчас в мэрии будут принимать решение, что бы присвоить «Парку музыки», самому большому концертному комплексу в Риме, имя великого композитора.

Эннио Морриконе любил свой город и был ему всегда верен, а город любил и любит своего великого Маэстро и помнит мальчика из школы Каримссми в белом фартучке на улицах.