Мешки на голову, автомат взведен: 67 российских моряков попали в украинский плен в Измаиле
С виду все моряки спокойные, и может даже показаться, что все у них хорошо
«МЫ СТАЛИ ЗАЛОЖНИКАМИ»
Все российские сухогрузы, волей судеб оказавшиеся в территориальных водах Украины до 24-го февраля, так там и остаются. И все эти долгие месяцы члены их экипажей, простые моряки, остаются невольными заложниками, оказавшимися между двух огней, между морем и сушей, между жизнью и фактически в неволей.
Корреспондент kp.ru поговорила с корабельным коком, 56-летней Рабият Агаевой, чудом выбравшейся из этого плена. И с родными моряков, пока еще остающихся там, по ту сторону всех фронтов.
«Добрый день, мы экипаж судна «Волгобалт - 244 находимся на территории Украины. В порту судо-ремонтного завода города Измаил, - читают по бумажке на камеру суровые мужчины. - Пришли сюда в начале февраля для ремонта, но с 24 февраля числа все остановилось. Мы стали заложниками: не можем сойти на берег, так как нас охраняют вооруженные люди, мы не можем оплатить сотовую связь, которая для нас сейчас - единственная возможность связаться с внешним миром, мы не можем купить или оплатить что-либо — банковские карты перестали работать. Продукты и питьевая вода в минимальном количестве. Нас 8 членов экипажа, все граждане России. Так же на территории завода еще несколько российских судов. Всего нас в Измаиле на двух судоремонтных заводах 67 человек. Все мы морально устали и хотим вернуться домой... Уважаемый Владимир Владимирович, вся надежда на вас. Помогите!».
Корреспондент kp.ru поговорила с корабельным коком, 56-летней Рабият Агаевой
«КАЖДЫЙ РАЗ СТРАХ — ОТКРОЮТ СТРЕЛЬБУ ИЛИ НЕТ»
С виду все моряки спокойные, и может даже показаться, что все у них хорошо. Но…
- Я как эту запись увидела, мне поплохело, - тяжело вздыхает 56-летняя Рабият из Махачкалы. - Я кожей почувствовала страх, отчаяние и безнадегу ребят. Сознание вернуло меня туда. Это кошмар и ужас. Многие не понимают, как это тяжело. Да и не поймут, если не дай бог сами в таком положении не окажутся.
- Вы кого-то из людей на видео знаете?
- Конечно!
Еще месяца не прошло, как Рабият сама была на одном из этих судов. Отрабатывала уже второй контракт поваром.
- Вообще-то между контрактами положен отпуск. Но я согласилась на второй срок только потому, что судно шло на ремонт. То есть стоять в порту, а не эти вот шторма, бури. И деньги потому что хотела заработать. Но я же не знала, что будет…
Рабият рассказывает, что в украинский Измаил на завод они прибыли еще в январе. И все был как обычно. Шел ремонт, экипаж спокойно выходил на берег, гулял по городу. Но утром 24-го февраля...
- К нам пришли люди в форме, сказали, что все, теперь выйти нам никуда нельзя. И больше с того дня на суше ноги нашей не было. Знаете, это очень тяжело психологически — вот она земля, а выйти нельзя. Все время только корабль, замкнутое пространство. Сначала раз в день, а потом уже и два нас строили и пересчитывали как овец.
- Кто?
- Военные с автоматами. И оружие у них всегда было на взводе. Это очень страшно. Нет, нас не били, не издевались открыто. Ну, говорили всякое, конечно, специально провоцировали.
- А что говорили?
- Ну… «москали поганые, вас всех перережут» и так далее. Я не хочу рассказывать всего, ребята еще там же... И каждый раз этот страх — откроют стрельбу, нет… Телефоны, компьютеры все проверялось. С кем переписываешься, о чем. Я не знаю точно, но может и звонки прослушивались. Да, наверняка! Ходить лишний раз по палубе, даже громко разговаривать нам не разрешали. Видимо, мы раздражали их очень. А еще мы боялись очень что «азовцы» ворвутся на территорию судоремонтного завода и на нас нападут. Мы же совершенно беззащитные там. За что нас там вообще держали? В чем мы виноваты? В том, что пришли туда на ремонт? Это так несправедливо все.
«ЗЕЛЕНСКИЙ СКАЗАЛ, ЧТО ВСЕ СУДА ТЕПЕРЬ КАК ТРОФЕЙ»
Рабият уверяет, что не смотря на то, что их судно было, морским языком выражаясь «порезано» (снята обшивка. — Ред.) они могли бы уйти из Измаила.
- Но Зеленский же сказал, что все суда остаются как трофей. А мы? Нас-то куда? У нас люди с ума сходили буквально. Один парень молодой все время пытался убежать, чтобы купить мопед и ехать на нем домой. Какой мопед? Там же за территорией завода все заминировано. И даже вплавь не уйдешь — в воде мины. Но он как-будто перестал это понимать...
ВЕЗЛИ В МЕШКАХ НА ГОЛОВЕ
Женщин из всех невольных заложников было всего 4 — все повара. Каким-то образом все-таки удалось договориться об их вывозе из Измаила.
- Накануне обмена я не спала всю ночь, так нервничала. Примерно в 3-4 ура пришли забирать. С нашего корабля была я и мужчина возрастной, он уже месяц болел коронавирусом, поэтому его согласились передать в Россию. Смотреть на него было уже страшно — весь желтый…
Сначала нас в военной машине повезли на соседний завод, там забрали еще двух женщин. А потом, когда уже выехали за территорию, на голову каждому надели мешок. Это такой был мешок, не как из-под картошки. Плотный, внутри полиэтилен. Дышать совершенно невозможно. Пот лился просто как из ведра с головы. Я гипертоник, несколько раз теряла сознание в дороге. Но нам офицер украинский, очень злой, который за нами смотрел сразу сказал: «Любая попытка снять мешок — открываю очередь. Попытка побега — открываю очередь. Любое движение в сторону моего автомата — тоже самое». Машину по дороге трясло так, что мы летали по кузову и все это в полной темноте этого мешка. Я хваталась за воздух, все боялась, что автомат этот попадется вдруг.
- И сколько вас так везли?
- Часов пять. С остановками...
МЧАЛИСЬ ОТ БАЙРАКТАРА
Рабият рассказывает, что окончательно мешок ей с головы сняли только уже при передаче нашим военным.
- Солнце так ударило в глаза. Я вообще не понимала куда идти. А все кричали: «Быстрее, быстрее». Спасибо наш русский полковник каждую из нас взял за руку и пересадил в микроавтобус. Так все стремительно, я даже не успела ничего разглядеть — где мы, что мы. Уже в автобусе немного пришла в себя и увидела на полу повязки, которым завязывали глаза украинским пленным — просто белые, тканевые. А нас в мешках…
- Тут вы уже выдохнули, наверное. Почти же дома уже?
- Нет. Такое началось, вы не представляете. Полковник закричал водителю: «Топи! Топи!». И мы помчались с такой скоростью! С бешеной простой. Водитель так мчал, что колеса просто не касались, кажется, земли. Мы буквально летели. А там не дорога, руины. Я думала, что сейчас этот автобус развалится. Кто-то спросил полковника: «Что такое? Почему такая спешка». А он ответил, что за нами летит «Байрактар», прямо по пятам. И любое замедление — нас взорвут. Так мы и мчались до наших, даже из-за пробитого колеса не затормозили.
Одним словом, выдохнули Расият и ее спутники только в штабе.
- Там была полевая кухня, и парень повар мой земляк. Нас накормили военной этой баландой, и ничего вкуснее в жизни я не ела…
ПАРНИ, ДЕРЖИТЕСЬ
- Вы пойдете еще на корабль работать?
- А куда деваться? Жить то на что-то надо. Здоровье поправлю и пойду. Только чтобы судно не плавало в сторону Украины. Категорически.
- Что бы вы передали мужчинам, которые еще там остались?
- Держитесь! Надежда умирает последней. Я все дни, что была в плену в Измаиле молилась всевышнему. И здесь дома тоже молюсь за ребят. Не важно, что я мусульманка, а они христиане. Все мы люди.
Расият общается с родственниками оставшихся в Измаиле моряков. Особенно с теми, кто тоже из Дагестана.
- У меня там брат, - рассказала мне Жанна Пулиева из Махачкалы. - Мы каждый день на связи. Говорит, что обстановка у них более-менее. Вот приходил украинский чиновник. Спрашивал как здоровье, как с едой. Сказал им, что это Россия тормозит обмен. Врет, наверное, специально. У брата дома в Дагестане жена и четверо детей. Самый младший вот только закончил первый класс. Мы все его очень ждем.
- Я читала, что морякам предлагали принять украинское гражданство? Вам брат что-нибудь рассказывал?
- Да, предлагали. Но не заставляли.
Родня моряков все эти месяцы обивает пороги всех возможных инстанций. И часть экипажей правдами-неправдами уже вернулись на родину. Но остальные-то еще там.
- Какие вообще перспективы по возвращению? - спросила я у Натальи Владимировны из Ростова. У нее на одном из судов, застрявших в Измаиле сын.
- Мы бы и сами хотели знать какие… Но пока ничего не ясно. Я с сыном на связи каждый день. Он говорит, что ничего такого ужасного не происходит. Просто не выпускают никуда. Успокаивает меня, наверное. Ждем. Как-то же это должно решиться рано или поздно.
КАПИТАН ОДНОГО ИЗ СУДОВ: «У ДВОИХ УЖЕ НАТУРАЛЬНО КРЫША ПОЕХАЛА»
Не сразу, но удалось мне связаться с капитаном одного из застрявших на Украине судов. Не будем называть его имени, чтобы не подвергать опасности.
- Как обстановка? Как настроение у экипажа?
- Тяжело. Все очень устали морально и физически. Есть те, кто на судне уже 9 — 10 месяцев. Я лично уже 8-ой. Вся эта обстановка угнетает. Эти проверки постоянно. Я так понимаю, проверяют, чтобы не сбежали. Но и так сбежать невозможно — блокпосты кругом.
- Чем занимаетесь целыми днями?
- Да ничем. Ждем, надеемся и верим. Очень хочется домой. Мы пишем везде и всюду — в МВД, Уполномоченной по правам человека в России, в СК. Куда только не писали. Отовсюду ответ: «Мы про вас знаем, занимаемся вопросом». Все. Были пару раз разговоры про обмены, мы ждали, что вот завтра за нами придут, но ничего не произошло... Ребята уже ни во что не верят.
- Вы видели видеообращение ваших коллег? Как думаете, могут быть из-за этого со стороны украинских военных какие-то меры к ним?
- Мы сами об этом думали. Может и будут. Честно говоря, уже даже все равно. Люди очень устали. Вчера приходили из аппарата уполномоченного по правам человека в Украине. Сказали, что с ними на связь вышла Москалькова, просила прийти нас проверить. Я спросил, есть ли какие-то надежды на обмен. И если да, то на кого нас могут обменять. Потому что уже ясно, что на военных — нет, на гражданских — нет. Они ответил, что, может, на моряков из Мариуполя...
- Самое сложное сейчас что?
- Сейчас четыре человека остро нуждаются в эвакуации. Это матрос с соседнего судна, у него натурально крыша поехала. Приезжал психиатр, дал заключение, что он не придуривается, ему действительно плохо... Помимо него на другом судне человек — с такой же проблемой. Третий - с судна «Омский — 132» старший механик, у него проблема с сердцем. Четвертый — я. Жене требуется срочная операция, а ребенка оставить не с кем. Вот такие дела.
- А вы когда должны были уйти из Измаила?
- Пришли мы в январе. И обычно ремонт занимает 2, максимум 3 месяца. То есть, должны были уйти в апреле. Контракты у моряков 4 месяца + 1. Я лично еще в мае должен был быть дома.
СПРАВКА КП
Среди остающихся в Измаильском морском порту — суда «Челси», «Волгобалт-244», «Волгобалт-193», «Волгобалт-225», «Рондо» и другие. Среди членов экипажей моряки со всей России — Краснодарский, Ставропольский и Приморский края, Архангельская, Ростовская области и другие регионы нашей бескрайней страны.