«Мастер, останови мгновение»: как скульптор Александр Козинин искал образ Василия Пескова

Декабрь 2021 года. Официальное открытие памятника Василию Пескову в Воронежском заповеднике. Александр Козинин у своего творения. Фото: Личный архив Александра Козинина

Учитель рисования из Старой Криуши

Скульптор, создавший памятник Василию Михайловичу Пескову в Воронежском биосферном заповеднике, на самом деле вовсе не скульптор. После восьмилетки поступил в 1965 году в райцентре Бутурлиновка в художественно-графическое педагогическое училище и получил диплом (единственный в своей жизни), где в графе специальность было записано «Учитель рисования». Все остальное умение нарабатывалось опытом и самообразованием.

Мама его, деревенская труженица из воронежского села Старая Криуша, всегда считала сына едва ли не белоручкой (подумаешь, мол, кисточкой помахал - и картина, глину потискал - и статуя), увидев однажды своего Саньку за едва ли не круглосуточной каторжной работой в мастерской, покаялась: «Прости, сынок, тебе, оказывается, тяжелей, чем кузнецу». Действительно, памятники, как, впрочем, и картины или даже карандашные рисунки, требуют и утомительного рутинного труда, и особых знаний. Например, законов сопромата или перспективы, формул ветровых воздействий, правил литья, состава красок… Так что никакой диплом не заменит ежедневного ученического трудолюбия.

Очень помогло ему, как ни странно, проживание вдали от крупных городов. После училища, отслужив в армии, вернулся в родное село, чтобы устроиться в школе согласно полученному образованию. Но ставка учителя рисования была занята физруком. Пришлось Александру ехать в соседний город Калач, где его за умение рисовать взяли на работу в художественную мастерскую.

Александр Егорович Козинин. Автопортрет. Карандашный рисунок. Фото: Личный архив Александра Козинина

Там и попробовал впервые сделать памятник – односельчанину по Старой Криуше Евдокиму Павловичу Огнёву, комендору крейсера «Аврора», который в ночь Октябрьской революции произвел знаменитый одиночный выстрел по Зимнему дворцу. В советские времена был Евдоким в ранге национального героя, ему полагался бюст на родине. Козинин взялся лепить - и навсегда был очарован искусством пластики. Рисованные портреты ему удавались всегда. А тут глина, пластилин, формовочная масса, а затем и металл… И объем, стереоскопичность, геометрия, ракурсы… Надо быть инженером, гончаром, жестянщиком, сварщиком, когда дело доходит до каркаса, архитектором, когда фигуру надо вписывать в пространство, обустроить площадку. Недаром памятники обычно делает мастер с командой. Козинин же работает в одиночку. И любит все сделать самостоятельно, даже контролировать литье ездит на завод сам.

Но что удивительно: и в скульптуре ему особо стали удаваться лица. Там, где другие акцентируют на образе, метафоре, сюжете, аксессуарах эпохи, Козинин выстраивает композицию так, чтобы взгляд зрителя направлялся вверх, на лицо. И сюда - в мимику, выражение глаз - он закладывает основной смысл найденного образа.

Пишу так подробно, чтобы стала понятна уникальность, неповторимость козининского таланта. Вылепить портрет так, чтобы лицо не только было похоже, но и ожило, чтобы его выражение передало нужную эмоцию, характер героя и найденного художественного образа, - дар исключительно редкий. А чтобы развить этот дар, справиться с ним, облагородить, отшлифовать до высокого профессионализма – это редкий дар мощной личности. Тем более, если личность эта всю жизнь живет в городке с забавным названием Калач.

Первый памятник Александр Козинин сделал своему односельчанину из Верхней Криуши - комендору крейсера «Аврора» Евдокиму Огнёву. Фото: Личный архив Александра Козинина

«Сову по полету видно»

Так сказал Александр Егорович, отвечая на вопрос, почему он живет в Калаче. «Неважно, где живешь, важно, чего достиг…»

Ему тут удобно работать. Как сказала опять же мама: «У тебя тут дом, а тут же поле», имея ввиду, что место работы (поле) под одной крышей с жильем. Второй (и главной!) причиной Козинин называет свою встречу в середине жизни с Ольгой, оказавшейся идеальной для него парой. За двадцать пять лет ни разу не поссорились. Ольга научилась у мужа лепке, стала мастерицей детских игрушек, за свои свистульки не раз получала призы, ей присвоено звание «Народный мастер России». Муж называет ее своим третьим, самым надежным плечом.

Мне, на свежий взгляд, показалось, что есть ещё причина. Назовём её “привязанность к родному месту“. Козинин совсем даже не домосед, объехал многие страны. Но гнездом для него может быть только родной Калач. Александр Егорович досконально знает его историю, его людей, знает, кем можно гордиться, кого взять в свои современники.

Когда сделал бюст Огнёву, пригласил на открытие командование с «Авроры», а они потом позвали на крейсер его самого. «Делал запись в книге почетных гостей, моя была третьей после записи Михаила Горбачева, - рассказывает. - А мы ведь земляки с отцом Михаила Сергеевича, тот родился и рос в Старой Криуше, пока родители не перебрались на Ставрополье. Баба Дуня, моя соседка криушская, была по молодости влюблена в Серегу, просила, когда я ехал в Москву, зайти там к Горбачеву, узнать, как дела у ее пассии»…

Вот эта неизбывная манера сельского человека весь мир видеть, как свое сельцо, где все люди - родня и близки, доступны через одно рукопожатие, это и есть, мне кажется, подлинная правда и сила жизни. Которой в полной мере наделены такие люди, как Василий Песков и Александр Козинин, сказавший: «Мы с ним оба деревенские». А любопытство и любознательность тянет деревенского за околицу. И весь мир для него одинаково распростерт до порога. Лети, куда хочешь…

Козинин смеется: «Меня в столице, в Союзе художников, так и называют «мастером точечных ударов». Сделал что-то и опять в Калач. Я участвую в выставках, конкурсах, когда побеждаю, когда нет. Вот в Питере на Невском, в вестибюле Центросбербанка стоит мой памятник первому вкладчику, выиграл у них конкурс. Я автор гербов нескольких городов, член Всероссийского геральдического общества. Наше Посольство в африканской Танзании пригласило как члена Международного художественного фонда и федерации художников ЮНЕСКО оформить международную конференцию. Горжусь, что принят действительным членом Петровской академии наук и искусств в Питере, так признали мой вклад в историческую монументалистику: пушкиниана, памятники основателю Новой Усмани воеводе Собакину и императору Александру II в Отрадном, бюсты Бориса Годунова, юных князей Голицыных, генерала Петра Багратиона, поэта Егора Исаева, скульптурная композиция памяти фигуристов Людмилы Пахомовой и Александра Горшкова. Так что я в большом русле изобразительного мейнстрима. А бывает, делаешь что-то просто по зову души».

Памятник Саше Пушкину и его бабушке Марии Ганнибал в усадьбе-мущее в Захарово Московской области, Эту работу Александр Козинин делал «для души» и подарил музею. Фото: Личный архив Александра Козинина

Однажды занесло Козинина в подмосковное имение Захарово, где у бабушки Марии Ганнибал проводил детство маленький Пушкин. Теперь это музей-заповедник поэта. Козинина удивило, что там нет памятника самой бабушке: ведь это она провела рядом с ним несколько ранних лет внука, когда шло его первое поэтическое становление. Няню все знают, а бабушку? Вернулся в Калач и засел за работу. Изображения Марии Ганнибал не сохранилось. Козинин довольно быстро нашел образ и внешний облик «Пушкинёнка» (так его называет). И долго бился над портретом бабушки, добиваясь родственного сходства с внуком, интеллектуальности и романтизма в лице, доброты и высокого опекунства во всем облике. Отлил свой дар в композите и отвез в Захарово. Надеется, что когда-нибудь найдется меценат, который переведет памятник в более долговечный материал.

Второго Пушкина Александр Козинин снова делал «Для души» и подарил школьному музею в селе Шабаргиш в Башкирии. Фото: Личный архив Александра Козинина

Второй Пушкин подарен в Башкирию, в село Шабагиш. Когда-то Пушкин, проезжая с Владимиром Далем по местам пугачевского бунта, побывал и здесь. Поклонник поэта, учитель русского языка и литературы местной малокомплектной школы Рафик Аминов создал здесь необыкновенный музей Пушкина, собрал более сорока тысяч экспонатов, включая посмертную (вторую из четырех) маску поэта. И прислал Козинину просьбу помочь с бюстиком. В итоге школьный музей получил прекрасный памятник в рост, который скульптор сам в 2015 году привез и установил на месте. Российская Академия художеств наградила Козинина за эту работу Большой медалью «Достойному». А установка памятника спасла школу от закрытия, позволила сделать ее и музей самым «пушкинским» местом республики.

Обе пушкинские работы Александр Егорович делал как раз «для души». Лично меня вновь заворожило лицо поэта в исполнении Козинина. В отличие от других художников, старающихся подчеркнуть «русскость» Пушкина, Козинин, напротив, наделяет его ярко выраженной «арапской» породой. Тем ценней и убедительней становится непонятно отчего рождающееся у зрителя ощущение славянского генотипа. И, конечно, глубокой внутренней благородной мощи в соединении с легкостью и даже каким-то озорством в выражении. Не могу даже представить, как такое можно сотворить руками…

Вот уж действительно: птицу видно по полету!

Секрет невидимого окна

«Школа в Шабагише, когда мы с Олей привезли памятник, нас потрясла, - вспоминает Александр Егорович. - Мы заходим, а в окнах нет стекол. Оказывается, они настолько выдраены, что и стекла не видно. Таблички на дверях на башкирском, татарском, русском и английском. Сразу четыре языка учат. И обувь как в японских домах у порога классов, полы в школе тёплые, дети в носочках бегают. Учителя относятся к ученикам как родители, по-семейному, ну просто мама и папа. Думаешь: даже если родился дураком, из тебя в этой школе человека сделают».

Почему так задело Козинина знакомство со школой? Может быть потому, что в ней он наяву увидел, как воплощаются в детях его же собственные устремления, которые он закладывает в свои работы. Он одухотворяет натуру. И находит черты человеческого величия в естественности, в природной красоте своих моделей. Для него кубизм и топорность изображения ничем не оправданы.

Однако, в среде художников приверженность натуре не всегда пользуется одобрением, в этом видят как бы недостаток воображения. В случае с творчеством Козинина, на мой любительский взгляд, все как раз в обратном: работы так «выдраены» мастерством и щепетильной детализацией, что реалистичность их практически невидима. «Как живой!» - постоянно звучит у его работ. И навсегда при этом остается в памяти образ.

Вот комендор с «Авроры» - усатый воронежский красавчик в бескозырке, но чуть сведены брови, выдвинут вперед подбородок, и уже проявлен налет долга и мужской внутренней решимости… Герой! Вот Борис Годунов - в его немного угрюмом лице видна властность, но и какая-то усталая насупленность под шапкой Мономаха… В композиции «Пахомова и Горшков» поражает полётность остановленного в движении пируэта… Багратион не только генерал, но и искусный царедворец…

Портрет генерала Петра Багратиона. Скульптор Александр Козинин изобразил не только офицера, военачальника, но и умного царедворца. Фото: Личный архив Александра Козинина

«Стёкол» нет… Потому что их не видно.

Изобретателю нужен мотоцикл

Когда Козинин решил поставить в Калаче памятник своему земляку и другу Жаку Феликсовичу Якобину, гениальному изобретателю сельхозмашин, приехавшему в Россию из Франции в начале 30-х «строить коммунизм», перед скульптором возникла непредвиденная трудность. Жак приехал из Парижа, от Эйфелевой башни, на мотоцикле BMW, подаренном ему Ситроеном-дедом за внедренные на его автозаводе изобретения. Козинин захотел вылепить Якобина вместе с мотоциклом. Помчался в музеи старой техники, чтобы снять для работы размеры оригинала, но получил отказ. «Слёзы душили», - говорит. Догадался написать в Мюнхен, на фирму BMW. Оттуда быстро выслали 84 листа чертежей и крупные снимки основных узлов. Распечатал чертежи в натуральную величину и лепил весь агрегат по ним как по выкройкам. Таков пример обычной его работы с деталями.

Когда дошло дело до памятника Василию Пескову, то не только фотоаппараты, но и кофр на боку были найдены натуральные и вылеплены фотографически точно.

Земляку из города Калач, словенцу и французу, приехавшему на мотоцикле в Россию, гениальному изобретателю сельхозмашин Жаку Якобину памятник Александр Козинин поставил к 100-летию друга. Фото: Личный архив Александра Козинина

В свое время, сдружившись с Якобином, узнал, что тот на самом деле не француз, а словенец Яков Якопин, переехавший когда-то во Францию за высшим образованием и получивший его в сельскохозяйственной академии, одновременно работая кузнецом у Ситроена. На празднование 100-летия Жака (незадолго до этого он уже умер) Александр Егорович пригласил прессу и Посольство Словении. А во время ответного визита в Посольство родилась идея основать общество по развитию культурных связей между нашими странами. Козинин вскоре стал его вице-президентом. Научные конференции и фестивали, концерты и выставки - немало было сделано. Козинин надеется, что и впереди дружба будет продолжена. И что к Жаку-Якову в Калач еще приедут его земляки и положат цветы к монументу.

«Стоп, снимаю!»

С Василием Песковым Козинин виделся однажды. За столом у общего знакомого, портрет которого тогда писал. Увидев неожиданно появившегося знаменитого журналиста, тут же простодушно предложил и его написать. Василий Михайлович отшутился: мол, рисовать надо красивых девушек, а не пожилого дядьку. Зная Пескова по совместной работе в «Комсомолке», предполагаю, что он понимал цену такого предложения, а она в его планы, связанные с путешествиями и съемками, не входила. Да и вообще Василий Михайлович публичной славы избегал, хотя как всякий кумир миллионов совсем спрятаться от излишнего внимания не мог. Так что Козинину с ним не повезло. Но… Не знал писатель, что рядом с ним такой же, как он сам, беззаветный трудяга и мастер своего дела, такой же «деревенский», настойчивый и даже упертый, такой же бессребреник, когда дело касалось творчества.

Обедали все вместе. Целых полтора часа. И цепкий глаз Козинина работал все это время безостановочно, изучая устройство физиономии Пескова, движение лицевых мышц, мимику, артикуляцию. Нащупывал тайну улыбки, всем известного дружелюбного обаяния Василия Михайловича.

Запоминал пластику тела, походку, взмахи рук. Он как бы срисовывал и закреплял в памяти облик нечаянного натурщика, в роли которого Песков оказался. И накрепко запомнил уже тогда характерное движение левой ладони Пескова - стоп, замрите! - наработанное, по-видимому, с юности, когда был еще только фотографом на заказах.

Не один год прошел с те х пор. Уже и после кончины Василия Михайловича шесть лет. А Козинин все ждал случая вернуться к образу легендарного земляка. Заезжал как-то на малую родину того, в село Орлово, побывал у песковского дома, заглянул в сельсовет, оставил там свои контакты. И когда услышал, что уже приезжал в заповедник питерский скульптор, которому поручили сделать памятник, огорчился, конечно, но намерения и самому когда-нибудь вылепить Пескова это известие не отменило.

Август 2021 года. Василий Михайлович Песков встает навечно на предназначенное ему место в Воронежском заповеднике своего имени. Справа Александр Козинин, автор монумента. Фото: Личный архив Александра Козинина

Он завершал в конце 2019 года работу над труднейшим конным памятником для Новой Усмани, когда раздался звонок от спонсора песковского проекта: модель питерского мастера не утверждена, нужен новый исполнитель. Опять Козинину не повезло, он-то оказался занят. Но спонсор успокоил: будем ждать. Что тут помогло: провидение или депутат Госдумы и воронежец Аркадий Николаевич Пономарев навел справки - кто знает? Может, и то, и другое. Но вот так два самородка-земляка – писатель и художник - наконец нашли друг друга.

На создание памятника ушло у Козинина полтора года. Случился ковид и карантин, всех заперло по домам. Но Александр Егорович и так жил в Калаче. Засиживался в мастерской, лепил бюст сначала. Лицо, как всегда, получилось довольно быстро. И очень похоже. Оно как будто всплыло из запасника памяти. А вот сам образ заставил помучаться. Уж слишком многогранной была деятельность Василия Михайловича: и журналист, и путешественник, и фотохудожник, и телеведущий, и знаток природы, и общественный деятель… как все это совместить в одной бронзовой фигуре?

Из музея Пескова в заповеднике ему передали массу фотопортретов, видеозаписи. Пересматривая их, Козинин снова обратил внимание на левую ладонь, то и дело останавливающую объект съемки: стоп, сейчас вылетит птичка! Было в этом движении что-то большее, чем просто профессиональный жест. Великий жизнелюб и сам замирал, и попутчику велел замереть при виде очередного прекрасного мгновения жизни, какое являла ему природа. Недаром же самым ценным он считал, как и высек на памятном своем камне, саму жизнь. Он не верил в наличие внешних сил, управляющих земным бытием. Но верил в разумность природных процессов, в целесообразность эволюции, создающей все более совершенные образцы жизни. Человеку дано счастье видеть и осознавать эту целесообразность.

Александр Козинин

Фото: Людмила СЕМИНА

Песков постепенно поднимался в размышлениях Козинина до фигуры ученого исполина, большого мыслителя, и в то же время - великого в своей простоте земного жителя. И постепенно Козинин стал преобразовывать и лицо Пескова. Из него уходило обыденное добродушие, оно заменялось добротой и великодушием влюбленного наблюдателя мира. И жест «стоп» наполнился новым - фаустовским - смыслом: «Остановись, прекрасное мгновенье!»

Таким мы теперь и видим нашего коллегу, навечно останавливающего нас при встрече с ним в Воронежском заповеднике.