"Опасен, потому что инвалид": любимую пятилетнюю дочь отобрали у вдовца из-за болезни

Фотографии Владимира с дочкой - все, что осталось от тех радостных дней

Фото: Личный архив героя публикации

Вот так вот получается, люди с ограниченными возможностями стать родителями могут, а быть ими — нет. Так, по крайней мере, объяснил свое решение Лефортовский суд Москвы 41-летнему москвичу Владимиру Фалькову, который уже несколько лет пытается доказать, что имеет право воспитывать свою собственную дочь.

Владимир — инвалид с детства. От мамы унаследовал редкое генетическое заболевание спиноцеребральную атаксию. Это когда координация движения нарушена, речь тоже, но ментальность полностью сохранна.

- Я давно научился жить со своей болезнью. Окончил школу, техникум. У меня есть права, я вожу машину. Сам себя обеспечиваю. Работал водителем-экспедитором, работал инженером в бассейне, продавцом в магазине автозапчастей, на заводе автоагрегаторов...

Владимир давно научился жить со своей болезнью

Фото: Личный архив героя публикации

- То есть, машиной управлять вы можете, а заботиться о ребенке — нет?

- Получается так, - кипятится Владимир.

Владимир со старенькой мамой живут в Москве, в Бирюлево. Квартира скромная, но чистая и уютная. Во дворе все помнят девочку Полину, веселую и беззаботную.

- Папа все время с ней гулял. Сам отводил в садик, сам забирал. Все их тут знали, хорошая семья. Владимир очень спокойный, интеллигентный. Как так вышло, что ребенка у него забрали?

Получается, что машиной Владимир управлять может, а заботиться о ребенке - нет

Фото: Личный архив героя публикации

- А маму ребенка вы видели?

- Нет. Она же сразу после рождения Полины умерла.

КОРОТКАЯ И ТРАГИЧНАЯ ИСТОРИЯ ЛЮБВИ

Владимир встретил свою жену Катю в соцсетях.

- В «Одноклассниках», - рассказывает он. - Это был 2013 год. Я просто послал незнакомой девушке из Украины приглашение поиграть в компьютерную игру. Так мы стали переписываться, потом созвонились по видеосвязи. Я сначала боялся, что Катя меня не поймет, все-таки с речью у меня проблемы, но она поняла. Мы стали общались все больше и больше.

- А до Кати у вас были девушки?

- Почти нет. Потому что мне как-то непонятна женская логика, но с моей будущей женой все было совсем по-другому. Настолько, что я, например, начинаю фразу, а Катя ее заканчивает. У нас было полное взаимопонимание.

У супругов было полное взаимопонимание

Фото: Личный архив героя публикации

Владимир приглашал Катю приехать в Москву, но она, как порядочная девушка, отказывалась. Тогда он взял и приехал к ней сам.

- Мы познакомились лично. Причем не только с ней, но и со всеми ее родственниками. Я снял квартиру в ее родном городе и мы жили какое-то время. Потом я уехал.

Но ненадолго.

- Скучал. Так собрался и поехал второй раз. Вернулись мы в Москву уже вместе. А 8 ноября 2014-го поженились.

Будущая супруга тоже была с диагнозом. Страшным. Саркома.

- Ее лечили, лечили. А потом врач сказал, что надо ампутировать больную ногу, и тогда все будет хорошо. Катя переживала, помню она подошла ко мне и сказала: «Вова, если мне отрежут ногу, ты будешь со мной жить? И мы родим ребенка?». Я ответил, что конечно же да. Ей провели ампутацию, причем высокую, по самое бедро. Я купил Кате дорогой немецкий протез, возил ее в центр реабилитации в Путилково.

В компьютере у Владимира есть видео тех лет, как он заботливо помогает жене учиться ходить на железной ноге.

- Врачи сказали, что теперь она полностью здорова и может стать мамой. В 2016-м родилась Полина. Мы были счастливы, конечно. Через 4 месяца после родов жена решила поехать с ребенком на родину. Обещала сразу же по приезду выслать мне приглашение, чтобы я последовал за ними. Но…

Женщина скоропостижно скончалась. Оказывается, онкология вернулась и резко спрогрессировала.

Владимир встретил свою жену Катю в соцсетях

Фото: Личный архив героя публикации

- Я был в шоке и ужасе. Хотел поехать на похороны, но семья жены так и не выслала мне приглашение (на Украину мужчинам после 2014-го можно было въезжать только по нотариально оформленной бумаге от принимающей стороны). Девочку мне тоже отказались отдавать. Полина жила там до 2,5 лет.

Владимир не знал, что делать. Он обратился в полицию, в суд, был оформлен запрет на выезд Полины из России. Теща, испугавшись уголовной ответственности, привезла ребенка к отцу. Ненадолго. Потом их задержали на границе под Белгородом, когда она снова попыталась вывезти ребенка.

- Я тут же выехал туда и забрал дочь домой. И Полина жила у нас с мамой 3,5 года, вплоть до лета 2022-го.

БИТВА ЗА ДОЧЬ

На самом деле битва за ребенка с родней жены началась еще тогда, когда Владимир забрал Полину из Белгорода. Бывшая теща подала иск на ограничение его родительских прав. Причина — инвалидность отца.

- Я ничего совершенно тогда не понимал в этих юридических делах. Сосед-адвокат взялся помогать мне, но помощь его обернулась провалом — суд признал меня ограниченным в правах. Без всякой экспертизы медицинской, без всего. Хотя я заплатил ему столько денег, все, что откладывал на машину. Но мало того, был риск, что Полину вообще заберут в детдом, потому что я ограничен, а родня жены не имела российских паспортов. Чудом ребенка тогда все же тогда удалось оставить в нашей семье, помогли юристы и сотрудники фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Счастье, что я к ним обратился тогда за помощью.

Опеку на 3 года оформили на маму Владимира.

- Эти были самые счастливые три года. Я водил Полину в садик, он прямо напротив нашего дома. Сам готовил ей еду, сам за ней ухаживал. Мы много гуляли, ездили по всем паркам. А еще каждые выходные катались на пони, у нас тут недалеко пруд, вокруг него детишек катают на лошадках. Я Полиночке купил специальный шлем, чтобы было безопасно.

Фотографии Владимира с дочкой - все, что осталось от тех радостных дней. А еще этот розовый, детский шлем…

Атаки, инициированные семьей покойной жены, продолжались постоянно.

- Они меня просто ненавидят. Считают, что это я угробил Катю. Что если бы она не родила, то была бы жива… Как я не пытался наладить контакт, как не разговаривал — все бесполезно.

В 2022 году встал вопрос продления опеки. Но:

- Как говорится, беда не приходит одна. Мама Владимира заболела, онкология. С таким диагнозом человек не имеет права быть опекуном, - говорит адвокат Фалькова Антон Жаров. - Полину от отца забрали, оставив ему право общаться с ней всего 2 раза в неделю. А опекуном суд назначил сначала брата погибшей жены, он к тому моменту уже получил российское гражданство. Человека, который вообще-то сменил полностью и имя и фамилию. Не знаю по каким причинам, хотя мы запрашивали в суде проверить эту информацию. Но как это теперь, в нынешних политических условиях сделаешь? Дальше — больше, этот опекун вообще оставил ребенка и уехал по своим делам. 1,5 месяца его не было, а опека вообще на такое никак не реагировала, хотя ее сотрудники знали об этом. В итоге соцслужбы все-таки освободили этого дядю от обязанностей по воспитанию девочки. Не отстранили, не наказали, а освободили. А в марте 2023-го ребенка передали бабушке по материнской линии.

В марте 2023-го ребенка передали бабушке по материнской линии

Фото: Личный архив героя публикации

- Бабушка дает отцу видеть ребенка?

- Практически нет. Согласно решению отдела соцзащиты Ломоносовского района Москвы, Владимир может видеться с Полиной каждую неделю по четвергам и субботам. Но почему-то именно в эти дни родственники всегда сообщают, что девочка болеет. Или покажут ее на улице на 2 минуты и все.

- Они настраивают Полину против меня, - кипятится Владимир. - Вы представляете, 6-летний ребенок говорит: «Папа, я буду с тобой встречаться только вот с этой тётей из органов опеки». Неужели она сама такое могла придумать? Нет, конечно. Дети же как диктофон, повторяют то, что им говорят взрослые.

- Когда вы в последний раз видели свою дочь?

- В марте. А мама моя вообще только прошлым летом. Два раза в неделю — это и так мало. Но и этих дней у меня нет. Я все время пытаюсь доказать, что я есть, что я живой, что я люблю свою дочь. Это такая жестокость со стороны родственников мой жены. Катя бы такое не одобрила, я уверен. Она всегда была против жестокости.

Адвокаты сейчас пытаются оспорить решение того самого первого суда.

- Владимир ограничен в родительских правах исключительно по причине имеющегося у него заболевания. Если прочитать то решение, то очевидно, что он ограничен не потому, что он плохо обращался с ребенком, и даже не из-за своего физического состояния, а потому лишь, что не явился год назад на экспертизу. Вы представляете, там в качестве оснований приведены не заключения медиков, а цитаты из Википедии. Сейчас мы затеяли новый процесс, Владимир уже получил заключения невролога и психиатра о том, что он не опасен для ребенка и в состоянии о нем заботиться. Есть и положительное заключения сотрудников детсада, куда ходила Полина, пока жила в семье отца. В судебном порядке мы добились проведения медико-психолого-психиатрическую экспертизы. Но почему-то в качестве организации суд выбрал не какой-то научный институт, а автономную некоммерческую организацию. Какова квалификация этих экспертов, какие у них полномочия, почему суд выбрал именно эту компанию? При этом судья сформулировала более десятка вопросов, в частности, ее интересовала оценка родительских компетенций Владимира. Например, есть вопрос о том, насколько ребенок привязан к отцу. А главный вопрос, на который предстоит ответить экспертам - представляет ли Владимир угрозу для своего ребенка.

ОПАСЕН ПОТОМУ ЧТО ИНВАЛИД?

Владимир Фальков очень нервничает и переживает. Сама постановка вопроса о его опасности для собственной дочери, которую он любит больше жизни, оскорбительна.

- У судьи ко мне столько вопросов, как будто я в космос собираюсь. Почему я опасный? Только потому, что я инвалид? Но мое заболевание позволяет даже под опеку сирот брать, а собственную дочь я видеть, получается, не могу? Дочка жила со мной три года, и никакой опасности не было! Это я отучил ее от памперсов. Я устроил ее в детсад, и у педагогов не было ко мне претензий. Я полностью себя обслуживаю и за дочерью могу ухаживать. Очень жду решения суда и надеюсь вернуть дочь. Она - все, что у меня есть.

Вот такая жутко несправедливая история. Абсолютно дееспособный, самостоятельный и взрослый человек, который любил жену, родил с ней долгожданную дочь, в одночасье лишился всех… Только потому, что он выглядит не как все, какие-то совершенно чужие люди из органов опеки и суда признали его опасным для собственного ребенка. Не наркомана, не пьяницу, не хулигана. А что в голове у ребенка? Девочка и так растет без матери, так еще и отца ей показывают лишь на расстоянии пушечного выстрела. Что будет, когда она вырастет и поймет, что ее лишили родного папы? Президент БФ «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская, вот уже несколько лет принимает участие в судьбе Полины и Владимира. И считает, что:

- Не было ровно ни одного реального, объективного основания для того, чтобы отобрать ребенка и ограничить в правах отца, который любил и заботился, справлялся с уходом. Единственная причина - его инвалидность. Это очень стыдное для сегодняшнего дня решение суда. И сейчас, когда ребенка уже отобрали, в правах уже ограничили и идёт суд о восстановлении, который постоянно затягивается, нужно обеспечить им возможность нормальных регулярных встреч. Опекун настраивает ребенка против отца и бабушки, саботирует возможность их нормального общения.