Мария Львова-Белова: «Дети возвращаются к жизни, и для нас это самое лучшее, что может быть»

«Комсомолка» поговорила с Уполномоченным при Президенте РФ по правам ребенка Марией Львовой-Беловой. Фото Александр Рюмин/ТАСС

1 июня по всей России, в том числе в новых регионах, пройдут праздничные мероприятия в честь Дня защиты детей. В преддверии этого важного события корреспондент «Комсомолки» поговорила с Уполномоченным при Президенте РФ по правам ребенка Марией Львовой-Беловой — о судьбе сирот с Донбасса, сложностях в сфере защиты прав детей в Херсонской области, реализуемых в Новороссии гуманитарных акциях и новых инициативах, направленных на поддержку пострадавших в СВО детей.

- Подскажите, следите ли вы за судьбами детей из ДНР и ЛНР, которые благодаря вашим усилиям были устроены в приемные семьи? Находитесь ли на связи с родителями? Как дети сейчас себя чувствуют?

- Всего под опеку мы устроили 380 детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, с Донбасса. Из них 288 из ДНР и 92 из ЛНР, их приняли семьи из 15 и четырех регионов России соответственно. Глава каждого субъекта взял семьи под личный контроль. Помимо того, что мне присылают фото детей сами родители, региональные уполномоченные собирают семьи и приглашают министров, их заместителей, чтобы обсудить вопросы по разным направлениям и посмотреть, кому с чем ещё нужно помочь. Поэтому я, конечно, знаю, что происходит, всегда держу руку на пульсе.

Первое, что мы сделали, организовали врачебное обследование детей. Чтобы установить или уточнить диагнозы и далее предложить лечение и реабилитацию. Выяснилось, что у нескольких детей ВИЧ, у нескольких — глубокая умственная отсталость. Был один ребенок с опухолью мозга, а также девочка с контактом туберкулеза открытой формы. В каких-то случаях мы помогали с экспертизой — например, часть детей удалось направить в центр имени Сербского.

Видим, что многие дети, пройдя курс реабилитации, прожив это время с семьей, постепенно становятся другими. Изменения подтверждают и врачи: у кого-то сняли диагноз, у кого-то его поменяли на более легкий.

Вы просто представьте: это те дети, которых практически никто никогда не берет — много братьев и сестер, есть нарушения здоровья или это подростки. Однако нам удалось, например, устроить в Подмосковье девять братьев и сестер из ДНР. Эти дети познакомились между собой впервые только в самолете, потому что воспитывались в разных учреждениях.

Ещё одна семья из ДНР: пятеро братьев и сестер с тугоухостью. И даже на такую семейную группу в России нашлось три семьи, готовых их принять.

Также мы устроили пятерых детей из ЛНР в семью в Рязанской области. У родителей есть и родные дети, а мама находится на позднем сроке беременности, в связи с чем остро встал вопрос о транспорте: пятиместной машины не хватало. Когда я и губернатор области встречались с этой семьей, родители обозначили проблему, и вот, буквально на днях, глава региона передал семье микроавтобус. Теперь родители могут возить детей в школу, садик, на занятия и просто по каким-то своим делам.

- Каковы итоги работы штаба гуманитарной акции «Детям — в руки» в новых регионах?

- Акция «Детям в руки» появилась не специально — это было продиктовано жизнью, потому что к нам в аппарат начали поступать обращения с просьбами о помощи: где-то ребенку нужна была инвалидная коляска, где-то — специализированное питание. В процессе мы поняли, что из Москвы довольно сложно оперативно помогать и что поддержка нужна здесь и сейчас. Тогда мы приняли решение о создании своих команд в новых регионах.

Всего со старта проекта мы доставили 24 гуманитарных конвоя, 230 тонн помощи. Общая сумма поддержки составила более 160 млн рублей.

Кроме того, мы помогали устроиться семьям с детьми, которые решили переехать из обстреливаемых районов в безопасные. Например, мы помогли маме с восемью детьми из ЛНР, у которой погиб муж. Она осталась одна с детьми, дом разбомбили. «Детям — в руки» помогли женщине со сменой места жительства, с перевозкой детей, специализированным питанием для них, средствами технической реабилитации. Также мы помогли детям с лечением и протезированием. А в ДНР мы открыли пункт для семей с детьми, потому что в общих пунктах временного размещения было сложно находиться с малышами: дети не могли нормально развиваться и играть.

Также «Детям — в руки» оказывает помощь в психологическом сопровождении. Например, мы привезли в Москву семью из ДНР: на глазах у мальчика погибли папа и сестра — их накрыла плита дома, в который попал снаряд. Сам мальчик тоже был ранен, его психологическое состояние было невероятно тяжелым, мы перевезли его в московскую клинику, здесь с ним работали врачи, помогали в реабилитации. А дальше мы помогли с покупкой квартиры, они с мамой остались в столице.

Мы делаем упор на помощи непосредственно учреждениям — роддомам, больницам — с оборудованием, чтобы они могли оказывать помощь самостоятельно на местах. Если этой помощи недостаточно, значит дети уже едут в наши федеральные клиники. Но создать условия именно здесь, на месте, — это наша принципиальная позиция.

Уполномоченный при президенте Российской Федерации по правам ребенка Мария Львова-Белова (слева) во время церемонии возложения цветов в рамках акции памяти о детях, погибших на Донбассе, на площади Донецкой Народной Республики. Фото Сергей Фадеичев/ТАСС

- В начале года совместно с Фондом святителя Василия Великого вы запустили благотворительный проект «Счастливое детство». Что уже сделано в рамках проекта? Какую помощь получили детские учреждения ЛДНР и Запорожской области?

- «Счастливое детство» работает уже на протяжении почти полугода. В новых регионах мы взяли несколько подшефных социальных учреждений. Если мы говорим про Запорожскую область, то это Терпеньевская школа-интернат, я туда ездила. Наша первая задача — помочь с ремонтом зданий, в котором находятся дети, и с оборудованием. Где-то это комплектация, например, медицинским оборудованием, а где-то это ремонт помещений.

Например, в Шахтерском доме-интернате в ДНР мы сделали капитальный ремонт одной пристройки, который позволит создать качественный медицинский блок, а также дополнительные пространства для игр и реабилитации детей.

Второе направление — это кадры. Мы обучаем те команды работников, которые есть, помогаем им в повышении квалификации, привозим дополнительно федеральных специалистов — медиков, психологов, педагогов, — которые работают, диагностируют, обследуют детей, дают рекомендации по их дальнейшему лечению и реабилитации.

Например, мы нашли одну девочку в Краснодонском детском доме-интернате, которая интеллектуально сохранна, при этом все дети там с глубокой умственной отсталостью. Девочка оказалась не просто сохранна, она даже говорит отдельные слова и предложения. Мы ее посмотрели, и сейчас девочка поедет в другое учреждение, по ее профилю.

Третье направление — это, конечно, работа по семейному устройству детей, их возвращению в кровные семьи. И, собственно, индивидуальный план развития каждого конкретного ребенка.

Одна из самых теплых встреч — с учащимися школы № 60 Мариуполя

Фото: РИА "Новости"

- В феврале вы заявляли, что трудности в защите прав детей в Херсонской области связаны с отсутствием законодательства, которое должно позволить ввести должность уполномоченного по правам ребенка в управленческую структуру региона. Изменилась ли ситуация к настоящему времени?

- На сегодня нормативные документы еще не приняты, всё это сейчас в процессе. Мы обсуждали вопрос с врио губернатора региона Владимиром Сальдо. Пока функцию уполномоченного по правам ребенка выполняет зампредседателя правительства, а также советник, который участвует в вопросах помощи детям.

Подчеркну, глава региона понимает важность работы института уполномоченных по правам ребенка и в курсе объема работы, который на нас лежит. Надеюсь, что в ближайшее время мы завершим процесс формирования регионального института уполномоченного по правам ребенка.

- С чем еще связаны сложности региона в плане защиты прав детей? Какие шаги, по вашему мнению, необходимо принять для того, чтобы дети Херсонской области были обеспечены всем необходимым?

- Во-первых, в области отсутствуют социальные учреждения для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Дело в том, что все учреждения остались за линией фронта и на сегодня нам приходится прибегать либо к размещению детей в соседних регионах, либо — что в целом неплохо — к развитию института замещающих семей, когда детей сразу передают в приемные семьи.

В один из моих приездов в область я посетила больницу, куда разместили пятерых детей, оставшихся без попечения родителей, все из одной семьи. Буквально через неделю их уже должна была забрать приемная семья, которая на тот момент оформляла документы. То есть в целом мы поддерживаем такую линию, потому что нам важно, чтобы социальные учреждения становились малокомплектными, чтобы они были семейного типа. И, конечно, у нас в приоритете возвращение ребенка в кровную семью, при невозможности этого — в приемную.

Еще важно, чтобы работали реабилитационные центры для детей с ограниченными возможностями здоровья и с инвалидностью. Пока их нет не только в Херсонской области, но и в других наших новых регионах. В настоящий момент мы пока пользуемся реабилитационными центрами в других регионах страны.

- В конце марта вы заявили, что смены «Послезавтра», на которых дети, затронутые военными действиями, получают социально-психологическую поддержку, необходимо продолжать. Планируется ли проведение смен этим летом?

- Смены «Послезавтра» проходят, мы их не останавливали. В этом году планируем провести 11 смен, и участие в них примут порядка двух тысяч детей. Мы видим результат, потому что ребята, приезжая на две недели на отдых, получают возможность не только познакомиться с культурой, историей нашей страны, посетить интересные места, но и пройти курс профориентации, выбрать образовательную организацию, куда они хотят поступить.

Многие приезжают, конечно, потерянные, потому что у них была своя жизненная траектория, но СВО внесла коррективы. У многих участников смен погибли или пострадали отцы, и нам важно восстановить у этих ребят почву под ногами.

Ещё один важный момент — работа по психологическому восстановлению детей. У нас работает большая группа психологов, они работают как индивидуально с каждым ребенком, так и проводят групповые сессии. Внутреннее самоопределение, принятие себя, поиск дальнейшего развития, формирование уверенности в себе, помощь в переживаниях, связанных с близкими, — всё это очень важно. Также мы работаем с посттравматическим синдромом, поскольку почти все дети боятся громких звуков, хлопков и того подобного.

Проводим не только выездные смены, но продолжаем работать с этими детьми уже в их регионах. На места приезжают команды специалистов, которые в формате тренингов закрепляют те результаты, которых удалось добиться в лагере. Дети действительно возвращаются к жизни, и для нас это самое лучшее, что может быть по итогу смен «Послезавтра».

- В феврале Президент РФ поддержал вашу инициативу о присвоении особого статуса детям, получившим ранения в ходе СВО, но не получившим статуса инвалида. Какие льготы и пособия планируется предоставлять таким детям?

- Сейчас прорабатываем этот вопрос с коллегами из федеральных министерств. Обсуждаем различные варианты мер поддержки. На федеральном уровне это может быть единовременная или ежемесячная выплата. Рассматриваем и возможное введение льгот на региональном уровне. Решений окончательных пока не принято. Надеюсь, что скоро сможем сказать что-то более конкретное.

- Вы много общаетесь с детьми новых регионов, непосредственно участвуете в их судьбе, знаете их мысли и желания. Расскажите, пожалуйста, как дети реагируют на трудности, о чем мечтают?

- Это парадокс, но дети абсолютно не озлоблены, они радуются любому проявлению внимания к ним, ценят каждый миг своей жизни.

Меня поразило, что за это время в новых регионах не было ни одного подросткового суицида. Хотя в других регионах страны эта страшная проблема имеет место быть. Когда мы с детьми Донбасса стали разговаривать, я спросила, почему так, а они ответили: «Да у нас смерть всегда за спиной. У нас нет необходимости ее привлекать».

Эти дети, конечно, не по годам взрослые, у них особенно выражена открытость миру, желание жить и получать от этой жизни всё, по максимуму. Это касается и образования, и новых знакомств, и эмоций.

Например, в лагерях мы видим, как любое выступление кого-либо, предложение какой-то активности воспринимаются просто на ура, потому что детям все интересно. Они не имели доступ к самым элементарным вещам, этот аскетизм сделал из них настоящих людей, я по-другому не могу сказать.