В «урановом сердце» России празднуют юбилей

Крупнейшее урановое месторождение обеспечивает стране энергетическую независимость и обороноспособность. Фото: Михаил ГОРШКОВ

В последнее воскресенье августа жители Краснокаменска широко отметят День шахтера. Город – урановая столица страны, и он в корне меняет обывательское представление об урановых рудниках. Ухоженные проспекты и улицы, зеленые бульвары и скверы. Краснокаменск появился посреди монотонного ландшафта забайкальской степи в 1960-е годы. Кстати, недавно на городской Аллее первых строителей был установлен бюст заслуженному строителю РФ Юрию Васину, чьи выдающиеся организаторские способности позволили в кратчайшие сроки построить предприятие и город шахтеров.

Есть еще один человек, благодаря которому появился Краснокаменск, – Лидия Ищукова. Признаки уранового месторождения в этих краях были обнаружены еще в конце 1940-х годов. Но сколько ни старались геологи, сколько ни бурили скважин – найти уран не получалось. Поиски прерывались и начинались снова, пока руководство в Иркутске и Новосибирске не вынесло вердикт: геологоразведку прекратить в связи с бесперспективностью района.

На сопке Красный камень развевается государственный флаг в честь открытия здесь залежей урана. Фото: Михаил ГОРШКОВ

Однако Лидию Петровну коллеги не зря прозвали Торпеда за ее целеустремленность, железную аргументацию и острое чутье геолога. Рискуя навлечь на себя серьезные неприятности в случае неудачи, она переубедила руководство и выбила средства на новую экспедицию, в которой стала старшим геологом. По сути, копнуть надо было глубже: промышленную руду обнаружили на глубине 220 метров в мае 1963 года. В память о первооткрывателе одна из улиц Краснокаменска носит имя Лидии Ищуковой.

Сейчас в моногороде «Росатома» живут 50 тысяч человек. Для большинства из них главный праздник – День шахтера, поскольку нет в городе ни одной семьи, так или иначе не причастной к добыче урана. В этом году праздник двойной: Приаргунское производственное горно-химическое объединение отмечает 55-летие со дня основания. За это время на нем сформировались десятки трудовых династий, в которых суммарный стаж превышает полторы, а то и две сотни лет.

Работают шахтёры на полукилометровой глубине. Фото: Михаил ГОРШКОВ

На рудник (краснокаменцы произносят это слово с неизменным ударением на первом слоге) и на гидрометаллургический завод приходят дети и внуки ветеранов. Поколения сменяют друг друга, а коллектив ППГХО молодеет. На руднике, например, больше 60% – это молодежь, проработавшая меньше двух лет.

Как рассказал генеральный директор ППГХО им. Е. П. Славского Иван Киселев, предприятие создало в городских школах профильные классы, плотно взаимодействует с вузами.

– 20 школьников подписали с нами договора, чтобы после обучения в институтах по профильным направлениям вернуться и трудиться здесь. Кроме того, у нас есть учебный курсовой комбинат, где обучают всем тем профессиям, которые нам сегодня необходимы. Так что наш коллектив точно не уменьшится. Тем более что это одна из самых главных задач, ведь в перспективе откроется рудник № 6, – рассказал Иван Киселев.

По рельсам перевозят рабочих, крепь и добытую породу. Фото: Михаил ГОРШКОВ

За полвека запасы урана в самом центре старейшего 1-го рудника уже стали истощаться. Поэтому, чтобы продлить ему жизнь, специалисты ведут геологоразведку на флангах. Есть задача прирастить запасы и на 8-м руднике, на котором добыча началась всего десять лет назад. По словам директора, производственные объемы будут удерживаться на необходимом уровне еще много десятилетий.

БЕЗОПАСНО, НО ТРУДНО

Несмотря на относительно хорошую зарплату и социалку, в среднем только один из десяти новичков остается работать в забое. Не проходит их психика проверку работой в замкнутом пространстве на полукилометровой глубине. А радиация ни при чем. Кого ни спроси – недоуменно пожимают плечами. Нет такой фобии в Краснокаменске, как, впрочем, в любом из городов «Росатома».

– К нам регулярно приезжают специалисты, проводят замеры. Буквально на днях была инспекция из Новосибирска. Итого – у нас радоновыделение меньше, чем в каком-нибудь подвале на Невском проспекте, – говорит директор рудника № 8 Сергей Гуров.

Больше половины шахтёров - молодежь. Фото: Михаил ГОРШКОВ

Специальные системы безопасности для поддержания нормальной рабочей обстановки на рудниках постоянно контролируют ситуацию. За тем, что происходит в забоях, следит горный диспетчер. На мониторах компьютеров он видит данные о количестве и местонахождении работников на каждом горизонте рудника, работе подъемного и вентиляционного оборудования. Кстати, каждую секунду в шахту закачивается 157 кубометров воздуха.

Прежде чем увидеть, что происходит внизу, надо пройти инструктаж по технике безопасности. А потом переодеться. Нет, никаких скафандров, как в голливудских фильмах-катастрофах на урановом руднике нет. На легкое исподнее надеваются обычные рабочие штаны и спецовка. На ноги – портянки и сапоги. На голову – каска с фонарем, через плечо – самоспасатель. С виду это обычная металлическая банка, но она обеспечивает автономное дыхание в случае задымления. Вещь необходимая, но, к счастью, здесь не востребованная.

Руду отправляют на гидрометаллургический завод самосвалами. Фото: Михаил ГОРШКОВ

А главное средство защиты на урановых рудниках – респиратор-«лепесток». Он не дает шахтной пыли попасть в легкие и предотвращает риски, связанные с накопительным эффектом. Поэтому, если шахтеры обычных рудников берут с собой в забой припару – высококалорийный паек, то здесь это запрещено – чтобы пыль не попадала в организм вместе с едой. Разрешены только вода и напитки.

ОПЫТ – МОЛОДЫМ

Рудник № 8. Шахтная клеть плавно ускоряется и через несколько минут останавливается на шестом горизонте. Над головой – полкилометра горной породы, под ногами – еще три горизонта. А на всех – 50 км действующих горизонтальных выработок. До рабочего места шахтеры обычно добираются в миниатюрных вагонах электропоезда.

На первый взгляд работа немудреная: отгрузить горную породу, пробурить шурфы под взрывчатку, наладить оборудование, подготовить площадку для взрывников и следующей смены… Но неизбежная неприятность у шахтеров – заколы. Это часть породы, которая отслоилась от массива, потеряла свою устойчивость и может самопроизвольно обрушиться.

– Без заколов было бы просто чудесно работать. Я был в Китае на экскурсии по подземной реке. Разговаривал потом с их геологом, он сказал, что не помнит случая, чтобы хоть один камень отвалился. У нас не так, поэтому много времени уходит, чтобы обобрать заколы, укрепить стенки и своды, – рассказал горнорабочий очистного забоя Алексей Беккер.

За тем, что происходит в забоях, следит Горный диспетчер. Фото: Михаил ГОРШКОВ

Он работает на руднике девять лет и благодаря опыту может на взгляд сразу определить проблемные места. А молодым специалистам помогают ветераны. Некоторые уже пенсионеры, но передают свой опыт новичкам в качестве инструкторов. Один из них – Александр Клешков.

– Я 25 лет отработал забойщиком. Мы смотрим, как ребята работают, следим, чтобы соблюдали технику безопасности. Бывает, из-за неопытности они неправильно устанавливают крепь. Мы им подсказываем, как делать правильно, чтобы себе и другой смене обезопасить рабочее место. Импровизация здесь не нужна, – рассказал ветеран.

ЯСНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

Урановую руду поднимают на поверхность и самосвалами отправляют на гидрометаллургический завод. Там алюмосиликатные руды выщелачиваются серной кислотой, в результате чего получается урановый концентрат для отправки на обогатительный завод.

Как рассказал директор Гидрометаллургического завода Руслан Гладких, для строящегося рудника № 6 потребуется строительство нового завода. Дело в том, что там – карбонатные руды, и в технологии их обработки необходима не кислота, а щелочь. Шестой рудник начали строить еще сорок лет назад, но из-за политических коллизий, происходивших в нашей истории, он был законсервирован. Новый рудник – будущее не только города, но и всей атомной энергетики страны, гарантия нашей сырьевой безопасности и обороноспособности.

– Сейчас наша основная задача – как можно быстрее осушить ствол шахты 6-го рудника, чтобы запустить туда строителей-шахтопроходчиков. На первом этапе, который займет четыре года, мы должны откачивать ежегодно 13 миллионов кубометров воды, – рассказал Руслан Гладких.

Через несколько лет 6-й рудник даст уран. Фото: Михаил ГОРШКОВ

Весь ее объем проходит через Цех эксплуатации очистных сооружений шахтных вод, который включен в состав ГМЗ. Здесь используются новейшие технологии очистки, разработанные специалистами Центральной научно-исследовательской лаборатории при взаимодействии с инжиниринговым центром АО «Атомредметзолото» и Томским политехническим университетом. В России больше нет ни одной установки, которая может с такой производительностью и эффективностью очищать воду от урана, молибдена и сопутствующих элементов. На выходе получается вода практически питьевого качества.

– Сейчас у нас ведутся проектные изыскания, как извлекать и использовать молибден в условиях импортозамещения и огромного спроса на рынке. Кроме того, прорабатываются проекты новых направлений, в частности, производства металлической сурьмы, медного производства. Эти проекты создадут дополнительные рабочие места и вместе с основной деятельностью нашего предприятия обеспечат городу будущее, – сообщил генеральный директор ППГХО Иван Киселев.