Профессор Сергей Царенко: «Самая большая потребность у общества – нейрореабилитация после инсульта и травм»

Фото: Пресс-служба НМИЦ ЛРЦ

Как отмечают врачи всего мира, в последние несколько лет важной частью сохранения здоровья людей становится реабилитация. И не только после очевидных травм или после инсультов, но и от последствий пандемии ковида.

В нашей стране много государственных многопрофильных центров, где при необходимости каждому россиянину с полисом ОМС доступна бесплатно комплексная помощь – от операции до реабилитации. «Лечебно-реабилитационный центр» при Минздраве России – из числа таких учреждений. Его директор, доктор медицинских наук, заслуженный врач России, профессор Сергей Царенко рассказал, какие направления реабилитации наиболее востребованы.

ВАЖНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ

- Какие направления реабилитации Вы, директор ЛРЦ Сергей Царенко, можете назвать самыми востребованными?

- Самая большая потребность у общества – нейрореабилитация. Как после инсульта, так и после травм – черепно-мозговых, спинальных. Это востребовано и в мирное время, и сейчас. Очень востребована реабилитация после травм и операций на опорно-двигательном аппарате, по пересадке искусственных суставов. Таких много – только у нас в стационаре в год делается 4-5 тысяч операций по замене сустава. Процентов 20 наиболее сложных случаев мы оставляем у себя и реабилитируем за счет ОМС.

Актуальная тема – реабилитация онкологических и кардиологических пациентов. Реабилитация при сердечно-сосудистых заболеваниях, например после установки стентов, после тяжелых инфарктов миокарда, которые сопровождались стентированием, – очень актуальна, и мы этим активно занимаемся.

Также важна реабилитация после мастэктомии. Не новость, что у женщин после удаления молочных желез зачастую возникают большие проблемы – лимфостаз и так далее. Для решения этих проблем есть методики, которые мы уже внедряем. Это очень актуально, и у нас хорошая многоуровневая онкологическая помощь. К сожалению, массовый поток онкологических больных мы позволить себе не можем – у нас в стационаре всего 450 коек, но как методологическое учреждение мы такую реабилитацию разрабатываем.

Ну и нельзя не упомянуть диспансеризацию и реабилитацию людей, переболевших ковидом. Последствия здесь самые разные – аутоиммунные процессы, сердечно-сосудистые заболевания, сахарный диабет, болезни почек. Любое из вновь стартовавших заболеваний – это повод для оценки состояния пациента: чем он болеет и какие у него потенциально есть проблемы.

Я считаю, что реабилитация должна быть встроена во весь лечебный процесс, начинаться при реанимационных действиях и не заканчиваться после выписки из стационара. Это активизация пациента, известная тема фаст-трека, то есть быстрого пути. 10-15 лет назад послехирургические больные лежали и боялись двигаться от боли, а сейчас есть правило: их в стационаре в первые часы после пересаженного сустава поднимают с кровати, чтобы они быстрее адаптировались. Это касается хирургических, онкологических операций, это касается любого послеоперационного периода. И ранняя реабилитация у нас в ЛРЦ очень активно используется. Особенно важна ранняя реабилитация для тех, у кого черепно-мозговые травмы, инсульты – там время уходит. И если мозг не включается во внешнюю активность, то он, как любой неиспользуемый орган, хуже восстанавливается.

Но реабилитация – это сквозная история: она не заканчивается, когда человек переезжает в палату, и она не должна заканчиваться, когда он вышел за пределы медицинского учреждения. За ним должен-кто-то наблюдать, но в регионах есть серьезная кадровая проблема, что касается реабилитационных составляющих. У нас сейчас есть очень интересная идея – дистанционный вариант подготовки таких кадров. То есть мы будем готовить видеоматериалы, раздавать регионам, а наши консультанты по ним будут обучать региональных инструкторов.

Фото: Пресс-служба НМИЦ ЛРЦ

- Какие реабилитационные методологии возьмут на вооружение в регионах?

- Ни для кого не новость, что в стране уже отлажена государственная система телемедицины, и мы помогаем при наиболее сложных реабилитационных случаях, консультируем и так далее. Кроме того, мы планируем в рамках нашего проекта «Петровский локомотив» обучать не только анестезиологов-реаниматологов, но и реабилитологов. Привозить их в Москву и натаскивать, показывать, как и что делается. Время, когда ты написал методичку, разослал и все делают, прошло, это уже не работает. Человека нужно привести к больному, все показать, его надо увлечь. Тогда он все поймет и будет это делать. Я вижу развитие в этом направлении.

В ЧЕМ СМЫСЛ МНОГОПРОФИЛЬНОСТИ

- Знаю, что у вас внедрен полный цикл онкологического лечения. Что это значит?

- Для любой организации здравоохранения есть очевидное правило, что в одном месте необходимо собрать все три составляющие онкологического лечения – хирургическое, химиотерапевтическое и радиологическое облучение. Такой подход определен и порядком оказания медицинской помощи при онкологических диагнозах, утвержденным Минздравом. Очевидно, что в каких-то ситуациях сначала выступает ведущим хирург, он производит хирургические манипуляции, а потом остатки опухоли облучаются либо лечатся химиотерапевтически. В других ситуациях происходит наоборот: сначала облучают, опухоль уменьшается, она становится более чувствительна к химиотерапевтическим препаратам, пациента лечат химиотерапевтически, а потом вступает хирург. Это мозаика, и все специалисты – равноправные участники онкоконсилиума, которые находятся в одном месте. Вариант, когда кто-то из них вынесен на аутсорс, не годится, как и вариант излишней активности хирурга или химиотерапевта. Нужен баланс. А когда все проходит в одном учреждении, под четким контролем онкоконсилиума и при соблюдении баланса взаимных интересов и интересов онкобольного, можно рассчитывать на успех. Это есть в любом достойном онкологическом учреждении, в том числе и в ЛРЦ.

В целом хочу отметить, что многопрофильность – это преимущество любого учреждения, включая наш ЛРЦ. Наличие сопутствующих хронических заболеваний, не связанных с основным диагнозом, является для нас не проблемой, а задачей. Например, когда к нам приходят на онколечение и надо поставить стент в сердце, чтобы человек перенес операцию, этот стент и поставят. А после проведут плановую хирургическую операцию. И это история не только лечебная, но и реабилитационная.

Конечно, нужно понимать, мы хотя и многопрофильное учреждение, но все вопросы охватить не в состоянии. У нас нет некоторых терапевтических профилей, мы в основном хирургическая клиника. У нас нет тех, кто с почечными заболеваниями, мы не лечим гематологических, послеожоговых пациентов. Основные направления – это хирургия, онкология, реабилитация, неврология.

УЗНАТЬ ПРО ГЕНОМ И ПОДДЕРЖАТЬ СПОРТСМЕНОВ

В первую очередь деятельность любого многопрофильного лечебного учреждения – это вопросы оказания медпомощи и реабилитации. Но в ЛРЦ проводят и научные исследования, хотя там и нет лабораторий с белыми мышами. Вот что об этих исследованиях рассказывает Сергей Васильевич Царенко:

- Одна из интересных тем, которую мы сейчас развиваем совместно с Центром генетических исследований при компании «Роснефть», – это геном российского человека. Мы пытаемся изучать генотип людей, чтобы получить информацию, кто из них имеет некую предрасположенность тому или иному типу лечения болезней, проще говоря, какой больной выздоровеет, а для какого – есть вероятность, что он будет умирать долго и сложно. Конечно, мы будем работать не одни, а с другими больницами, стационарами и заведениями, чтобы был бОльший охват.

Есть еще один важный вопрос: у нас большой поток людей с эндопротезированием суставов, и мы хотим понять, кто из них придет к нам снова, через 3-5 лет, когда симметрично пострадает параллельный сустав. Информация важна для планирования наших действий, планирования ресурсов федерального здравоохранения. Но я бы не назвал это наукой, хотя это очень важная исследовательская работа.

Кроме того, мы по заданию министра здравоохранения России Михаила Альбертовича Мурашко пытаемся собирать информацию о российских разработчиках различного рода устройств – имплантируемых, реабилитационных и так далее. Мы хотим методологически оценить, насколько это полезно, насколько это близко к реальной клинической практике, аккумулировать эту информацию и передать ее на уровень правительства, чтобы акценты были направлены именно на российских разработчиков.

И не менее важное направление в нашей деятельности: подготовка спортивных инструкторов вместе с Московским университетом спорта. Это важная составляющая, потому что инструкторов не хватает, хотя значимость реабилитационных мероприятий возросла, и это востребованная специальность. Спортсмены –люди в зоне риска, это сверхнагрузки, а обследования, которые им проводят, зачастую формальны. И есть информация, что в том числе в этом кроются причины внезапных смертей.

Фото: Пресс-служба НМИЦ ЛРЦ

БУДЕТ ЛИ ЕЩЕ ОДНА ВОЛНА КОВИДА?

- Напоследок не могу не затронуть тему COVID 19. Вы считаете, что реальна еще одна большая волна или уже нет?

- Я могу только считать то, что считают мои друзья-эпидемиологи и вирусологи: вероятность этого невысока в силу того, что сформировалась та самая иммунная прослойка, о которой мы говорили много лет, – кто-то переболел, кто-то прививался. Сейчас ковид вышел на некую позицию, когда болеют ослабленные люди, как всегда было с вирусными инфекциями. Очень пожилые, очень маленькие, с хронической тяжелой гематологической болезнью. Они болеют очень тяжело, и к ним особый вектор внимания.

При этом нам надо быть готовым к новым респираторным пандемиям. Раньше или позже вероятна такая ситуация, которая была с ковидом. Я не знаю, будет она через 3 года, через 5 или 10, но она может случиться. Поэтому нужно извлечь уроки из пандемии прошлой. Первый урок заключается, что помогать будем на базе обычных, а не боксированных госпиталей, и необходимо создать четкую систему госпиталей разного уровня. Второй вопрос: надо понимать, что респираторной техники не хватит, и поэтому необходим некий запас, который используется эпизодически: это ИВЛ, средства подачи высокопоточного кислорода, средства санации дыхательных путей, оценки состояния пациента и, конечно, средства индивидуальной защиты. Нужна четкая подготовка реанимационных кадров и кадровых пульмонологов, которые будут иметь опыт оценки состояния легких. Должна быть создана сеть КТ-центров, потому что именно компьютерная томография является ведущим методом оценки не только состояния заболевшего, но и его сортировки по тяжести состояния, по первичной экстренности оказания помощи и так далее. Еще одна проблема – антибиотикорезистентности. Нужно переделывать мышление врачей амбулаторного звена, чтобы они не назначали антибиотики на всякий случай. Они об этом быстренько забыли, хотя об этом во время ковида говорилось неоднократно.

Многие из этих задач уже хорошо отработаны Минздравом и регионами: создана инфраструктура, установлено необходимое оборудование, внедрены организационные подходы в работу стационаров и специалистов. Система здравоохранения сейчас на порядок лучше подготовлена к любым инфекционным угрозам, чем была до пандемии.