Мария Каллас: «Мои враги не дремлют, но я буду стараться не разочаровывать публику»
Исполнилось 100 лет со дня рождения Марии Каллас
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
…Собственно, на месте Аристотеля Онассиса мог быть любой мужчина. Мария Каллас, при всей своей манкости на сцене, была очень простодушной и всегда ведомой, а не ведущей в жизни. По крайней мере, это следует из ее писем, из интервью, из воспоминаний, в которых Мария только учится, поет и любит. Более ничего. Она не была самостоятельна, и даже псевдоним Каллас был не ее выбором, - это папа-фармацевт так обрезал в Америке свою длинную неудобную фамилию Калогеропулу.
Она могла поехать без денег через океан. Могла рыдать, посмотрев «фильм про войну». Могла радоваться мелочам и вслух удивляться маленькому счету в ресторане. У нее было не очень хорошо с чувством юмора, она была не злопамятна, и привыкла в каждом своем письме спрашивать возлюбленного, хорошо ли тот поел. А то худенький какой-то…
Потому я и пишу: самый громкий роман в ее жизни, с миллиардером Онассисом, мог и не возникнуть. Мария запросто могла встретить другого, не обязательно богача. И посвятить ему себя всю. Как преданная дочь, ученица, наложница.
Настоящей, глубокой, фантастической она была тогда, когда пела. Часто говорила про свой «темный» голос, про то, как работала над ним, как старалась. Она всегда пыталась быть лучшей. Но выразить себя могла только с помощью чужой музыки, чужих слов, чужой режиссуры. Чужих сочинителей легенд про недоступную и капризную диву.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
Дочки-матери без кукол
2 декабря 1923 года в семье греческих эмигрантов на свет появилась девочка. София Сесилия Калос, она же - Мария Анна София Кекилия Калогеропулу при крещении. Дело было в Нью-Йорке, потом женская часть семьи перебралась в Грецию.
Все детство Марии – сплошные уроки музыки. Никаких кукол и прочих девичьих развлечений. Ни грамма информации о моде, свете, хорошем вкусе или хореографии она не получала. Сама Каллас признавалась однажды, что ее руки казались ей «бесполезными и громоздкими». Одевалась Мария нелепо, но выбора не было: мама-гречанка лезла всюду. И в кошелек дочери, и в ее гардероб, все решая за нее.
Мать не позволяла Марии проводить перед зеркалом больше, чем пять минут. Девочка должна была учиться, а не глупостями всякими голову забивать… Откармливала певицу тоже мама. Оперная – значит, толстая, решила она и вскормила девочку, как могла. Каллас вспоминает: «Так я превратилась в пышку с пунцовым лицом, усеянным бесчисленными прыщами, сводившими меня с ума.»
Но было и время, когда Каллас питалась, выпрашивая у фермеров в окрестностях овощи. Ходила с корзинкой, собирала помидоры и вареные листья капусты. Это была оккупация, немцы в 1941 году были готовы расстрелять за такую корзинку. Каллас очень долго будет вспоминать друга, принесшего в семью бутылку растительного масла и картофель. Это казалось сокровищем. Голод Мария не забудет.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
«Когда тебя нет рядом, все некрасиво»
Сказать, что первый в ее жизни соискатель руки и сердца был идеален, могла только сама Мария Каллас. Его звали Джованни Баттиста Менегини, он был директором кирпичного завода и был сильно старше нее. Обожал походы по борделям и как-то заявил, что Каллас была жирная и одевалась, как собака. Мария этого не знала. Она звала его «Титта». Отношения у них были странные: Баттиста контролировал доходы и расходы, иногда – переписку. Мария отчитывалась за все истраченное на гостиницы и одежду. Просила, чтобы ее мужчина присылал ей деньги вовремя и писала ему каждый день. Иногда – по три письма. Грустно, одиноко, люблю, учусь и репетирую. Меня хвалят. Но скучаю-скучаю-скучаю. Нет аппетита – ем зеленый салат и яйца.
«Я довольна гостиницей, тут чисто, полотенца меняют каждый день и т. д., но очень не хватает ванной комнаты, и я страдаю от этого. Я бы переехала, но это обойдется дороже, и ты будешь меня ругать», - писала она своему кирпичному королю. – «Рим – большой красивый город, во всяком случае, та небольшая его часть, которую я видела, мне нравится, просто, когда тебя нет рядом, все некрасиво».
Потом Менегини вообще отрежет Каллас от внешнего мира и будет ставить всем условия от имени своего оперного сокровища. Матери досталось одной из первых: Менегини потребовал, чтобы все письма переводились на итальянский и предъявлялись ему до того, как попадут в руки Марии. Мать возмутилась – она неплохо существовала, вытягивая деньги из поющей дочери, а в письмах обругивала ее. Как-то вообще заявила, что родила Марию только для того, чтобы та о ней, матери, заботилась. И упрекала дочь в неблагодарности.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
Аристотель Онассис – коллекционер знаменитых женщин
Когда Онассис возник в жизни Марии, оба были несвободны. На дворе стоял конец пятидесятых, чета Каллас-Менегини получила приглашение в круиз. На роскошной яхте «Кристина» ждали оперную диву, среди гостей наблюдались Уинстон Черчилль с супругой, официальная жена Онассиса и множество мелких-благородных-знаменитых господ.
После встречи с Аристотелем Мария почувствовала себя любимой, не скрывала этого, забросила оперную карьеру. Она теперь была не машиной для зарабатывания денег, а желанной женщиной, и ей это безумно нравилось. А Аристотель, быстро вспыхнув, так же быстро начал охладевать к Каллас, хотя и продолжал дарить ей дорогие подарки. Развелся с женой Афиной, но жениться на Марии не спешил. А потом Каллас родила (Онассис холодно отнесся к сообщению о беременности). Младенец умер, с трудом прожив только два часа. На кладбище Мария была одна.
Дальше была Джеки. Джеки Кеннеди, самая известная вдова в мире, чудесный трофей, женщина, на которой Онассис поспешил жениться. Счастья мужу она не принесла. В последние его предсмертные недели рядом была не Джеки, а верная Мария. Скоро ушла из жизни и она, завещав развеять свой прах над островом, где был похоронен Аристотель. Ей было только 53 года, шел 1977 год. Почти все время перед смертью она провела больной затворницей в Париже, глядя на экран телевизора, на котором уже с трудом могла что-то различить.
Голос остался на записях, одухотворенное лицо – на фотографиях. Деньги ушли в никуда (ее обворовывали все подряд). Но где-то, наверное, еще витает тень греческой девчонки, которая с удивлением рассказывала, как кто-то (о Боже!) положил вдруг руку ей на колено. А ей-то еще партию разучивать к премьере, вот чудак!..
ЕЩЕ ТРИ ИСТОРИИ
* Мария очень ценила одну китайскую пословицу: «Оседлавший тигра не может с него слезть». Полностью цитата из ее мемуаров звучит так: «Я знаю, что враги не дремлют, но я буду стараться, насколько это в человеческих силах, не разочаровывать свою публику, которая любит меня, и чье уважение и восхищение я не хочу утратить. «Осторожно, Мария, - часто повторял мне мой дорогой друг и замечательный критик Эудженио Гара, - помни китайскую пословицу: «оседлавший тигра не может с него слезть». Нет, дорогой Эудженио, не беспокойся – я сделаю все возможное, чтобы никогда с тигра не слезать».
* Однажды Марии после оперы вместо цветов всучили пучок редиски. Она описывала это так: «В январе 1956 года Ла Скала возобновила «Травиату» и теперь мне следовало бы рассказать о «драме с редиской», хотя это уже очень старая история. Я и правда, на поклонах из-за своей близорукости приняла пучок редиски за букет цветов. Несколько пучков упали на сцену и покатившись по ней, попали прямо в руки Лукино Висконти, который, сидя в будке суфлера, умирал со смеху. А поскольку несезонные овощи нельзя было просто так купить в магазине перед спектаклем, они все явно спланировали заранее и, судя по всему, тщательно подготовились. Ну правда, кто идет в театр с пучками редиски в кармане? В любом случае, такие мелкие пакости всегда оборачиваются против тех, кто их творит, вернее тех, кто их затевает; и я уже давно не переживаю по этому поводу».
* Похудение Марии «желтые» журналисты приписывали тому, что ей в желудок был вживлен некий червь, солитер. Каллас действительно сбросила 30 килограммов, похудев со ста до семидесяти, а потом боролась с лишним весом всю жизнь. Но в письмах, рассказывая про свой рацион, Мария говорит про траву и яйца, ризотто с салатом и опять-таки яйцами. Упоминается сливочное масло.