Это страшное слово - блондинка

Валерия Башкирова, сбившая на машине трех детей в Солнцево, во время рассмотрения в Тверском районном суде ходатайства об ужесточении меры пресечения. Фото: пресс-служба суда.

Смешно и грустно: Анна Наринская, титан (или уже титанка?) нашего фейсбук-либерализма, ругает Ройзмана за то, что он, Ройзман, обсуждая женщину (шоферку? водительку?), которая убила на днях двух детей на пешеходном переходе, иронически называет ее блондинкой.

Ей аплодируют.

Нельзя, мол, называть эту нехорошую девушку блондинкой, даже если физически она и блондинка, поскольку "блондинка" - это такой негативно окрашенный символ, обобщенно применяемый к женщинам, а про женщин - обобщенно и символически - ничего плохого сказать нельзя, ибо это шовинизм.

Тут замечательно то, что именно Анна и все ее друзья и добрые знакомые на протяжении многих лет страстно защищали всех персонажей, которые что-то такое спорное и эпатирующее делали с символами, но - символами из другой оперы, из другого пакета, будь то солея Храма Христа с песней про Путина и Богородицу, Красная площадь, уже подзабытая "дверь ФСБ", ловля в храме покемонов, Тайная Вечеря с Микки-Маусом, целующиеся милиционеры и многое-многое другое.

И тогда - когда речь шла об использовании символов церковных, государственных etc., но в любом случае из другого, консервативного пакета, неизменно говорилось о том, что свобода слова и свобода творчества бесконечно выше и важнее каких-то "оскорбленных чувств" бабки в платке и казака в лампасах.

Что чувства эти можно и попридержать, поскольку общество - а равно и художник, писатель, журналист - имеет право на самовыражение, на вольное обращение с метафорой, для создания которой он может употребить храм, госучреждение, половой орган или какое-нибудь неудобное выражение.

Очень хорошо.

Я тоже ценю свободу - свою и чужую.

Но что же вы думаете? - удивительным образом, как только доходит до того, что "оскорбленные чувства" возникают не у прихожан с казаками, а у феминисток, а символом будет работать блондинка, а не церковь или, допустим, В.В.Путин, - так немедленно и выясняется, что это совсем другое дело, и вот тут-то никакой свободы слова не надо, и не надо никакой вольницы в обращении с метафорами, а оскорбленные чувства надо чтить.

Конечно, Анна Наринская лично - вряд ли сделается когда-нибудь депутатом Госдумы, и вряд ли дополнит когда-нибудь уголовный кодекс законом "Об оскорблении женщин", но зато я знаю достаточно ее единомышленниц, которые и в Думу однажды пройдут, и закон такой с удовольствием примут.

Потому что сакральность, скрепа и не смей.

И, что самое забавное, Анна и ее друзья даже не понимают, до какой степени они похожи на тех, кого они так не любят, и, разумеется, не станут на такую ненужную тему рефлексировать.

Ведь если у меня украли корову, то это тирания, цензура и нечем дышать.

А если я, то это феминизм, прогресс и культурная вменяемость.

Так что давайте, пока это еще не запрещено, произнесем лишний раз это страшное слово.

Блондинка!