Парень семь лет прятался от армии в подполе

Гость – психолог Ирина Лехт. Ведущие – заместитель редактора регионального отдела Алла Шафигулина и Нона Трояновская.

Трояновская:

- Наступил экватор весеннего призыва. Молодые люди что только не придумывают, чтобы не пойти в армию. А те, кто попадает в армию, оказываются порой в довольно сложной ситуации, когда пресловутая дедовщина показывает себя в действии. Один из таких случаев мы и рассмотрим. Алла, расскажи, о чем речь.

Шафигулина:

- История о сыне-дезертире, которого скрывала мать у себя в собственном доме семь лет, спасая тем самым от неуставных отношений в армии. Парень после института, где была военная кафедра, ушел служить в войска в Подмосковье. Сам он из саратовского поселка. Но сбежал оттуда, потому что его там унижали, били, как они говорил. И прибежал к матери. Она спрятала его в своем доме. Парень прожил там семь лет. Они ждали именно семи лет, потому что думали, что истекает наказание за дезертирство. Но однажды они увидели передачу по телевидению, где сказали о том, что срока давности по такому преступлению нет. И парень сорвался, сказал, что так больше не может жить. Пошел и сдался. Ведется расследование. Уголовное дело. И ему светит тюрьма.

Трояновская:

- Сколько ему лет сейчас?

Шафигулина:

- 31 год.

Трояновская:

- И семь лет он просидел в доме, под присмотром мамы, не выходя даже в огород…

Шафигулина:

- Да. Он боялся, что его увидят. И вернут. Жили они все эти семь лет обособленно. Никто к ним не приходил в гости. Сами никуда не ходили. А он на малейший стук в дверь, на любой звонок вздрагивал. Они жили в постоянном страхе. Если кто-то приходил, а приходил участковый, который разыскивал этого парня, он все время спускался в подполье. Наши журналисты там были. Рассказали, что это маленькое помещение, в котором жутко находиться. Он там мог сидеть и полдня, боясь того, что его вдруг увидят.

Трояновская:

- Что должно побудить человека поступить таким образом? Мальчик пришел в армию не в восемнадцать. Ему было к тому времени уже за двадцать. Он пришел младшим лейтенантом уже после военной кафедры. Он был офицером.

Лехт:

- Человек пошел к маме, к самому близкому человеку. Мое предположение, что женщина жила без мужчины, без отца этого мальчика. И она много внимания уделяла своему сыну. Есть такие женщины, которые всю жизнь посвящают своему ребенку. Он находится под контролем. Даже в психологии есть такой термин «выученная беспомощность», когда ребенок постоянно ищет поддержки у родителей. И даже вырастая, он опять обращается к маме. И пока ребенок растет, ему трудно взаимодействовать с ровесниками. Мама его все время оберегает. И когда ребенка научают быть беспомощным, он им становится. Ему трудно постоять за себя вступить в конфликт, отстаивать свои границы, свои позиции.

И он возвращается к маме.

Трояновская:

- Которая способна решить его проблемы.

Лехт:

- Семья – это всегда система. И невозможно говорить о том, что один человек такой. А все остальные в семье другие. Там всегда взаимодействие. Они сцепляются на проблеме. Мама его оберегает, ребенок становится беспомощным. И он возвращается к маме. Мама боится потерять ребенка. Это как пуповину не перерезали и все. И это на всю жизнь.

Трояновская:

- Семь лет молодой человек провел практически в одиночном заключении. По сути, это так. 31 год сейчас. Взрослый и состоявшийся человек должен бы быть. С семьей, с большим жизненным опытом за спиной. А семь лет провел в подполе… Что ждет его дальше?

Лехт:

- Я не гадалка…

Трояновская:

- Не считая юридических проблем. Это ведь просто так не обойдется. Это ведь больше, чем стресс.

Лехт:

- Ребенок 31 года так и остается ребенком. И, скорее всего, он все время будет опираться на маму. Искать поддержки. Но мама не вечная.

Что будет? Есть определенный склад характера у человека. И ему самому достаточно сложно будет среди людей находиться.

Трояновская:

- Скорее всего, он не сможет завести свою семью, потому что это ответственность.

Лехт:

- Во-первых, это ответственность за себя. Когда человек берет ответственность за себя, это взрослый человек. А ребенок всегда просить поддержки у родителей. Иногда люди находят своих партнеров, в муже или в жене своего родителя. И требуют постоянно поддержки.

Трояновская:

- У нас есть возможность поговорит с Екатериной Мельниковой, ответственным секретарем Союза комитета солдатских матерей России.

Мельникова:

- Здравствуйте! Я не совсем согласна с характеристикой человека, который скрывался так долго из-за проблем в армии. Мы не знаем деталей, к сожалению. Но не всегда эти ребята такие уж размазни.

Трояновская:

- Валентина Дмитриевна, согласитесь, что будущему офицеру не выход – бежать из части, скрываться семь лет в подполье. И, придя к матери, поставив и ее в безвыходную ситуацию…

Мельникова:

- Из ситуации военного армейского конфликта для солдат и офицеров есть три выхода. Один – бороться, жаловаться начальникам, в прокуратуру. Второй – покончить жизнь самоубийством. И третий выход – уйти из этой клетки армейской и попытаться скрываться.

Трояновская:

- Но законный выход только один…

Мельникова:

- Законных все три, понимаете? Потому что человек имеет право защищать свою жизнь и человеческое достоинство всеми доступными способами. И даже наш уголовный кодекс предусматривает статью «Крайняя необходимость». Если человек совершает действие, которое можно назвать преступлением, спасает свою жизнь или защищает других, то это не наказывается. Но я думаю, что в случае этого молодого человека именно потому, что это состояние тяжелого стресса, подпольная жизнь, если человек не профессиональный разведчик или не совсем аутичный человек, то это большая нагрузка на психику.

Обычно мы рекомендуем таким людям официально пройти через следственные направления у психиатров. И, как правило, они всегда подтверждают, что есть реактивное состояние. И что человек просто не должен преследоваться по закону, потому что если это воинское преступление, а человек не является субъектом военной службы, то его и не наказывают.

Трояновская:

- Вы в своем комитета взялись бы защищать, юридически содействовать этому молодому человеку?

Мельникова:

- Безусловно. У нас за прошлый год было почти десять человек, даже больше ребят, которые скрывались и 15 лет, и 8. У каждого были свои проблемы. Были и семейные проблемы. Один парнишка ухаживал за отцом-инвалидом, и отец боялся отпустить парня в прокуратуру. У других – другие вещи. Но все они у нас свободны, никто не наказан. Мы смогли правильно вместе с ребятами показать ситуацию, которая была и которая сложилась на момент явки в прокуратуру.

Трояновская:

- Все эти смягчающие обстоятельства, они все понятны. Но дезертирство – это уголовно наказуемое деяние.

Мельникова:

- Не могу согласиться. К статье 337-й (самовольное оставление части) и 338-й (дезертирство) есть примечание: если эти действия связаны с тяжелым стечением обстоятельств, тогда человека наказанию не подлежит. А тяжелые стечения обстоятельств бывают самые разные.

Трояновская:

- Спасибо вам за комментарий. Получается, что во время войны каждый человек практически имел право дезертировать. Просто потому, что отягчающие обстоятельства были вокруг. И с его семьей, и с ним самим.

У нас большое количество телефонных звонков. Нам дозвонился Александр.

Звонок, Александр:

- Здравствуйте! Я сам служил. Знаю эту систему. И рассуждать вы можете по-разному. У вас подход немного неправильный. Во-первых, ему создают условия. Когда волки кидаются, трое или четверо, бьет не один. И создают ему такую обстановку. Почему вы обходите стороной? Кто непосредственный его руководитель? Почему они не несут ответственности? А все на этого парня? Ему создали условия. Ему или самосуд делать, или кого-то убивать, на преступление идти. Или уходить. И выход?

Трояновская:

- Спасибо за звонок.

Лехт:

- Тут получается интересно. Людей много в этой части. В связи с чем случается такая беда с этим человеком? Всегда есть психологические особенности, что человек притягивает к себе некий негатив. Жертва и преследователь – есть такая сцепка. И они находятся, две стороны одной медали. Человек может бессознательно провоцировать поведение агрессора. Парень, может, специально ничего не делал. Преследователь выбирает жертву и среди тысяч людей он находит одну.

Шафигулина:

- Я хочу пояснить, что сейчас часть расформирована. Несколько затрудняет разбирательство. Сейчас нужно искать его сослуживцев. И того начальника роты, с которым у него возник конфликт. Этот парень пришел в 24 года уже офицером. Его назначили завскладом. И вот здесь начинаются конфликты. Его не только били, как он утверждал. Его заставляли подписывать бумаги о якобы недостаче и так далее. Здесь был еще и психологический момент.

Трояновская:

- Он был материально ответственным. И у него и на этом фоне были проблемы серьезные.

Шафигулина:

- Непонятно. Парень умница. Учился в университете. Был единственным помощником матери. Он во всем ей помогал, был опорой и надеждой. Но оказавшись в таких условиях, этот человек почему-то сам за себя не мог постоять. Ведь он мог написать рапорт, он непростой бесправный солдат. Почему он этого не сделал? Сейчас мы не можем этого сказать.

Идет следствие. Надеемся, на все вопросы ответим.

Трояновская:

- Как зовут этого молодого человека? Мы о нем все в третьем лице…

Дедовщина идет на спад в российской армии. Но, тем не менее, взаимоотношения в закрытом однополом коллективе всегда строятся по определенным правилам. И далеко не всегда простые. Тем более, что это не люди, подобранные по общим интересам. Случайно набранные люди из разных регионов, из различных социальных слоев. С разным образованием и подготовкой к жизни. Как выжить в таком террариуме?

Лехт:

- Юридически там все должно быть простроено. Я об идеальном мире говорю. При этим есть психологические вещи, которые были, есть и будут. Так развивается человек. Он развивается на конфликте. Есть внутренний конфликт у человека. Он выносится во внешний мир. То, что у нас внутри делается, сам себя спросил, сам себе ответил. У многих такое бывает. И есть две части, которые соперничают все время. Но это все равно один человек. Этот конфликт выносится вовне. Человек проецирует его на других людей. И выясняет отношения уже с другими людьми.

Трояновская:

- Реализовывая свой конфликт…

Лехт:

- Разрешая его. Человек находит новые способы взаимодействия с внешним миром, со средой. Подстраивается. И так он трансформируется, развивается. И в мужской психике есть такой момент, что мужчине важно стать победителем в какой-то момент. Но тогда он должен кого-то победить.

Трояновская:

- В прямом и в переносном смысле… Отсюда и берется дедовщина как таковая.

Лехт:

- Да. Как раз это возраст. Например, подростки. В школах, деревня на деревню. Это было, есть и будет. В подростковом возрасте люди таким образом выстраивают границы, заявляют о себе в своем обществе, в социуме. В более старшем возрасте тоже есть конфликтные ситуации. Но они уже в более устрашающем виде существуют.

Трояновская:

- А почему человек идет в такую агрессию?

Лехт:

- В каждом человеке есть агрессивная энергия. Это не значит, что она выливается в агрессивные действия. Для того, чтобы взять деньги у другого, чтобы продавцу взять деньги, тоже нужна агрессивная энергия. Разбить яйцо, чтобы приготовить яичницу. Человек бы умер, если бы у него не было агрессии. Иногда защититься от кого-то. И, как правило, те люди, которые выросли в агрессивной среде, которых били, унижали, они так запомнили отношения. В их психике, таким образом, выстраиваются отношения. И они так же начинают вести себя с другими людьми.

Все растут в разной среде.

Трояновская:

- У нас на связи независимый юрист Андрей Бессонов.

Бессонов:

- Здравствуйте! Я в курсе только в общих чертах. Я не знаю деталей дела. 337-я статья помягче. Но я думаю, что условно ему не дадут.

Шафигулина:

- А почему?

Бессонов:

- Обычно по таким делам условно не дают. Я знаю очень мало случаев.

Трояновская:

- Когда он дезертировал, он дезертировал довольно мягко. Без убийства караульных и всех этих безобразий. Все дальнейшее время он вел себя достаточно тихо. И прошло уже много лет с того момента. И часть, из которой бежал, в которой находятся виновные в этой истории, она расформирована. И концов найти практически невозможно.

Бессонов:

- В том-то и дело. Вы употребили слово «дезертировал». Самовольное оставление части или дезертирство?

Трояновская:

- А в чем разница?

Бессонов:

- Там очень тонкая грань. В зависимости от разных обстоятельств и факторов. Но разница примерно такая, что 338 (дезертирство) – это человек имеет умысел вообще не служить в армии. А самовольное оставление части, просто он как ушел на время. Они могут по-разному предъявить. И эта грань неуловимая.

Шафигулина:

- А то, что он пришел с повинной, это может смягчить наказание?

Бессонов:

- Конечно. Должно смягчить. Но то, что прошло много лет, понимаете, преступление это длящееся. И те семь лет, которые он скрывался, это никакое не смягчающее обстоятельство. Ни о каком сроке давности речи быть не может. В это время длилось вот этого его преступление.

Шафигулина:

- И сколько ему светит?

Бессонов:

- Я материалов дела не знаю. Если он правильно себя поведет, с адвокатами, может, год-два колонии. А может, будет и условно. Потому что у нас сейчас серьезная гуманизация законодательства. Декабрьские медведевские поправки очень помогают.

Трояновская:

- Спасибо вам за комментарий.

Звонок, Нина Ивановна:

- Здравствуйте! Мой сын перед тем, как пойти в армию, он с первого класса занимался лыжами, боксом, атлетикой. И все это было бесплатно. Дети ходили в школьные кружки и везде. Сейчас, чтобы пойти на плавание, 1200 рублей. Картинг – заоблачные цены…

Когда он пошел в армию и потом служил прекрасно, вернулся с армии, у него только и было «майор Воронов сказал». И я уже знала, что ребенок мой большой.

Трояновская:

- Если бы в середине службы вдруг позвонил бы вам в дверь ваш оборванный и голодный сын, и сказал: «Мама, спрячь меня, пожалуйста!». Ваши действия в этой ситуации?

Звонок, Нина Ивановна:

- Знаете, в 90-е годы он сказал: «Мама, никто не идет служить!». А я ему сказала: «Родину защищать надо!». Меня, старую, защищать. Он с 93-го по 95-й служил. Вы меня извините, а сейчас я своего внука боюсь отправлять в армию! У нас вся армия построена, как в тюрьме!

Трояновская:

- Вы мне не хотите ответить на конкретный вопрос…

Звонок, Нина Ивановна:

- Я бы подняла бы от Медведева до всего Союза! И того бы офицера, от которого мой внук сбежал, я бы нашла. Живьем бы…

Трояновская:

- Спасибо вам!

Звонок, Александр:

- Здравствуйте! Армия по определению является институтом насилия. И молодой человек, попадая туда, должен быть готов к этому. А когда его отрывают от маминой груди, я так понял, что в конкретном случае именно так и получилось, то он сталкивается с теми сложностями, которые до этого ему были неизвестны. Большое количество мужского населения в замкнутом пространстве. Все начинают довлеть друг над другом.

Это всегда было, есть и будет. Я сам служил. У нас был случай, когда такого же офицера, как их называют «пиджаки», после гражданских вузов, довели до того, что он просто застрелился в дежурке. Но это лишь вина его матери, которая не дала должного воспитания. И все.

Трояновская:

- Дедовщину в армии можно победить, как вы считаете?

Звонок, Александр:

- А дедовщину нереально победить. Она была, есть и будет. Она есть у вас на работе, на улице, везде. В дедовщине, как таковой, ничего плохого нет, чтобы вы меня правильно поняли. Плохо, когда начинается активная и агрессивная фаза неуставщины.

Трояновская:

- Я поняла вас. Спасибо.

Лехт:

- В армию надо отправлять психологов. Поддерживать матерей, которые растят детей без отцов. И, конечно, психологические занятия, просвещение людей. Откуда чего берется.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ НА KP.RU

В Саратовской области мать семь лет не выпускала сына-дезертира из дома, чтобы спасти от беспредела в армии

Чтобы спрятать сына-дезертира, мать вокруг дома возвела огромный забор