Берлинская прокуратура признала факт развратных действий против русской девочки Лизы

Всё это время немецкие спецслужбы искали не столько реальных преступников, сколько мифических «агентов Кремля»

Фото: REUTERS

13 месяцев назад эта запутанная история вызвала дипломатический скандал между ФРГ и РФ, причём по ходу расследования версия событий неоднократно менялась. В январе 2016 года дочь русских немцев, берлинская школьница Лиза Ф., на 30 часов пропала из дома. Первоначально сообщалось о «похищении и изнасиловании группой арабов-мигрантов» (что вызвало массовые митинги русскоязычных общин по всей стране), но затем полиция обнаружила в телефоне 13-летней девочки переписку с неким гражданином Германии, которая пролила свет на более вероятную картину инцидента. Оказалось, ещё в октябре 2015 года двое парней, как обтекаемо выражаются западные юристы, «посягнули на сексуальную неприкосновенность» пострадавшей. А именно: один из подозреваемых, 20-летний немец, склонил школьницу к оральному сексу, а находившийся рядом его 23-летний подельник снимал постыдное действо на смартфон.

В итоге после более чем годичного разбирательства берлинская прокуратура вынесла вердикт: первый из молодых мужчин не виновен, поскольку, дескать, сумел убедить следствие, будто на момент преступления не знал, сколько было лет Лизе.

— В Германии «возраст согласия» составляет 14 лет (если только ребёнок напрямую не зависит от вас, например, в качестве подопечного или ученика), что и объясняет «мягкость» прокуратуры к одному из фигурантов, — комментирует «КП» эксперт по русско-немецким отношениям Андрей Шмидт.

Однако второго участника преступления ждёт суд: установлено, что возраст Лизы был ему достоверно известен, и теперь растлителя обвиняют ещё и в видеосъёмке детской порнографии.

— К сожалению, всё это время немецкие спецслужбы искали не столько реальных преступников, сколько мифических «агентов Кремля», якобы подрывавших устои ФРГ с помощью «информационной войны» вокруг дела Лизы. А крайними во всей этой пропагандистской шумихе оказалась сама девочка и её родители, которые не могут дождаться обвинительного приговора насильнику даже спустя полтора года после трагедии, — полагает Шмидт.