Вдова Мулявина продает дачу «песняра»

Уже несколько лет погибает не только дом, но и настоящие раритеты: автомобиль «Волга», микроавтобус «Шевроле» и пианино великого музыканта

20 километров от Минска, и мы в Лапоровичах. Рядом с шикарными коттеджами - скромные деревенские дома с курятниками и собачьими будками. Свернули не туда.

- Что-то я не признаю… Раньше этих коттеджей здесь не было, - разворачиваясь среди поля, недоумевает «белорусский песняр» Владислав Мисевич, которого мы попросили быть проводником.

- Ага, кажется, вон там, на горочке! - и мы сворачиваем с проселочной дороги на небольшую возвышенность. Выходим из машины и - ах! Насколько хватает глаз - море. Минское. Но такое впечатление, что самое настоящее. День солнечный. От света и простора захватило дыхание.

Дача в Лапоровичах была для Мулявина отдушиной. Он часто сбегал сюда из маленькой минской квартиры на Беды, 13. На втором этаже дачи маленькое окошко - кабинет. Из него вид на море наверняка еще более захватывающий.

- Смотрите, кто-то машину прямо под забором бросил! - удивляемся мы с фотокором.

- Это Мулина «Волга». Он сам ездил за ней на Горьковский завод, по его заказу там салон какой-то особенный делали. На этой машине он долго ездил, пока не купил «Мерседес»…

За забором еще одна машина - старый американский микроавтобус «Шевроле». Прямо музейный экспонат. Внутри все разворочено, сиденья перевернуты.

- На этой машине «Песняры» ездили на гастроли. Она жрала литров 40 на 100 километров, видимо, поэтому пришлось бросить, - рассматривает умирающую «Антилопу Гну» Мисевич.

Сама дача в запустении, во всех подсобных помещениях и в траве вокруг дома валяются пустые бутылки и мешки с мусором. Видно, что здесь давно никого не было. По крайней мере, ни этим летом, ни прошлым на даче никто не жил. Слава богу, целы замки и стекла и дом не разворован. В большой комнате вокруг камина стоят разномастные кресла, два барных табурета и барная стойка. Вещи как будто заблудились в темноте брошенного дома. В углу - целое пианино… Крышка аккуратно закрыта. То ли местные бомжи испытывают глубокое уважение к памяти Мулявина, то ли жители соседнего коттеджа присматривают за домом.

- Мы вместе начали строить дома. Лет двадцать назад это было. Я нашел людей, которые помогли с кирпичом, с вагонкой, потом познакомил с ними Мулявина. Но он дачу так и не достроил. Эх, Муля, Муля, - вздыхает бывший друг.

На яблоне, которая смотрит прямо в маленькое окно кабинета, - яблоки. Удивительно, ведь уже ноябрь. На сливовых деревьях вдоль забора гроздьями висят сливы. Такое ощущение, что началась война и хозяева бежали из дома.

Хотя, если вспомнить события последних лет жизни Мулявина, так оно и было. 14 мая 2001 года Владимир Георгиевич разбился на своем «Мерседесе» в нескольких километрах от дачи, а в начале 2003 умер в московской клинике. Все это время Светлана Пенкина была рядом с мужем. Ну а после смерти Мулявина Светлана Александровна на дачу не ездит. Так что по крайней мере 4,5 года дом стоит без хозяина и медленно умирает.

Нам стало известно, что вдова Мулявина Светлана Пенкина предлагала купить дом семье известного белорусского художника Андрея Смоляка. Мы позвонили Смолякам.

- Вначале мы загорелись этой идеей, - призналась Ольга Смоляк, - но потом я несколько раз приезжала в Лапоровичи, ходила, смотрела. И поняла, что мы не имеем права все перестроить под себя и уничтожить дух Мулявина в этих стенах. Ведь, как рассказывала Светлана Александровна, он много здесь писал. Этот дом они приобрели вместе, когда были влюблены. А с другой стороны, точно так же не имеем права сделать здесь музей. Этим должны заниматься близкие родственники. Вы лучше позвоните Светлане Александровне или найдите ее в музее в филармонии. Она там днюет и ночует. Это ее детище.

Под музей Мулявина в здании филармонии отданы три комнаты. Плюс стенды с фотографиями на балюстраде. Но среди фотографий мало оригиналов. Почти все они пересняты цифровым фотоаппаратом. У нас в редакции не меньше интересных кадров. В музейных комнатах тоже фото: родители, Мулявин в детстве, с женой, с ребенком, в Греции, в Америке.

- А факс и эти черные офисные столы - это тоже экспонаты? - решила пошутить.

- Да, эти вещи передали музею музыканты из студии Мулявина, - ответил научный сотрудник музея Олег.

Убогий факс и не менее убогая мебель - это экспонаты в музее Мулявина! Как будто он был великим чиновником, а не музыкантом!

Правда, в закрытой для посещения третьей комнате лежит знаменитая мулявинская гитара с двумя грифами марки «Гибсон».

Но ведь на даче столько действительно ценных вещей! Пианино! Машины! Сами стены, в конце концов. В Лапоровичах можно сделать настоящий музей.

ЗВОНОК ВДОВЕ

- Здравствуйте, Светлана Александровна. Это Ольга Улевич из «Комсомолки»…

- Ольга, вы меня застали на ходу…

- У меня только один вопрос!

- Минуточку! Подождите! Пи-пи-пи….

«Минуточки» Светлане Александровне хватило для того, чтобы нажать кнопку «окончание разговора» на мобильном телефоне.

ЗВОНОК РИЭЛТОРАМ

Сколько может стоить дача Мулявина?

В агентстве недвижимости «Загородный дом» нам рассказали, что пока на продажу выставлен только жилой коттедж в Лапоровичах со стеклопакетами, паркетом, гаражом, сауной, ландшафтным дизайном и подсветкой, в 800 метрах от Минского моря. Явно не дача Мулявина. Цена - 87 тысяч долларов с торгом.

О стоимости мулявинского дома говорить сложно. По нашему мнению, его нельзя приравнивать просто к недвижимости, он имеет музейную ценность. А земля в Лапоровичах стоит по-разному. Все зависит от того, насколько близко участок подходит к морю. Например, участок в 12 соток, удаленный от моря на 1 километр, хозяева оценили в 7 тысяч 500 долларов. А надел земли в 15 соток, но с видом на море стоит уже в два раза дороже - 20 тысяч. Дом Мулявина стоит в максимальной близости к берегу - метрах в 300.

ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦА

Музыкант «Белорусских песняров» Олег Аверин (Козлович): На чердаке пропадают ноты и афиши

- В году 93-ем Володя отдал мне свою «Волгу» и ключи от дачи, и я с женой жил в Лапоровичах несколько месяцев. После переезда из Бреста у меня не было жилья в Минске. Однажды я забрался на чердак и обнаружил там просто горы старых афиш, буклетов, нот, читательских писем и фотографий…А еще была библиотека.