Легендарный московский голова Алексеев построил не менее знаменитое здание Думы. Теперь здесь музей вождя революции.
Конечно, не всегда это представительное здание в центре Москвы казалось страшным. Выходящее одним фасадом на Красную площадь, оно поначалу являло собой символ оплота власти, опору, устойчивости московской жизни, поскольку размещалась в нем городская Дума. Да и построено оно было для Думы.
Так задумал, а вскоре и осуществил молодой московский голова (по-нынешнему как бы мэр и председатель городской Думы в одном лице) Николай Александрович Алексеев.
Кто бы мог знать, что именно здесь, в своем кабинете, Николай Александрович переступит порог своей жизни...
Уже и при нем москвичи поняли, что Алексеев сел в кресло городского головы не руками водить, а работать. Да так, чтобы безо всяких лишних разговоров. Ничего не откладывал в долгий ящик, решал дела незамедлительно.
Сам был достаточно богат - семья Алексеева владела крупнейшей в Москве и ее окрестностях канительной фабрикой, где тянули золотую и серебряную нити для дорогого шитья, и, ежели для чего-нибудь Москве денег не хватало, тут же доставал свой кошелек. Понятно, что возвращал потом, но дело-то не тормозилось. А однажды был случай, когда денег ему недостало, и пошел он к одному из самых богатых людей Москвы с просьбой дать для Москвы денег в долг. А тот возьми и пошути: встань на колени - дам! Ну Алексеев немедля грохнулся на пол, аж мебель загудела: был он богатырского сложения и при этом ловок в движениях. Деньги он тогда раздобыл.
Для любимого города Николай Александрович сделал так много, как ни один управитель до него, да и после, пожалуй. Это при нем, по его замыслу, в первопрестольной построили водопровод. Раньше-то как было: из Мытищ гнали питьевую воду через акведук, построенный еще при Екатерине, и собирали в громадные чаны на Сухаревой башне. А уже отсюда подавали в бассейны с фонтанами, откуда водовозы черпаками набирали воду в бочки и развозили по городу.
Алексеев выстроил две водопроводные башни, приказал разведать новые источники, проложил разветвленную сеть подземных труб, после чего практически каждый домовладелец мог обратиться в городскую управу с просьбой присоединиться к городской водопроводной сети. Короче, Алексеев одарил Москву первым водопроводом. Как и канализацией. Но и много других полезных дел совершил Николай Александрович. Первые асфальтовые тротуары в Москве при нем появились. Строил школы, основал первую психиатрическую больницу, носящую ныне его имя, восстановил Александровский сад, окружил его чугунной решеткой, сохранившейся и по наши дни.
Был он не только молод, но и красив, доброжелателен. Говорили, что и женщины, оказываясь от него поблизости, впадали в душево-телесный трепет. Враги, а было их немало - слишком уж ярок, слишком уже многого добился в свои 42 года, - распространяли слухи о его кутежах вместе с близким другом обер-полицмейстером Москвы Власовским. И будто бы слухи о тех загулах достигли ушей императора. Тот недовольно поморщился: «Унять жеребцов!»
Может, поэтому, когда Алексеева не стало, потекли разговоры, что не так-то просто все, что вроде бы смерть его - наказание. Да только вздор это все.
В приемный день городского головы в 1893 году вошел к нему в кабинет - вот в этом здании, на втором этаже - невзрачный человек, обычный посетитель, и несколько раз в упор выстрелил. Николай Александрович прожил несколько дней. Сознание возвращалось к нему, и он что-то пытался спросить о московских делах. А стрелял в него душевнобольной, уверовавший в то, что Алексеев один только вред приносит.
Похоронили его в родовом склепе в Новоспасском монастыре.
Из справочника: «В годы советской власти склеп и могилы были уничтожены».
В здании Московской городской Думы, построенном Алексеевым и ставшем памятником этому замечательному человеку, поместили музей вождя революции. Помню, как нас, школьников первой послевоенной поры, водили сюда и атрибуты жизни вождя показывали. Об Алексееве, конечно, ни слова.
А теперь имя Николая Александровича носят улица в Москве и станция метро.