Семья Пригожих попала в непригожую историю

Самая знаменитая в Беларуси многодетная семья, в которой 15 детей, задолжала за коммунальные услуги 17 миллионов. На одной улице с ними живут никому не известные Духовичи - с 17 детьми и без долгов. Корреспондент «Комсомолки» попыталась разобраться, почему так по-разному сложились судьбы этих двух семей.

Кошкин дом

Найти дом Пригожих в Витебске человеку приезжему оказалось проще простого - достаточно было спросить на автобусной остановке, где живут Пригожие. Откликнулось сразу несколько человек.

- Вон туда езжайте, там спросите Кошкин дом, любой покажет.

- А почему Кошкин?

Люди замялись.

- Ну... Сказку помните? Хоромы какие Кот с Кошкой отгрохали? Вот по этому же проекту и для Пригожиных строили, - с заметной завистью в голосе отрезал мужчина.

Зависть, в общем-то, была объяснима. Двадцать лет назад витебской семье Пригожих с 15-ю детьми государство вручило ключи от 15-комнатного кирпичного особняка общей площадью более 300 метров. Об этом писали все - от многотиражек до союзных газет, обыгрывая в заголовках красивую фамилию: "Самая Пригожая", "Пригоже живут!". Немцы сняли документальный фильм об образцово-показательной многодетной семье - вот, мол, как заботятся в СССР о многодетных. Фильм прокатили по всему Союзу. В Витебске во время его презентации зал самого большого в то время кинотеатра «Беларусь» был забит под завязку. В те годы Пригожие и подумать не могли, что через двадцать лет журналистов заинтересует другая, совсем непригожая история - знаменитая многодетная семья задолжала государству 17 миллионов рублей за коммунальные услуги.

Две правды

...Окидываю взглядом особняк на улице Чапаева. Наверное, когда-то он действительно был похож на сказочный Кошкин дом. Длинный деревянный резной балкон наверняка радовал глаз золотом свежевыструганных досок, а не заплесневевшей чернотой. На месте обледенелой бетонной горки-крыльца, уверена, были ступеньки.

- Видите, дом весь развалился, окна сыпятся от сырости, потому что уже несколько лет батареи не греют, крыша течет, подвал затекает все время водой, а когда-то там пол был. Скамейки сломались, забор тоже. А квартплату начисляют, как за замок. За 20 лет никто ничего не сделал, - утирает слезы мать-героиня Инна Владимировна. - За месяц начисляют по жировке почти по 800 тысяч. А у меня пенсии 130, с нее еще в счет долга высчитывают. Как я расплачусь?

Неподъемный долг образовался у Пригожих не за один год. Шесть лет назад Инна Владимировна похоронила мужа, и с тех пор жизнь как-то разладилась. Пошла было по кабинетам - от ЖЭУ до горисполкома, но ответ везде был одинаков. "Все ваши дети уже взрослые, никаких льгот вам не положено. Пусть работают и помогают вам". На эту правду и Инны Владимировна есть своя.

- Да, дети взрослые. Старшей дочке 41 год, младшему в этом году 21 будет. Но тут же невыносимо жить - холод такой. Сейчас 13 градусов, а в морозы я в шубе спать ложилась. По комнатам обогреватели стоят, так только за свет по 200 тысяч набегает. А работы у детей не было, только сейчас нашли. Семьи не у всех есть. Может, кто-то и хотел бы, а куда привести, тут и так один на одном сидят. Один сын в Израиль уехал, давно уже, 15 лет назад. Еще один квартиру купил, когда-то зарабатывал неплохо. И одна дочка в Америку уехала, вышла замуж, хоть как-то судьбу устроила. Остальные все со мной живут.

- Так ведь, правда, взрослые уже, могут помочь, - осторожно прерываю я монолог Инны Владимировны.

- В суде из райисполкома сидела представитель, сказала, как вы: «Пускай выплачивают, они уже взрослые». Так я говорю: взрослые, но у них тоже семьи и получают не миллионы. Может, по 500 тысяч получают, я не знаю. Надо же все купить на жизнь. Я свою пенсию получу, куплю молоко, сахар, чай, хлеб, порошок, мыло. И все, вся пенсия. В этот раз 105 тысяч получила.

Как-то раньше, когда в горисполком меня сами вызывали, ко мне относились хорошо. А тут я пришла, прошу скосить мне хотя бы половину долга, а со мной говорят, как будто бы я никто. Детей преступниками сделали. Было, что оступился сын, залезли они с друзьями в этот дачный домик, а что они могли там взять? Ничего! Другой оттолкнул пьяного, а у него отец бывший милиционер оказался, хорошие связи, засудили нашего сына за драку, деньги теперь выплачивает. Бывает, один ребенок в семье, и то нюансы, а тут их столько... А расписали, что дети жулики, бандиты. Мои дети все хорошие. Ну и что с того, что в институтах не учились? Не было возможности учиться. Вон соседи есть, поговорите с ними, они скажут вам, какие у меня дети. Сыновья летом сами сделали водопровод, а то к соседям ходили за водой и мылись у соседей. Ни один из домоуправления тут ни одного вентиля не закрутил. А за капремонт деньги начисляют. Мы вызывали сантехника. Он пришел, посмотрел и сказал, что даже трогать не буду, тут за что ни возьмись - полетит все. Добиться ничего невозможно - они говорят, вот выплатишь долг, тогда посмотрим, что можно сделать...

Продать дом нельзя - он государственный, не приватизированный. Хотели приватизировать недавно, так нам насчитали несколько тысяч долларов. Откуда взять? Трудно жить, все такое дорогое. Дочка говорит: «Рожать больше не буду, один есть - и хватит». И все так. Восемь внуков сейчас у меня. Да я и сама по нынешним временам не знаю, решилась бы много детей нарожать или нет. Все очень дорого, а помощи ни от кого никакой.

...Чем больше я слушала Инну Владимировну, тем меньше хотелось задавать вопросы. Ответы я уже знала: «Никто не пришел никогда, не спросил, как мы тут живем...»

«Мы иногда удивляемся, что нам денег хватает»

Как живут Пригожие, местные власти на самом деле интересуются куда меньше, чем 20 лет назад, - дети-то выросли. В домоуправлении при упоминании о Пригожих морщатся.

- Да на них же 10 процентов от всего долга наших неплательщиков висело! - возмущается начальник домоуправления. - После суда начали понемногу выплачивать, 9 миллионов осталось, но все равно сумма огромная. Протоколы составляем и на мать, и на всех детей. А толку? Выселить их как неплательщиков тоже не можем. Некуда. Их же много...

- Да них же весь город работал! - заметил глава местного исполкома. - «КИМ» их одевал, «Красный Октябрь» обувал, мясокомбинат и молокозавод кормили-поили. Нет, наверное, предприятия, которое бы раз не оказало им помощь. Между прочим, на этой же улице Чапаева живет семья, у которой 17 детей. Тоже в большом доме. Но с ними проблем почему-то нет.

Отыскать эту семью оказалось куда сложнее, чем Пригожих, - образцово-показательная слава обошла их стороной, и даже на самой улице, богатой на двухэтажные особняки, далеко не все точно знали, в каком из них живет многодетное семейство Духовичей.

- А может, это баптисты? - махнул мужичок в сторону небольшого, по сравнению с особняком Пригожих, но тоже двухэтажного дома.

Дверь открыл хозяин Владимир Николаевич, из глубины уютного дома навстречу незваным гостям вышла хозяйка Алла Брониславовна. Из комнат тут же высыпали любопытная троица.

- Это у нас меньшие, - заулыбались счастливые родители. - Самый младший Иосиф, ему восемь. А старшему Александру уже 30 лет. У него уже давно своя семья, шестеро детей - пять сыновей и дочка. Живут недалеко, получили квартиру. У нас восемь детей уже поженились - четыре сына и четыре дочки. Все живут очень хорошо. Кроме старшего, все квартиры снимают. Мы вообще довольны своими детьми. Мы люди верующие, евангельские христиане, и дети вслед за нами верой живут.

«Вера - это хорошо, но жировку-то ею не оплатишь», - мелькает у меня мысль, а чуткие Духовичи как будто перехватывают ее.

- Ну, зимой, конечно, трудновато в материальном плане приходится. Я не работаю, муж только, плюс детские пособия. Выходит где-то 500 тысяч в месяц. Половину жировка съедает. За свет много нагорает, может, оттого, что утюжим много, холодильника два, машина стиральная. Но мы немножко экономим. Когда сильные морозы были, боялись, что не оплатим все, подтапливали дровами. Экономим, как можем. Свое хозяйство держим. Две коровы у нас, телята, куры, огород. Дом этот наш собственный. Нам как многодетным государство выделило квартиры. Мы их приватизировали сразу, это было еще 10 лет назад. Потом продали квартиры и купили этот дом.

- Государство помогает?

- Ну, как помогает? Однажды фабрика «КИМ» своей продукцией помогла. Облисполком тысяч 300 раз в год дает. Раньше детский фонд еще помогал, но сейчас уже нет. Дети, конечно, в школе бесплатное питание получают. Мы ходили, чтобы за газ оплату уменьшили. Но нам только оказали единовременную помощь. Мы иногда удивляемся, что нам денег хватает, но, однако, живем. Это когда были советские времена, многодетным много помогали. А мы с детства детей к труду приучали...

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

- Вы не думайте, у Инны дети хорошие, - вступился за Пригожих сосед, к которому я все-таки решила заглянуть напоследок. - О них вон сколько газеты писали, кино снимали. На них полгорода работало, что правда, то правда. Продукты несли, одежу несли. Они ж не просили - им все сами несли. Показуху государство устроило - тоже правда. А теперь кинуло эту бедную Инну. Я так считаю: устроили показуху - надо идти до конца...

КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА

Социальные программы формируют иждивенчество

Ситуацию, в которую попала семья Пригожих, комментирует Анатолий АЛАДИН, доцент кафедры психологии и педагогического мастерства Республиканского института высшей школы, кандидат психологических наук:

- Забота о семье, особенно многодетной, декларировалась советской властью всегда. На деле, на всех заботы государства не хватало. Выбиралась одна семья в качестве образца. Почему раскрутили витебскую семью, только в партархивах можно раскопать. Но семья была выбрана, судя по всему, патриархальная, в которой все было завязано на отца. Отец умер, и семья оказалась неприспособленной к жизни. Тут не столько проблема, связанная с помощью со стороны государства, сколько ошибки в плане воспитания детей, в самой жизни семьи. Чтобы ребенок превратился во взрослого, его надо подготовить к ответственности. У Пригожих, получается, родители не подготовили детей.

Другой момент связан с политикой социальной помощи. Социальные программы, как показала практика, формируют иждивенчество. Ответственность воспитывается, когда человеку поручаешь что-то делать. А тут не надо было ничего делать, все само валилось. Можно сказать, у этой витебской семьи сформировался синдром наших чернобыльцев. Конечно, социальная помощь должна быть в государстве, но будет самым разумным направлять ее непостоянно и только тем, кто нуждается. Когда постоянно все дают, у человека не вырабатывается воля.

Есть еще один нюанс: советская модель общества отучила нас приспосабливаться к меняющимся условиям жизни. На Западе семья четко знает: сегодня она может потянуть дом, а завтра может случиться, что придется урезать себя в потребностях, и человек к этому готов. В СССР все шло по накатанному, выстраивалась некая светлая дорога к будущему. Кстати, в Беларуси сейчас происходит то же самое. А люди оказались не готовы к ямам на этой дороге.