Глеб Агеев, избитый приемными родителями: «Мама меня дрессировала!»

В подмосковном Видном продолжается громкий судебный процесс по делу Антона и Ларисы Агеевых, которые «прославились» год назад. Напомним, тогда всю страну облетели шокирующие фото их 3-летнего приемного сына Глеба, сделанные в реанимации детской больницы. Туда его привезли в жутком состоянии: тело было в ожогах и гематомах, повреждены половые органы, выбиты зубы...

Когда ребенок пришел в себя, признался врачам: «Меня мама избила». Однако Агеевы свою вину сразу же перекинули на того же Глеба: мол, сам виноват, «ножки у него заплетаются». Но прокуратура не поверила приемным родителям и завела уголовное дело. Теперь Ларисе грозит до семи лет тюрьмы.

Вчера в суде допрашивали свидетелей со стороны защиты супругов. И это было видно по спокойным и довольным Агеевым, которые перед заседанием мило беседовали с адвокатам (их у них трое) и разливали чай из термоса. Однако свидетели явно сболтнули лишнего, и их показания не сыграли на руку подсудимым супругам.

Первой дали слово Вере Пурягиной - местному педиатру, которая выезжала осматривать Глеба уже после того, как Антон выкрал его из больницы.

- Мне сразу бросилось в глаза, что мальчик очень пластичный, а именно такие детки часто падают, - опустив глаза в пол, начала она. - И раны у него типичные: ссадины, синяки, как у детей, особо подвижных. Еще я заметила очень крутую лесенку у них дома - с нее неудобно было спускаться.

Врач, видимо, намекала на версию Агеевых, которые, напомним, уверяют, что Глеб получил такие страшные травмы, упав с этой самой лесенки! Но экспертиза-то говорит об обратном: мальчика били и били систематически. Поэтому на вопросы прокурора Оксаны Кравченко врач Вера Анатольевна сухо отвечала:

- Я просто педиатр, меня попросили осмотреть ребенка и я осмотрела. Сотрясение мозга я при осмотре не могла определить...

- Вначале Антон позвонил мне: «Срочно иди к нам», - поведала соседка. - Дома у них лежал Глеб, завернутый в полотенце. У него лицо опухало на глазах, губы опухли, была рассечена бровь. Я спрашиваю у Антона, что случилось. Он ответил, что сам толком ничего не знает. И спрашивает: «Что делать?» Я говорю, нужно срочно «Скорую» вызывать. И потом поехала вместе с Глебом в больницу. А он в «неотложке» врачу сказал: «Меня мама убила. Она меня дрессировала».

- Била или убила? - не расслышала судья.

- Именно убила! Понимаете, Глебу вообще не везет - за месяц до случившегося я к ним заходила, он весь в синяках ходил. С будки упал! Вечно себе приключения ищет... Кстати, в больнице Глеб сказал, что это мама его с лесенки так толкнула. Потом Антон вмешался, сказал, что он фантазирует. На самом деле у них чайник взорвался, мальчик обжегся и со страху навернулся с лестницы. Никто его не толкал.

- Нет, не пьет она! - отрезала соседка.

- Странно, а год назад на допросе вы говорили обратное, что она периодически злоупотребляет спиртными напитками, - напомнила прокурор.

Соседка стала странно отпираться:

- Следователь не все записала!

Последней допросили Ирину Шегай - работницу Дома культуры, куда Агеевы водили Глеба в студию ритмики.

- Скажите, а бывало так, что мальчик пропускал занятия? - спросила судья.

- Редко, но бывало. Перед Новым годом, например, его не было несколько дней. Потом пришел со следами ожогов. Лариса рассказала, что варила яйца, под ноги подвернулся Глеб, и на него вылился кипяток...

- Но вы говорили, что у него не было никогда травм! - аж привстали от удивления адвокаты.

Женщина поняла, что ляпнула лишнее. И попыталась исправиться: - Ну, там были незначительные следы...

Агеевы уходили из суда понурыми. На следующем заседании судья продолжит выслушивать свидетелей.