Чем Никас Сафронов похож на испанца Сальвадора Дали?

В эфире «Пресс-клуба», посвященного прогнозам, я продекларировал, что из нынешних художников потомки будут помнить только Никаса Сафронова. И после записи передачи коллеги подвергли меня пристрастному допросу. Что, мол, в виду-то имелось. Отвечал. В живописи я со-о-овсем не разбираюсь. Но беспристрастным быть не могу. У меня все стены завешаны полотнами этого мастера, он мне их дарит, и его импрессионистское «За чтением» сейчас у меня перед глазами. Вот. Разбирать творчество Никаса - прерогатива экспертов. Но Сафронов - экстравагантное явление масскульта, и это, по мне, бесспорно. Гениально он рисует или посредственно, не берусь судить. Но то, что снимают и рисуют его самого чаще, чем любого другого мастера кисти, - факт. Потому что сам по себе живописен. При этом он бесспорный художник по своей организации. Вернее, по отсутствию таковой. По-английски, кстати, художник - artist. Вот это про него. Артист. Может, между прочим, сегодня на свой юбилей и не приехать. Однажды, помню, опоздал на вечер в «Метрополе», посвященный его дню рождения. Никас несобран, как и положено натуре творческой. Почему при этом умудряется не испортить отношения с журналистами, не вполне ясно. В ОЖИДАНИИ НИКАСА ЖУРНАЛИСТКА ПЕРЕЧИТАЛА «СЫНА ПОЛКА» Лет семь назад я попросил замечательную детскую писательницу Ирину Лукьянову (не вполне публике зримую в массивной тени своего именитого супруга Дмитрия Быкова) записать интервью с популярным художником. Ира согласилась, но время шло, а текста не было. И вот я получаю подробное письмо, в котором она живописно объясняет, почему так и не взяла интервью у Никаса Сафронова. Журналистка добросовестно подготовилась к работе - прочитала все о женах Никаса, замках Никаса, картинах Никаса, детях Никаса, его мнение о винах, русской духовности и дизайне интерьеров. На встречу Ирина приехала загодя и по дороге - писательница как-никак - забрела в книжный магазин «Москва», расположенный по соседству. Купила там своим детям культовую советскую книгу «Сын полка». В 16.00 соответственно договоренности была на месте. Поскольку живописец беседовал с визитерами в гостиной, Ирина рассматривала портреты: Никас с замечательными людьми, Никас в студенчестве на танцах, Никас с первой любовью… Рядом - письма, грамоты и свидетельства: благодарность от Владимира Путина, письмо от Джорджа Буша, удостоверение почетного гражданина города Ульяновска, свидетельство о включении в разно- образные списки лучших людей планеты и другие красивые документы в благородных темно-коричневых рамах. Затем Ира стала разглядывать папки на стеллаже. Папки были подписаны: бухгалтерия, квартира и т. п. Ей понравилась идея сложить все домашние документы по темам. Она утверждала в своем письме, что решила эту манеру перенять. Наконец из гостиной выплыл Сафронов. В бежевой рубашке, бежевых брюках и бежевых носках. Попросил Лукьянову обождать еще пару минут. - Хорошо, - кротко согласилась она. Вздохнув, Ира достала из сумки «Сына полка» и принялась штудировать историю Вани Солнцева. Примерно в 16.45 вышел Никас и попросил еще один тайм-аут: у него заказчики. - Хотите кофе? - Хочу. Тем временем разведчики обнаружили Ваню Солнцева со сложным выражением на сонном лице. В шестом часу заказчики испарились. Зато пришла дама в черно-красном. Маэстро обсудил с ней грядущую выставку. Дал приглашение. Увидел Лукьянову. Удивился. Дал приглашение и ей. Новый звонок в дверь - и на пороге возникла длинноногая гостья. Девушка пришла от некоего дизайнера. - Вас как зовут? - спросила секретарь. - Ирина, - ответила та, и Лукьянова взглянула на длинноногую с ненавистью. Никас объяснил девушке, что не хочет больше иметь дела с дизайнером, потому что он его все время подставляет. В дверь снова позвонили, и журналистка вновь оторвалась от Вани Солнцева (он уже попал к дяде Биденко). - Пройдите, пожалуйста. - Никас широким жестом указал Лукьяновой на дверь гостиной. Часы показывали 17.30. Ваню Солнцева мыли в десяти водах. Когда вода стала серой, художник появился, и на лице его, по словам Лукьяновой, нарисована была безропотная готовность ответить на самые скучные вопросы. Журналисты нужны, потому что они обеспечивают заказчиков, сформулировал он. Борзописцы его явно достали, но живописец выразил лицом, что потерпит. Поскольку писательница томилась уже больше часа, то про себя она проговорила: взаимная терпимость даст плоды. Сафронов быстро рассказал, что помнит ульяновское детство, пляж, бараки, которые строили немцы, и как воровали яблоки в колхозном саду, а сторож стрелял солью. Упомянул мать-литовку, отца-русского, неверных негров, которые не православные и не католики. Прошелся по социальной теме: власти - как голуби, внизу едят с руки, вверху - гадят на головы. Рассказал, как бывший мэр Парижа и действующий испанский король предлагали ему жить во Франции и Испании соответственно, упомянув хрестоматийный анекдот про червяков в навозе: «Это родина, сынок». У Иры заготовлен был вопрос про родину, но секретарь сказала: «Из «Плейбоя» звонят, срочно». Никас удалился. Ваня Солнцев был привязан двойным морским узлом к дяде Биденко. На часах высвечивалось 18.00. - Вот, посмотрите. - Никас принес свою новую книгу. И, как Ирине показалось, изумился, отчего она еще тут. «Со мной еще никогда так интересно не обращались», - вспоминала потом Лукьянова. Она с азартом естествоиспытателя решила во что бы то ни стало дождаться конца приключения. - Никас, там Вилли Токарев, подойдете? Никас выглянул из гостиной и с ужасом посмотрел на журналистку. Она - на него. Взяв трубку, художник скрылся за дверью. 18.45. Ваню Солнцева усыновил полк. Две чашки кофе требовали отмщения. Секретарь указала дорогу. По дороге Лукьянова нашла книжный стеллаж. Особо ей запомнились Тейяр де Шарден (том под названием «Эротика») и «Родная речь» за седьмой класс. Матерый журналистище, саркастично отметила Ира, подобно разведчику Ване Солнцеву вытащил бы химический карандашик и записал на клочке голубого пипифакса топ-лист туалетного чтения маэстро: эксклюзив, однако.

Картина Сафронова, где он изобразил себя рядом с Дали, так и называется: «Двое».

Фото: Михаил ФРОЛОВ

РИСУНОК УШЕЙ ИЛИ ЭНЕРГЕТИКА ЖИВОПИСЦА? Ирин отчет о визите заканчивался так: «Мы договорились на другой день, на час дня. И я даже честно собиралась прийти. Дочитать наконец «Сына полка». Но как только дверь за спиной закрылась, мне стало понятно, что конец не предусмотрен. Что сюжет уже вполне завершен и дальше будет только мексиканский сериал. Я приду и поселюсь в приемной. Перечту Тейяра де Шардена. Ко мне привыкнут и станут предлагать сделать себе еще немножко кофе. Я буду здороваться с гостями и уступать им кресло, как кошка, забравшаяся туда посидеть, пока никого нет. Я стану непременной принадлежностью этого места, бедной родственницей, статуей Девушки, Ожидающей Интервью. Захожий поэт напишет стихи: «Тщетно, не сякнет поток посетителей в этой квартире,/ Девушка, взяв диктофон, вечно печальна сидит». Ваня Солнцев поступит в суворовское училище, вырастет, дослужится до генерала. Придет к Никасу Сафронову и закажет ему свой портрет на фоне Генштаба. Экран меркнет, титры, конец. Я больше не приду. Не хочу портить впечатление». Я, прочитав этот памфлет, сказал Ире, что в повторном визите необходимости не вижу. Материал есть. Слегка отредактировав и написав пару вводных абзацев, письмо опубликовал. Реакция последовала. В два этапа. Сперва Никас позвонил и душевно - он умеет! - поблагодарил. «Хм, не читал, стало быть», - подумал я. И был прав. Потому что через месяц Сафронов позвонил вновь. И тут он просто фонтанировал восторгами. Впервые Никас ознакомился не с тривиальным пересказом собственных заготовок (а обойма таковых есть у каждой знаменитости, поверьте), но с ироничными заметками, в которых зрим характер и прописана атмосфера. Как истинно талантливый человек, Никас сумел оценить литературный дар Ирины Лукьяновой. Потому что банал достал. Так вот. Еще раз: насколько прекрасен Никас как живописец, судить не мне. Однако Сафронов сумел создать эксцентричный небанальный образ. Подобно Сальвадору Дали, создателю логотипа карамели «Чупа-чупс». Меня с великим испанцем за год до его смерти познакомил Юлиан Семенов. Я никогда Никасу этого не говорил, но они схожи. Схожи. Не рисунком ушей, не растительностью на лице, не взором. Не техникой письма - я в этом (сказал же уже!) ни черта не понимаю. Схожи они чем-то, что величают энергетикой. Точнее не скажу. Не сумею. ЛИЧНОЕ ДЕЛО Никас Сафронов родился в 1956 году в Ульяновске. Окончил Суриковское училище. Лауреат многочисленных премий. Автор бесчисленного количества эротических и сюрреалистических работ, а также портретов знаменитостей - от принца Уильяма до Никиты Михалкова, от Аллы Пугачевой до Артемия Троицкого, от Мадонны (в костюме монахини) до Жан-Поля Бельмондо (в кокошнике).