Судьба русских, которые вернулись в Чечню. Окончание

Начало

Иногда они возвращаются

В 2006 году мы объехали весь Северный Кавказ, с горечью наблюдая фактический исход русских из региона. Впрочем, в небольших общинах в дагестанском Кизляре, ингушской Орджоникидзевской, кабардинском Нальчике нам твердо говорили, что никуда уезжать не собираются. Финалом того путешествия была пасхальная служба в грозненском православном храме, на которую собрались пара десятков стариков да с десяток военных. Ровно в 12 ночи неизвестный «доброжелатель» врубил в храме пожарную сигнализацию, чтобы сорвать праздничную службу. Но сегодня сами чеченцы поняли, что без русских республика не возродится до конца. На Пасху в 2009 году в Грозном нас уже поздравляли с праздником обычные прохожие-чеченцы. И лед тронулся...

Рыба ищет, где глубже

Когда на республику пролились первые капли денежного дождя, никто не верил, что это надолго. Но дождь усилился и превратился в ливень. Ожили и задышали торговля, мелкий бизнес, бюджетникам начали стабильно платить зарплаты. И тогда в республику стали переезжать русские, причем не имеющие никаких связей с Северным Кавказом. У людей, некогда открывших и освоивших самую большую страну мира, сработали гены первопроходцев.

- Я первый раз в Чечню попал в 2006 году, - рассказывает нам совладелец грозненского мини-заводика «Красный молот» Владимир Тегляев. - В тот момент в Тольятти я работал директором станции техобслуживания. А здесь открывался дилерский центр «Бизнес-Лада». Меня попросили поехать сюда на две недели принять оборудование, но получилось, что пробыл я тут полгода. Время было другое, город был другим, но я влюбился в Чечню, не знаю почему. Наверное, из-за людей. Я считал, что если от границы с Чечней до Грозного доеду живым, то это будет сказкой. Только пересекли границу, сразу удивило: земля вспахана, строительство идет, скот пасется. Я-то думал, что все чеченцы воюют и ищут русского, чтобы поймать и съесть его. В общем, миссию я свою выполнил, уехал. С друзьями из Грозного созванивались, я приезжал в гости. И вот в прошлом году решился переехать.

С другом чеченцем они сделали цех по производству кованых ворот, перил, балконов... Назвали его в честь некогда крупнейшего металлургического завода Чечни. Сегодня в республике у них практически нет конкурентов - качеством клиента взяли.

- Наши ворота не ржавеют. Мы обрабатываем все швы и стыки герметиком, красим особой краской. К нам на работу очередь - ждут вакансий. Неудивительно, зарплата... около ста тысяч.

Ася Белова живет в Грозном уже более восьми лет и уверена, что ее дочери Насте в Чечне ничего не грозит.

- А как родным вашим на новом месте?

- Жена на работу без проблем устроилась - в Институт повышения квалификации педагогического состава. Чуть позже сюда переехал 21-летний сын, работает системным администратором на новом стадионе. А на следующей неделе дочка приедет. Не знаю, понравится ли, может, тоже останется. В Тольятти пока квартиру продавать не хочу.

- А как здесь с жильем?

- Есть, конечно, проблемка, снимаем маленький домик. Но если нормально будем работать, может, годик, два, три - мы все равно жилье здесь купим. Чечня теперь моя вторая родина. Сейчас старшее поколение чеченцев в один голос говорит: «Надо вернуть русских». Они же до сих пор с бывшими соседями общаются по телефону, в Одноклассниках... Мы же можем много хорошего дать друг другу. Но мало русских тут, мало. У меня вот есть наброски в голове, как улучшить ситуацию.

- Поделитесь!

- Я бы сделал вахтовый метод. Как, помните, на севера ездили? Есть министерства образования, здравоохранения, автодорог. Они же знают, сколько им нужно специалистов. Сейчас собираются наладить в Чечне производство «Приор». Извините, в Тольятти люди без работы сидят, собиравшие эту машину. Надо ехать туда и звать инженеров, слесарей, наладчиков... Заключать контракты не только с вазовцами - с врачами, педагогами. Подписали контракт на год-два, люди приехали, им дают временное жилье, работу, зарплату, гарантии безопасности. Приедут 100 человек, я голову на отсечение даю, что через два года половина из них здесь останутся. Оставшимся сохранять жилье и рабочее место. Но человек сюда должен ехать не вслепую, а по приглашению. И этим должны заниматься представительства Чечни в регионах. Ну и конечно, приезжающих сюда людей надо инструктировать. Здесь другие нравы, менталитет. Так получилось, что он мне роднее.

Большинство «понаехавших» (как сами себя в шутку называют «новые русские чеченцы»), с кем нам удалось поговорить «не для протокола», отмечают одни и те же признаки этих строгих нравов, так полюбившихся им на Кавказе. Гостеприимство, отсутствие наркоманов, почти «сухой закон» (алкоголь продают два часа в сутки - с 8 до 10 утра) и как следствие - опустившийся пьянющий алкаш на улице Грозного с бутылкой в руке - что-то из области фантастики. Хотя, конечно, любители ширнуться в Чечне наверняка есть, но загнаны в свое вонючее маргинальное подполье. Да и с выпивкой, по крайней мере в столице, проблема остро не стоит. Мы поставили эксперимент, заехав в небольшой магазинчик днем. На прилавках ни одной бутылки.

- Можно пива? - спросили продавщицу.

- Вам какого? - спросила она спокойно. - У нас 30 сортов...

В разговорах с «понаехавшими» в Чечне скорее сквозит какая-то праведная обида на то, что на исторической родине они не смогли самореализоваться по не зависящим от них причинам. А здесь - зеленый свет, открытые дороги, перспективы... Чеченская мечта!

За полтора года Владимир Тегляев из Тольятти создал производство, с которым не поконкурируешь, и стал в Чечне своим даже внешне. Носит чеченскую одежду, но ислам не принял.

Республика надежд

Чего бы добилась Ася Белова в удмуртской глубинке с ее неуемным характером, светящимся оптимизмом и здоровыми амбициями? А тут в 2003 году подвернулась поездка в Чечню с «Идущими вместе». Молодые люди, живя в спартанских условиях ПВР (пункты временного размещения. - Авт.), факультативно обучали чеченских детей, восполняя провалы в знаниях, нанесенные войной. А потом в разрушенном Грозном появился первый уголок мирной жизни. В бывшем басаевском особняке появился спортзал, кинотеатр, интернет-центр. Вход был свободный, и журналисты «КП» не раз пользовались «социальным экспериментом», передавая от «Идущих» по Интернету фотокарточки и статьи. Расплачивались минералкой. Вода в Грозном в тот год стоила 5 рублей за ведро, и к вечеру она загнивала. Теперь того Грозного уже нет, и гуманитарную миссию «Идущих» свернули. Но, как мы узнали с удивлением, в Россию вернулись не все!

Асю Белову Чечня затянула уже почти на восемь лет. Сегодня она один из самых популярных и узнаваемых персонажей в республике - радиоведущая на радио «Грозный».

- Не тянет на родину? - спрашиваем Асю.

- Ну бывает иногда, накатывает. Как любому человеку средних лет, хочется быть поближе к родителям, к маме, к земле - огородик, укропчик (смеется).

Мы сидим в гостиной небольшой двушки, которую девушка снимает на двоих - с маленькой дочкой Настей. Девочка, такая же энергичная, как и ее мама, демонстрирует нам свои гимнастические способности. С тревогой смотрит на плюшевого крокодила, оказавшегося в руках одного из корреспондентов «КП»: «Вы его с собой не увезете?» «Крокодилов в самолет не пускают», - успокаиваем кроху. В частном садике она единственный ребенок, говорящий по-русски. Но конфликтов с одногруппниками у нее нет. Да и воспитатели общаются с детьми на великом и могучем.

- А у тебя, Ась, конфликты с местными случаются? - провоцируем радиоведущую.

- Вы имеете в виду по национальному признаку? Нет, никогда. Конечно, мальчики проявляют интерес, я еще молодая и даже местами красивая (смеется). Взглядом провожают, иногда хотят познакомиться, потому что я все-таки человек публичный. Чеченцы меня многому хорошему научили. Уважению и почтительности к старшим, например. Здесь же если в автобус пожилой человек заходит, половина автобуса с кресел вскакивает.

Мечеть «Сердце Чечни» - один из главных символов современной, но практически моноэтнической и монорелигиозной республики.

- Что еще тебя удивляет в чеченцах?

- Когда мы приехали, они были очень гостеприимны. Они ничем не показывали, насколько разрушена их жизнь, жили на копейки, хлеб им выдавали, потому что денег не было. Но они никак не проявляли малодушия и всегда жили надеждой. Они и сейчас живут какой-то глобальной надеждой.

«А кому мы в России нужны?»

Казачий атаман Анатолий Михайлович Черкашин с нами встречаться отказался наотрез. Потом подумал, перезвонил сам и объяснил, почему передумал. Люди из России все-таки редкие гости в казачьих станицах за Тереком. Атаман пригласил нас в строящуюся казачьей общиной конноспортивную школу и заодно отведать что бог послал. Обед начали с «Отче наш». Но атаману не елось и не разговаривалось спокойно - вокруг кипела жизнь, и он все время отвлекался на хозяйственные проблемы. Видно было, что наш разговор ему в большую тягость.

- Что здесь происходило во время двух войн?

- Да басаевская власть была… Так и жили… Мне предъявили «организацию террористических банд на территории Республики Ичкерия». Посидел восемь дней - отпустили. «Не подтвердилось».

- Где держали вас?

- В Грозном.

Анатолий Михайлович распоряжается выдать жеребенку по кличке Пламя сахар из багажника атаманской машины, там же взять литол и смазать царапину на шее. Сахар жеребенку нравится, а на тюбик с литолом он смотрит презрительно... В разговор вступает еще один казак, Андрей:

- А мне сказали, что, если завтра не уедешь, вообще никогда и никуда не уедешь… Уехал, в Краснодарский край.

Грозный утопает в фонтанах. Новое поколение Чеченской Республики уже не будет помнить следов войны.

- Почему решили вернуться?

- А кому мы там нужны? Правильно?

Атаман говорит, что сейчас они живут нормально. Чеченская власть про них не забывает, Анатолий Михайлович - советник Рамзана Кадырова. А вот российская власть, помогая Чечне, казаков в отдельную группу не выделяет, и это, пожалуй, единственная к ней претензия.

Спрашиваем: вооружены ли казаки? Вопрос больной, учитывая историческую роль казачества на Кавказе, и атаман раздражается. Чувствуется, что эта тема давным-давно продумана и выводы сделаны.

- Какой смысл от этого автомата? У атамана Миши Сенчикова был полный дом оружия. И гранатометы, и пулеметы. А толку-то? Постучались - вышла сестра. Открыла калитку - ее оттолкнули. Овчарка была хорошая, обученная - кинулась, ее застрелили. Атаман выскочил, он здоровый был ужасно. По нему два рожка выпустили 7,62 - только тогда остановили. Вывезли два грузовика оружия. А толку-то? Тебя к калитке позовут, и ты вый-дешь. Выйдешь! Особенно если у тебя дома жена и дети. Еще одного атамана в 96-м году убили - так вышел сам, лишь бы детей не трогали.

- Люди сбежавшие начали возвращаться?

- Куда им возвращаться? Политики по возвращению никакой нет. У меня есть заявления - люди хотят вернуться, а толку-то... Жилья нет, работы нет. Мы стараемся, чтобы те, кто есть, не разбежались. Вот двое казаков уехали на заработки. А так куда возвращаться? Если ты врач-учитель, понятно - профессия востребованная. А если тракторист - кому ты нужен? Колхозов-совхозов нет. Вот Хлопонин говорит: «Будем давать деньги, чтобы люди приехали». А тем, кто здесь живет? Им что, шиш? Надо, чтобы мы здесь жили так, чтобы другим стало завидно, тогда и люди сами потянутся.

Терпеть не надо - надо любить!

- Ого! Какие вы серьезные! - встречает нас на паперти маленького белого храма отец Амвросий. - А вот недавно националисты ко мне приезжали, Белов с Демушкиным, они, наоборот, веселые были. Им в Чечне понравилось. Белов п отом мне звонил и рассказывал, что все его знакомые спрашивали: за сколько его Кадыров купил?

- И нам такое говорили...

- А так людям думать проще. Если Чечня, так территория зла обязательно. У нас здесь две воскресные школы - в Наурской и Вишневской. И дети задают мне на уроке вопрос: батюшка, а ножик - это добро или зло? Я говорю им: если этим ножиком резать хлеб, это будет добро, а если человека - зло. Так ножик - добро или зло? Но дети догадались, сказали, что все зависит от того, в чьих руках этот нож. Так и здесь, в Чечне. Любое зло - это неправильно использованная свобода.

Отец Амвросий приехал в Чечню три года назад, еще будучи студентом семинарии. Пел в грозненском храме, а в итоге получил приход в Наурской.

- Мое представление о Чечне не совпало с реальностью. И русских я ожидал здесь увидеть забитых. И ошибся. Сейчас, мне кажется, за межнациональным миром здесь следят сверхбдительно. Потому что, когда здесь творилось беззаконие, тут не нужно было искать обиженных - они были на каждом углу. Обиженные были необязательно православные. Тут и туркам, и чеченцам доставалось - всем. Очень показательный случай был в 2008 году. Кто-то разбил в храме стекло. Позвонили, вызвали атамана, начальника ФСБ, муллу. Через три часа пришел мулла и сказал: мы нашли того, кто это сделал! Это парень из старшего класса, и мы сейчас его будем пороть! Начальник милиции привез новое стекло… конечно, пороть мальчишку не дали. Здесь все понимают - любая ссора между соседями приведет к межнациональному конфликту.

По словам отца Амвросия, в Наурской сейчас проживают 500 русских. В Червленной - крупная староверческая община. Семьи крепкие, большие, мужчины непьющие. Я долго жил на Ставрополье... здесь русские совсем другие.

- А возвращенцы появились? Те, кто сбежал после войн?

- Мне сложно судить… У одного моего прихожанина жена работает в архиве. Перепись населения была, я сначала поинтересовался, сколько кого у нас проживает, а потом раздумал. Так и сказал ей: мне это неинтересно. Просто это тема, которую очень легко обернуть из блага во зло.

Но возвращение идет. Главное - не набрать социальных паразитов, которые будут числиться здесь, а жить в другом месте. Задача не в том, чтобы навезти сюда людей из России, а нужно вернуть сюда тех, кто считал и считает эту землю своим домом.

- Можно сообщить людям через нашу газету, что в Чечне мир и толерантность?

- В одной из проповедей я говорил, что для установления межнационального мира термин «толерантность» не очень подходит. Почему мы должны терпеть? Любому терпению приходит конец! Мы должны любить!

ОСОБОЕ МНЕНИЕ

Семь я народов...

Что делать с российским Кавказом, сейчас решительно непонятно. То есть у власти есть свои рецепты, которые сводятся по большей части к методу заваливания региона деньгами, который в данных условиях больше напоминает попытку залить пожар керосином.

Сам Кавказ эта методика, наверное, на какое-то время успокоит, но зато взбудоражит (и уже будоражит) не только «патриотические» политические силы, но и российские регионы, в которых жизнь населения не лучше, а подобные деньги не снятся даже в самых смелых снах.

Есть предложения усложнить порядок финансирования из центра таким образом, чтобы деньги шли на конкретные проекты и их вследствие того меньше бы воровали и откатывали из региона назад, чиновникам в центре. Эффект если и будет, то минимальный. А, скорее всего, для контролеров тоже понадобится доля. Но не давать деньги тоже нельзя, раз есть цель развивать регион.

Есть предложение (и оно прозвучало в статье) финансировать возвращение русских в регион. Но ведь среди всех образований моноэтническими можно назвать разве что Чечню и Ингушетию. И в Дагестане, и в Кабардино-Балкарии, и в Карачаево-Черкесии моноэтноса нет.

Но даже предложенный одним из собеседников журналистов метод долгосрочной (на несколько лет) вахты, чтобы больше народа оставалось жить на этой земле из других регионов, даст точечный эффект. Останутся десятки, сотни, но не десятки тысяч. Да десяткам тысяч вахтовиков из Центральной России и делать там нечего.

В нынешней ситуации хороших решений не видно. Для этого достаточно только одной причины, не говоря о десятках других, - существования национальных республик. Есть в России Липецкая и Воронежская области, где полно не только русских, но и татар, и аварцев, и ингушей, и чеченцев. И все они равны. И есть Ингушетия, Чечня, Дагестан и т. д. Там тоже по абстрактному закону все равны. Но само по себе наличие так называемых титульных народов предполагает в первую очередь защиту их прав. На практике они оказываются равнее других. Под это заточена вся тамошняя модель власти. И эту проблему только деньгами не решить.

И, похоже, пока в структуре Российской Федерации останутся национальные образования, в корне ситуацию, по крайней мере на Кавказе, к лучшему не изменить.

Александр ГРИШИН

Фильм о русских в Чечне смотрите на телеканале в 12.30