Борис Стругацкий: «Даже Жванецкий смеется сейчас не так часто»

Мы поздравили его с днем рождения и расспросили, какие их с братом Аркадием Стругацким фантазии и выдумки сбылись. И дождемся ли мы апокалипсиса?

- Борис Натанович, в ваших книгах миры всегда лучше того, что мы имеем, - технологичнее, свободнее, романтичнее. Это такая реакция на действительность, от которой хочется бежать зажмурившись?

- Мы никогда не стремились убежать от реального сегодняшнего мира. Все герои Мира Полудня списаны с наших любимых друзей и добрых знакомых. Лучшие из людей нашего времени вполне естественно осваивались в условиях самого «развитого коммунизма».

Бегство от действительности (эскапизм) не есть, по-моему, стремление уйти в «лучшие» миры. Это стремление уйти в миры, где «весело и ни о чем не надо думать», где чудеса понятны, герои всегда герои, а злодеи - злодеи. Это - миры фэнтези...

Я не люблю фэнтези и не без грусти наблюдаю, как оно оттесняет классическую фантастику - социальную, реалистическую, научную.

- Жизнь становится все интернетнее, но жить как-то не веселее. Мир становится все бессердечнее. Это плата человечества за прогресс?

- Двадцать первый век не бессердечнее двадцатого, а двадцатый - девятнадцатого. Прогресс не есть совершенствование моральных качеств, не победа добра над злом, это «всего лишь» накопление умений.

За последние сто тысяч лет человек научился быть космонавтом, системным оператором, безукоризненным пользователем iPad, он придумал Христа и Будду, но не приблизился к ним ни на йоту. Он только окончательно признал, что человеческие жертвоприношения - это дурно и людоедство - тоже.

Вот вершины морали, выше которых нам (в массе, так сказать) подняться так и не удалось.

- Нас вечно пугают концом света... Так ждать нам апокалипсиса или нет?

- Самая серьезная проблема ближайшего будущего - это энергетический кризис, который может возникнуть в середине века, когда исчерпаются запасы углеводородов. Если не удастся запустить какой-то альтернативный источник энергии (термояд), человечество в одночасье погрузится в «век пара и электричества» (пара будет много, а электричества не очень).

Но апокалипсиса не произойдет. «Сытый миллиард» подтянет пояс и откажется от привычного уже Общества Потребления - прощайте, автомобили, гипермаркеты и паровое отопление. Население будет крайне недовольно, правительствам закрутят гайки и ограничат гражданские свободы.

А в странах третьего мира, очень может быть, ничего нового не случится. Возможно, они кризиса и не заметят.

Герои «Сталкера», снятого по Стругацким, искали смысл существования, о котором теперь думать не модно.

- Появятся ли когда-нибудь биороботы? И возможна ли все же таблетка бессмертия?

- Все это, похоже, осуществимо. Никакие моральные, юридические, философские и даже религиозные соображения воспрепятствовать этому процессу не смогут. И очень жаль! Киборг, или «вечный человек», может, и превратится в супермена, но при этом перестанет быть человеком. История хомо сапиенс прекратит течение свое. С эволюцией не поспоришь, но такое будущее мне неприятно.

- Вы верите в НЛО, в инопланетян?

- В инопланетян и в НЛО как звездные корабли пришельцев я теперь уже не верю. Всю свою жизнь слежу за «открытиями» в этой области и никакой сколько-нибудь серьезной информации так и не дождался.

Похоже, человечество одиноко во Вселенной. Хотя никак не удается мне избавиться от лукавой мысли: Вселенная так огромна в пространстве и времени, что кажется совершенно невероятным, чтобы хоть что-нибудь (жизнь?) существовало в ней в единственном экземпляре.

Может быть, прав все-таки Иосиф Шкловский: другая жизнь во Вселенной существует, но это такая редкость, что встреча с ней землян практически невероятна.

- Ваши произведения всегда отличала социально-политическая заостренность. А что бы вы высмеяли сейчас?

- Например, в «Сказке о Тройке» позволили себе действительно пустить в ход «ювеналов бич», за что и поплатились, впав в начальственную немилость. А сегодня мне не до смеха. Не то настроение. Да и смешного ничего не вижу. Даже великий и любимый мой Михаил Михайлович Жванецкий смеется сейчас нечасто, и смех у него грустный.

- Фильм Тарковского «Сталкер», снятый по вашему «Пикнику на обочине», стал классикой. Не боитесь, что через сто лет будут помнить фильм, а не книгу?

- Во-первых, почему, собственно, это должно меня пугать? Во-вторых, кино стареет быстрее, чем книги. А в-третьих, совершенно очевидно, что смотреть «Сталкер» и читать «Пикник на обочине» через сто лет будут разве что отъявленные фанаты литературы и кино. Сто лет - слишком много, когда речь идет об искусстве.

- Как вам живется и работается без брата?

- Когда-то мне пришло в голову сравнение, лучше которого я так и не сумел придумать. Представьте, что вы с напарником пилите вдвоем здоровенное бревно. И вдруг напарник уходит. Вы остаетесь один, а бревно (здоровенное!) никуда не делось, и пила в руках извивается, и надо пилить дальше… Тот, кому приходилось пилить в одиночку дрова двуручной пилой, меня поймет. А остальные пусть поверят: самоистязание, уродство и безнадега.