Николай Сличенко - кумир моего детства!

Николай Сличенко.

В детстве я не мечтал быть летчиком или пожарником. Я мечтал быть цыганом с гитарой, винтовкой и на белом коне. Моя русская матушка часто напоминала мне, что отец мой (у него была другая семья) был цыган. Она водила меня, пытливого мальчугана, на концерты цыганских ансамблей, коих в пору развитого социализма разъезжало по стране великое множество. И ненавязчиво она уважать цыган меня заставила и гордиться своим происхождением, привила мне любовь к цыганской песне и даже отдала учиться в музыкальную школу по классу скрипки.

Мой друг, еврейский паренек, Мишка Еготубов, играл в цыганском ансамбле. А я – наполовину цыган, только об этом мечтал. Цыган во времена застоя любили все. Отчасти потому, что поклонником цыганской песни был сам уважаемый Леонид Ильич Брежнев. Фильм «Цыган» покорил сердца доброй половины женского населения страны Советов.

В другом фильме «Неуловимые мстители» один из красных дьяволят был отважный Яшка-цыган. (В любимой книге моего раннего детства П. Бляхина «Красные дьяволята» это был китаец Ю-ю.) Редкий праздничный концерт обходился без зажигательной цыганской пляски, и без песен «главного цыгана страны» Николая Сличенко. Его неповторимый голос заставлял сжиматься мое детское сердце. «Милая, ты услышь меня! Под окном стою, я с гитарою….» Кровь предков звала меня в табор. С тех пор прошло всего каких-то пятьдесят лет, и вот я стою перед ним, в его кабинете в театре «Ромен». Аккуратный, моложавый, подтянутый: он излучал теплоту, простоту и доброжелательность. Будто он вовсе никакой не профессор, не лауреат Государственной Премии, а простой русский цыган.

Николай Сличенко: "Я обрел семью, без которой и сегодня не представляю себе жизни"

Фото: Иван ВИСЛОВ

МЕШКОВ: Николай Алексеевич, грядущий праздник Международный День цыган как отмечаете?

НИКОЛАЙ СЛИЧЕНКО: Этот день для нас, это, прежде всего день памяти о тех цыганах, кто погиб от холокоста в годы войны. Когда мы говорим о холокосте, мы обычно имеем в виду еврейский народ. Но цыгане так же подвергались массовому истреблению. Фашисты хотели уничтожить цыган, как нацию. В этот день цыгане собираются на берегу Москвы-реки и бросают в воду цветы.

А.М: Ваш новый спектакль «Цыганский рай» посвящен дню цыган? (Я, как раз, накануне, перед встречей посмотрел этот тяжелый, трагический спектакль-притчу в постановке народного артиста России, Павла Боброва. Прим. автора)

Н.С. Этот спектакль - наш долг перед цыганами всего мира. Моего отца фашисты расстреляли на моих глазах, когда мне было 7 лет. Это было в Харькове. По всему городу на улицах стояли висельницы, было много повешанных. Фашисты собрали цыган, молодых мужчин, и повезли на расстрел. Среди них был и мой отец. Я видел, как он успел махнуть нам на прощание шапкой и получил удар прикладом. Мы с мамой потом эту шапку нашли…. Прошли годы но раны никогда не затянутся. До сих пор не могу без слез вспоминать это.

А.М. А помните, когда вы начали петь? Когда почувствовали чарующую силу успеха, и поняли, что ваша судьба - театр?

Н.С. Меня мама после войны отправила под Воронеж, в колхоз работать. Потому что в Харькове был голод и многие умирали. В колхозе, цыганская молодежь, голодная, нищая, на праздники, все равно собирались и пели наши песни, танцевали. И я тоже пел и танцевал. И как-то, я, видимо, выделялся среди прочих. «Вот тебе бы в цыганский театр «Ромен», Колька!», - говорили мне мои родные. И я как-то постепенно стал в это верить. Но не знал: как к этому прийти? В колхозе тогда денег не платили, только трудодни, пшеницу. И вот, однажды все родные собрались, продали сколько-то там пшеницы, собрали мне деньги на билет в одну сторону и отправили меня в Москву. Я приехал в Москву утром в 7 часов, мальчишка совсем, еще нет 17 лет. Стучу в театр. «Ты кто, - спрашивают меня. «В театр приехал поступать!» отвечаю. «Мы только в одиннадцать откроемся! Не стучите больше!». Потом, когда открылись, мне говорят: «Ну, показывай, что можешь?». Я с музыкантами, гитаристами поговорил, чтобы они мне аккомпанировали, и стал петь и танцевать. Потом вдруг вспомнил стихотворение, мама мне его читала в детстве, «Белеет парус одинокий» и вдруг прочитал его от начала до конца. Так мне хотелось понравиться, что, наверное, это получилось. Потому что поднимается вдруг один из артистов, крикнул: «Вот! Наконец-то достойная смена мне пришла!» Я еще тогда не знал, что это ведущий артист театров Сергей Федорович Шишков. Для меня это было удивительно. Он вообще был человеком величайшей души и, именно, благодаря ему, я получил роли, в которых я смог реализовать свой дар, данный мне Богом. Я несколько месяцев участвовал исключительно в массовых сценах. Но сидя за кулисами я наизусть выучил все роли от начала до клонца. Однажды, в Загорске, я уговорил Шишкова притвориться больным, чтобы сыграть вместо него в спектакле. И он согласился! Он талантливо притворился умирающим больным, а для пущей убедительности, прикладывал к голове почему-то утюг. До начала спектакля оставалось 10 минут. Отменять нельзя, билеты все проданы! Слабым голосом Шишков говорил: «Сличенко пусть вместо меня сыграет». Когда артисты повернулись ко мне, я, к их удивлению, стоял уже загримированный и одетый для выхода. Через пять минут он уже сидел за кулисами и подсказывал мне оттуда слова, забыв о болезни. Ну и тут все, конечно поняли, что у нас был сговор. Но было поздно. Я никого не подвел. Это был мой звездный час в комедии «Четыре жениха». После я стал уже подменять других заболевших артистов. И я почувствовал к себе удивительное отношение, как к сыну, к брату. Я обрел семью, без которой и сегодня не представляю себе жизни.

А.М.: Без вас во времена социализма не обходился ни один праздничный концерт. Приходилось общаться с руководителями нашей страны?

Н.С. Конечно общался. Но дружбы ни с кем не было. Как-то в Белоруссии, мы были на гастролях. Репетиция. Меня зовут к телефону. Там голос: «Вас беспокоят из ЦК КПСС. Завтра у Леонида Ильича день рождения, просим быть в Кремле!». Я растерялся и автоматически опрометчиво отвечаю: «У меня гастроли, репетиция. Я не могу, извините!». Такая пауза потом говорят: «Так мы все отменим!». Вечером я уже был в Кремле. И до сих пор думаю, как меня угораздило так ответить, и что могло бы быть. Но тогда не было таких огромных гонораров, как сегодня. Тогда все было скромно.

А.М. А когда у вас появилась первая машина?

Н.С. Лет пятьдесят назад, когда я получил Государственную Премию.

А потом он сел за фортепиано и заиграл мелодию старинного русского романса.

А.М. Вы когда-нибудь учились на фортепиано?

Н.С. Нет, это я по слуху.

А.М. А есть у вас любимая песня?

Н.С. Есть! Вы будете смеяться, но эту песню я могу играть каждое утро.

И вдруг Николай Алексеевич заиграл мелодию, в которой я безошибочно узнал песню «Тбилисо».

«Главный цыган страны» Николай Сличенко

Фото: Иван ВИСЛОВ

- Постойте! Это же - грузинская песня, - воскликнул я горячо.

- Да, - согласился, смеясь Николай Алексеевич, - Это песня напоминает мне о времени когда ко мне пришла главная любовь моей жизни. Мы с театром в то время были на гастролях в Тбилиси и там у меня начались отношения с моей будущей женой Тамилой, с которой мы живем уже больше полувека. Я там стал за ней ухаживать. И эту песню мы слышали каждый день в парке. Для нас ее специально играл оркестр, когда мы появлялись. Поэтому сейчас я часто играю ее для нее, моей любимой женщины.

СПРАВКА «КП»

Жена Николая Сличенко Тамила Агамирова, заслуженная артистка РСФСР, актриса театра «Ромен». Дочь в внучку Николая Сличенко зовут также, - Тамила.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

8 апреля отмечается Всемирный День Цыган

В канун праздника наш корреспондент отправился в единственный в мире цыганский театр «Ромэн».

Театру «Ромен» уже 80 лет. Сегодня театр расположен как раз в том самом здании, где раньше размещался знаменитый ресторан «Яръ». Тот самый «Яръ», о котором писал Гиляровский, в котором любил откушать кулебяки Максим Горький, полакомиться расстегаями Александр Куприн (далее)

ПРИГЛАШАЕМ

В театр "РОМЭН"!