Расступить честной народ! Искусство узницы к нам прет!

Наш редакционный "художник" Александр Мешков попытался побить рекорд живописки Евгении Васильевой.

«Страсти по Евгении» так незамысловато называется открывшаяся в Москве выставка картин фигурантки по делу Оборонсервиса Евгении Васильевой. (Я знаю мощное произведение «Страсти по Матфею» (или «пассион») Иоганна Себастьяна Баха для солистов, двух хоров и двух оркестров. А теперь еще и «Страсти по Евгении». Сдается мне, она постепенно становится Святой).

Евгения Васильева своими картинами, поэзами, песнями, рэпом, буквально ворвалась в наш уставший от попсы мозг, в культурное пространство многострадальной России, вытерпевшей многолетнее примитивное иго «Ласкового мая», и экспансию «блатняка». Она смело и бесцеремонно отодвинула в сторону всяческих там серовых, перовых, кустодиевых, левитанов, пушкиных, мусоргских, тиматей, стасов михайловых, беспощадно взорвав этот хрупкий мир русской эстетики, словно новогодняя шутиха. Кто знал скромную сотрудницу Оборонсервиса, подписывающую какие-то странные чеки и бумажки? А художницу, поэтессу Васильеву знает сегодня и стар и млад. О ее творчестве пишут сладкие отзывы сердобольные профессора, критики, правозащитники, адвокаты. Да что там, адвокаты! «Поражает смелость, с какой художник рисует. Для нее не существует преград. Нет пустых, проходных, ученических работ – о каждой из них есть, что сказать. И это вызывает немалое удивление и чувство восхищения – как за такой короткий срок можно создать ТАКОЕ количество классных произведений?», — пишет о художнице Надежда Мусянкова, старший научный сотрудник Государственной Третьяковской Галереи. Увы нам, недостойным! Близится эра, когда картины узницы Васильевой будет висеть в Третьяковке, олицетворяя нашу русскую живопись. О! Сколько настоящих художников содрогнулись в минуты эти от такой мрачной культурной перспективы. Кажется, еще немного, еще чуть-чуть, и живописка, певица, поэтесса Васитльева затанцует, словно Эол, обнажив перси, затмив танцем и бюстом саму Волочкову. Васильева, словно Стаханов, рисует на гора по 3 – 5 картин за ночь. Она, по сути, победитель социалистического соревнования среди художников. Наш с Васильевой коллега Леонардо Да Винчи шесть долгих лет, вплоть до самой смерти тупо переделывал портрет Моны Лизы. Что-то ему не нравилось. Питер Брейгель-старший писал «Поклонение волхвов» в течении двух лет. Художник Александр Иванов, (вы будете смеяться!) свою картину «Явление Христа народу» писал 20 лет и сделал к ней более 600 набросков с натуры. Вот чудак! А теперь рядом с его картиной будут стоять полсотни картин его коллеги по искусству Васильевой созданные в неге, в обстановке роскоши и сытости, всего за полчаса ночного бдения. Ее, как художницу, в своих картинах, на удивление, все устраивает: и цвет, и мазок, и замысел и манера. И я убежден: она вскоре станет Заслуженным художником России, заслуженным артистом и поэтом! У нее есть для этого силы. И эти силы стоят за ее спиной и создают образ Русской страдалицы и мученицы. Боюсь, как бы ее не канонизировали….

ХОРОШИЙ ХУДОЖНИК - ШУСТРЫЙ ХУДОЖНИК!

И тогда я, холстомаз третьей руки, торговавший своими картинами в Париже, на Монмартре (а Васильева и не торговала! Ага! Съели?), обуреваемый противоречивым чувством творческой зависти, решил побить рекорд Васильевой и написать десять картин за день! Нет – двадцать! (Почему – за день? Ночью я сплю, как сурок, как охранник ЧОПа, как часовой склада вооружения) Пусть знает Васильева, там, в своей навороченной темнице, что есть на Руси еще художники-труженики, подвижники и передвижники, способные намазюкать поболе картин за единицу времени, чем она! Краски, растворитель, загрунтованные холсты, замыслы, кисти, вино, все это у меня есть в гараже. (Я пишу и сам выставляюсь исключительно у себя в гараже. У меня как у Дарьи Жуковой есть своя галерея «Гараж») Я уже не новичок в этом ремесле: знаю, что по чем. Развел я краски лихо, и пустился в творческий путь. Писал я споро и резво, аллюром, словно на поезд опаздывал. Одна картина «Поцелуй ниоткуда» - готова! Вторая! «Любовь ушла куда-то». Есть! Ну же! Давай, Санек! Давай! Жми! Но куда там мне до Евгении! Я слишком резво рванул на старте и выдохся после второго круга. На третьей картине, «Автопортрет» я сник. До этого я, тормозной художник, более одной картины в день не писал. Рука стала уже неуверенней водить по холсту. Исчез из взора кураж художника. Самое главное – пропало желание творить, захотелось в койку. Может быть, для подобной скорости творчества необходимо заточение, опала, всеобщий остракизм, страх заключения, боязнь потери свободы, жажда славы, поклонения? Всего этого, по видимому, мне и не хватало, для достижения васильевской скорости созидания полотен. Может быть, на воле не так творится? Но три картины я все же, худо-бедно написал.

Но я понял одну важную вещь: главная разница между нами, художниками третьей руки, в том, что одни пишут, для радости, удовольствия, для внутреннего кайфа, другие, чтобы прокормиться и выпить, а третьи - от тоски и сытости, чтобы либидо и тревогу унять и пропиариться. Но, радует одно: далеко не все художники обвиняются в воровстве солдатских денег.

КСТАТИ

- Великий испанец Мигель де Сервантес, как и Евгения Васильева, тоже начинал свой творческий путь в тюрьме, где, как и Василшьева, мотал срок по той же статье, за растрату казенных денег в особо крупных размерах, на которые он должен был закупать провиант для испанского флота. В тюрьме, в возрасте 57 лет, он начал писать роман «Хитроумный Идальго Дон Кихот Ламанчский».

- Находясь в тюрьме с 1896 по 1899 год, Владимир Ильич Ленин писал книгу «Развитие капитализма в России». В этот же период Ленин в камере ваял из хлеба изумительные чернильницы. Правда ни одна из этих чернильниц не сохранилась. Он их съел. И условия содержания у него были немного хуже, чем у Васильевой. Да и не крал он трех миллионов!

- Николай Гаврилович Чернышевский в Петропавловской тюрьме начал писать роман «Что делать». Вроде бы про любовь, а на самом деле, про революцию! Может и в любовной лирике Васильевой есть между строк революционные мотивы?

А ВОТ ЕЩЕ

Знаменитую «Тюремную исповедь» английский писатель Оскар Уайльд создал в 1897 году в Редингской тюрьме. Это литературное письмо к лорду Альфреду Дугласу, с которым Уайльда связывали любовные отношения. Именно за эту неподобающую связь писатель и был осужден. Спустя три года Уайльд, освобожденный, но сломленный тюремным заключением, умер. Условия были не то, что у Евгении. Ее-то, поди, сложно сломать в таких апартаментах на таких харчах. Чернильницы их хлебушка она, похоже, не ест.

ЭТО ЧТО!

А вот французский художник Х1Х века Густав Курбе тоже тянул срок в тюрьме, правда, не за воровство в крупных размерах, а за свою революционную деятельность. Там он написал картины: «Женщина из Мюнхена» и натюрморт «Фрукты». А вот когда Курбе после освобождения предложил свои картины в Салон, жюри отвергло их. Не всем так везло, как Васильевой!