Экс-гендиректор МТЗ Иван Кулешов: В 91-м Горбачев обещал нашим рабочим, что скоро все изменится к лучшему

Экс-гендиректор МТЗ Иван Кулешов.

Фото: Виктор ГИЛИЦКИЙ

Не секрет, что БССР была сборочным цехом Советского Союза, до развала которого Иван Иванович 9 лет возглавлял Минский тракторный завод, поставляя по всему Союзу до 50-ти тысяч тракторов ежегодно. Но с наступлением независимости многое изменилось: деньги обесценивались на глазах, магазины пустели, митингующие рабочие вышли на улицы. Остро стоял вопрос: как выживать в новых условиях хозрасчета самим производственникам?..

- Если у белорусского правительства и Верховного Совета перемены начались после подписания Декларации о суверенитете в 1990-м году, то у нас все началось еще в 80-х - когда Горбачев произнес слово «перестройка» и указал курс областям и республикам на свободу планирования и поставок материалов. Вот тогда и появились проблемы. Срывы по поставкам металла и комплектующим стали первыми серьезными звоночками, я понял, что надеяться не на кого, нужно самим налаживать связи, центр больше не поможет. Тогда я принял решение направить с письмами наших специалистов в те регионы, которые нам поставляли комплектующие, чтобы наладить личные контакты. Они согласились поставлять комплектующие лишь в обмен на досрочные поставки наших тракторов. В то время существовала система жесткого планирования, и если в плане было указано III квартал, мы не могли поставить тракторы, например, в первом. Но для поставщиков комплектующих изделий и материалов делали исключения.

Так мы спасли завод от развала: срывов и остановок производства у нас не было, хотя к 91-му году многие заводы в России и Украине снизили выпуск продукции в 2 - 3 раза.

В советские годы мы привыкли наращивать объемы производства. Самое знаменательное событие для нашего завода случилось в 1987-м, когда мы выпустили 100 тысяч 100 тракторов. Столько тракторов не выпускал ни один завод в мире, многим тогда вручили правительственные награды. Мы направляли тракторы в соцстраны, в Россию - до 50-ти тысяч ежегодно, плюс 20 - 22% тракторов шло на экспорт во Францию, Англию, в отдельные годы в США поставляли до двух тысяч тракторов.

- Как вам удавалось конкурировать с капиталистами?

- Помогало то, что наши конструкторы были на несколько голов выше других. Мы отправляли их в командировки за рубеж обслуживать наши машины, но у каждого из них было дополнительное задание: выдавать объективную информацию о тракторах, выпускаемых зарубежными фирмами. К информации они прилагали отчет, на основании которого наши специалисты проектировали новые, еще более мощные и экономные тракторы. В это время мы перешли от маломощных тракторов в 50 лошадиных сил к мощным, но экономным - в 80 - 100 лошадиных сил. Это и позволяло нам застолбить дорогу на зарубежные рынки.

Фото: личный архив

«Рабочие забросали Горбачева вопросами про цены и колбасу»

- В апреле 91-го рабочие вышли на улицы, митингуя против коммунистов, гиперинфляции, пустых полок в магазинах, неопределенного завтра. Как вы реагировали?

- Еще до этого, в конце марта 91-го года, раздался звонок из президиума Верховного Совета, от Николая Дементея: «Заўтра у цябе будзе Гарбачоў!” Я спросил: «А зачем он едет?» «Вось ён табе и скажа…» Я позвонил сначала в горком, потом в обком партии, затем в отдел ЦК. Там о визите ничего не знают. Значит, едет не по партийной линии, а как председатель президиума Верховного Совета СССР. До этого Горбачев не приезжал ни на Тракторный, ни в Беларусь.

Ночью прилетел министр автомобильной и тракторной промышленности СССР. Утром наметили маршрут встречи Горбачева: планировали, что его вместе с нами перед проходной встретит девушка в национальном костюме, вручит цветы, затем мы проведем его на завод. Подготовили микроавтобус - вдруг Горбачев не захочет идти по территории пешком? Так и получилось. Сели с ним в бусик, сиденья рядом. Я предложил осмотреть новую технику, которую выпускали в цехе опытного производства. Тогда я заметил, что Горбачев очень тонкий психолог. Мы шли по цеху, у станков рабочие: «Михаил Сергеевич, спасибо вам за перестройку, все хорошо, но в магазинах стало хуже с колбасой, все дорожает…» Горбачев поднял руку: «Товарищи, это явление временное, мы приняли новые решения и постановления, все поправим».

- Эти вопросы его не разозлили?

- Нет, наоборот, он стремился к людям. После встречи с рабочими мы сели в микроавтобус и поехали во Дворец культуры Тракторного завода. Партизанский райком пригласил туда всех руководителей промышленных предприятий района. Я задал вопрос: «Михаил Сергеевич, мы тут собрали актив района: присутствуют секретари парткомов, председатели профкомов, руководители предприятий. Кто будет вести сегодняшнее собрание?» «Вот ты и будешь!» - указал на меня пальцем Горбачев, проигнорировав секретарей парткомов…

Я открыл собрание, сообщил, что присутствует Михаил Сергеевич и что мы сейчас обсудим ряд вопросов. Мол, перестройка - дело хорошее, но должны быть приняты четкие решения: как дальше работать предприятиям? Рассказал, как мы спасаем положение на заводе, досрочно поставляя тракторы в обмен на комплектующие, но так долго продолжаться не может. Горбачев что-то записывал, а после сказал примерно следующее: «Товарищи, в 1985 году началась перестройка, так дальше жить нельзя, надо по-новому строить взаимоотношения!» И ни слова о том, что конкретно нужно делать директорам заводов и трудящимся…

«Указание было одно: держать порядок»

- Тогда зачем приезжал Горбачев?

- Я понял, что он хотел показать свою работу, пообщаться с простыми людьми и выбрал для этого наиболее спокойный регион. Но познакомиться поближе возможности не было: торжественного приема не планировали, кормить или нет - указаний не было, поэтому мы поставили на столы бутерброды и воду. Обстановка была натянутой. Это было в конце марта, а в начале апреля белорусы вышли на улицы…

- Не было указаний от вышестоящего руководства: не пускать, депремировать, увольнять?

- Указание было одно: держать порядок. А как? Сколько бы я ни злился, я бы все равно ситуацию не поменял, не удержал бы. Если бы начались депремирования - это уже была бы «война». Я имел привычку начинать рабочий день вместе с заводом, в половине восьмого утра. Каждое утро начинал с рабочего цеха: заходил, здоровался, видел настроение. Меня засыпали вопросами про зарплату, инфляцию, цены. Что мог - разъяснял, говорил, что нужно делать производство более эффективным, тогда и отдача будет больше.

Вначале рабочие выходили на нашу Тракторозаводскую площадь перед управлением завода. Несколько дней я стоял и слушал их требования, после одного такого митинга на несколько дней с сердцем попал в больницу. Потом перестал ходить, говорили они одно и то же: требовали перестроить власть, убрать коммунистов, увеличить зарплату. Компромисс мы не нашли, мы не могли удовлетворить их требования.

Каждое утро на утреннем совещании с начальниками цехов мне докладывали обстановку: где наиболее тревожно, где не хватало работников - туда перебрасывали из других цехов. Но уровень зарплаты и количество людей мы сохраняли. Сократилось только количество рабочих суббот, чего уже долгое время и добивались профсоюзы.

- А сколько тогда получали рабочие в долларовом эквиваленте?

- Тогда еще не было принято считать зарплату в долларах. Планово зарплата росла на 5 - 7% ежегодно, но за той гиперинфляцией, ясное дело, не успевала.

Зарплату мы выплачивали вовремя. Был случай, когда стало трудно, и я поехал к председателю Нацбанка Станиславу Богданкевичу за кредитом. И дал ему слово, что мы прекращаем отгружать тракторы без предоплаты, что раньше было в системе.

Да, зарплата в то время была небольшой, но мы построили дом отдыха, выделяли льготные путевки, возвели новую поликлинику, только за новейшее медицинское оборудование заплатили 6 миллионов долларов. Я считал, что оборудование для завода может подождать, в первую очередь нужно думать о здоровье людей. Чтобы привлечь в поликлинику Тракторного завода хороших специалистов, мы приняли решение повысить зарплату нашим медработникам.

В советские годы плановая система работала как часы: тысячи тракторов Минского тракторного завода бесперебойно отгружались во все республики СССР, страны соцлагеря, а также в Европу и США. Фото: личный архив

«Митингующие открывали мою дверь ногой»

- До стычек на заводе дело доходило?

- До резкого обострения не доходило, но работники, которые состояли в БНФ, дверь в мой кабинет ногой открывали. Диктовали свои условия, я приводил свои аргументы, они их категорически отметали: «Тогда мы пойдем в массы!» Они требовали упразднить партком, отменить их льготы, протестовали против моей зарплаты, считая ее слишком большой. Но моя зарплата была тогда 350 рублей, а по заводу средняя - 220 - 240. Да, сверху я еще получал депутатские доплаты, потом - за присоединение к нашему заводу филиалов в Витебске, Бобруйске, Сморгони: министр разрешал доплачивать мне 25% к зарплате.

- Иван Иванович, Горбачев не объяснил, как переходить на новые рыночные рельсы, а вы не обращались за разъяснениями к местному начальству: как работать по-новому?

- Меня тут же переадресовывали в мое министерство, союзное. Но нигде не было четкого ответа.

Я понял, что решать нужно самим, и привлек к разработке антикризисных мер по переходу с плановой системы к рыночной своих заместителей, руководителей отделов, цехов, в том числе партком завода и профсоюзный комитет.

- Как удалось сохранить численность работников?

- В начале 90-х в нашем объединении работало 32 тысячи человек. Весь коллектив сохранили благодаря тому, что сохранили количество выпускаемых тракторов. Перейдя на рыночные рельсы, мы наладили личные связи, поэтому материалы и комплектующие стали поступать своевременно. И мы смогли продолжить выпуск тракторов, не снижая количества. Чтобы уменьшить задолженности, прекратили авансовую отгрузку тракторов без предоплаты.

Самым острым вопросом был сбыт. В начале 90-х мы производили 98 - 99 тысяч тракторов ежегодно. Но союзные республики уже стали отдельными государствами, дотации из центра прекратились, происходило обнищание, денег не было. Раньше «Сельхозтехника» получала субсидии от союзного правительства, потом их тоже перевели на хозрасчет, заставляли брать кредиты, но не все знали, что это, тем более - как их оплачивать…

Но сильнее меня удивило другое. В разговорах с руководством нашей республики периодически возникали фразы: «А зачем нам 100 тысяч тракторов? Нам достаточно 5 - 6 тысяч…» Они не называли нас нахлебниками, но мне было неуютно. Они не понимали, что производство нужно держать любой ценой: это не только прибыли, живые деньги, валюта, это тысячи специалистов, часть которых, если сокращать количество производимых тракторов, будет попросту выброшена на улицу. Но, несмотря ни на что, мы держали достигнутую планку - и зарплаты, и количество работников - и это при том, что в начале 90-х многие белорусские заводы приостанавливали свою работу…

ДОСЬЕ «КП»

Иван Иванович КУЛЕШОВ, 87 лет. Начинал карьеру на Тракторном заводе во Владимире. В 1954 году устроился на работу мастером в сталелитейный цех МТЗ. Затем работал начальником участка, начальником сталелитейного цеха, руководил строительством литейного цеха №2. В 1964 году назначен заместителем гендиректора МТЗ.

1971 - 1982 гг. - директор Минского завода шестерен.

С 1982-го по 1993-й - генеральный директор Минского тракторного завода.