Красностоп от Бюрнье

Вот все бы так на интервью приходили. Сначала внесли картонную коробку. Оказалось - с вином. Потом две коробочки поменьше, в них оказались специальные микрохолодильники для доведения белого вина до нужной температуры. Бокалы у нас свои. В общем, все условия для нормальной беседы.

Он - потомственный швейцарский винодел Рено Бюрнье, она - русская девушка Марина, приехала продолжать обучение в университете в Швейцарию. Однажды оказалась на виноградниках, которые как раз семейству Бюрнье и принадлежат. Познакомилась с Рено, ну а дальше - сами знаете, как бывает.

Впервые супруги Бюрнье приехали в Краснодарский край в сентябре 1999 года. Не с целью отдохнуть. Решили посмотреть, можно ли тут наладить производство хорошего вина.

Дело в том, что Рено Бюрнье, еще когда учился на винодела, слышал от своего профессора, что на юге России условия для виноградарства и виноделия прямо-таки превосходные. При этом профессор ничего не говорил о том, почему, несмотря на такие условия, никто еще не пробовал хорошего вина, сделанного в этих краях.

Колумб и виноград

Когда винодел из Швейцарии едет в Россию, что им движет? Наверное, он ощущает себя кем-то типа Колумба, первооткрывателя новых земель? И какова была его первая реакция, когда он ступил на незнакомый берег?

- Ну разницу с Швейцарией я, конечно, сразу увидел, - вспоминает Рено. - У нас все вылизано, а тут... несколько иначе. Но регион очень понравился, сразу возникло какое-то особое чувство. Тем более мы там впервые оказались как раз в сезон сбора винограда. Меня удивило, что виноградник был в заброшенном состоянии, но сам виноград - потрясающий.

- И вы, конечно, сразу поняли: я смогу делать здесь отличное вино?

- Именно так я и подумал.

- Особое чувство, потрясающий виноград - это, конечно, уже что-то. Но ведь для того, чтобы наладить производство вина, нужно подобрать людей?

- Да, с этим были проблемы. Сначала мои друзья приезжали из Швейцарии, чтобы нам помочь, причем делали это с удовольствием и бесплатно. Им, наверное, это было не менее интересно, чем нам - приехать в незнакомый уголок России и разбивать там виноградник. Сегодня у нас работают местные умельцы, всего около 40 человек.

- А земля? Ее ведь тоже надо оформить. У нас не бывает так, чтобы приехал швейцарец, сказал «желаю тут виноделием заниматься», а ему сразу - бери землицу да и занимайся, добрый человек.

- Тут мне здорово помогло, что у меня русская жена.

- Я ведь сначала переехала в Швейцарию, - вспоминает Марина, - но потом, когда поняла, какое дело затевается, оформила все документы обратно, снова получила российский паспорт. Мне, помню, в паспортном столе говорили: мы много чего видели, но чтобы человек добровольно из Швейцарии возвращался в Россию... Но наш виноградник того стоит, это точно.

Маленькими шажками к большой цели

Однако наличие русской жены - слабое оружие против армии российских бюрократов (спросите хоть кого из женатых бизнесменов). Так что на решение разных вопросов ушли годы.

- Просто мы с самого начала решили, что будем соблюдать все российские законы. Все оформим, получим все разрешения — вот так, маленькими шажками. Но мне к этому не привыкать: в виноделии тоже все делается неспешно.

Тут, правда, возникла еще одна серьезная проблема: арендовать землю можно было только на 15 лет.

- Но для виноградника это не срок, - говорит Рено, - тут нужны десятилетия, иначе просто нет смысла сажать лозу. Мы долго это доказывали и смогли-таки убедить всех. Насколько я знаю, мы в 2001 году были первыми в Краснодарском крае, кто получил землю под виноградники в аренду на 49 лет.

- А что собой представляла эта земля к моменту, когда вы ее получили?

- Обычная заброшенная земля. Участок мы подбирали 3 года, 7 раз приезжали. И выбрали тот, где почувствовали: вот оно!

- Ох уж эта легендарная швейцарская манера строить бизнес на основе чувств... Но тут одних эмоций мало. Мы же знаем, что нужен подробный анализ почвы...

- И не только. Факторов тут много: расположение участка, освещенность солнцем, мы привозили французских и швейцарских экспертов - почвоведов, они брали пробы, в Краснодаре тоже делали анализы.

- И уже на основании этого вы принимали решение о том, какие сорта винограда здесь надо высаживать?

- Это был самый серьезный вопрос. Мы много разговаривали со старыми агрономами, которые знали эти места, помнили, какой сорт как себя чувствовал здесь еще в советские времена. Изучали погодные условия: как жарко бывает летом, когда наибольшая опасность заморозков и пр.

- И вот вы все это взвесили и приняли решение: здесь я буду выращивать...

- Нет, сначала важнее понять, какое вино я хочу здесь делать. С красными было более-менее понятно, с белыми сложнее. Шардоне, к примеру, в ту пору в России было мало, а те, что были, на меня впечатления не произвели. В итоге мы остановились на шардоне, пино блан и пино гри, потому что, имея на руках такой набор, можно делать сухое вино, сладкое и шампанское.

Но проблема была еще и в том, что в те времена в России практически не было рынка качественных вин, непонятно было, что люди здесь любят, что нужно производить.

Ну и плюс еще разница в климате: многие лозы, с которыми супруги Бюрнье работали в Швейцарии, здесь бы просто не прижились. Но многие лозы все-таки приходилось завозить из-за рубежа, поскольку качественного посадочного материала в России было мало.

Первые пробы

Впрочем, нашлось кое-что, чем Рено и Марина заинтересовались всерьез.

- Вообще первый виноград, который я попробовал в России, был именно красностоп. Мне его вкус показался необыкновенным, не похожим ни на что. И я сразу сказал: вот из чего я буду делать вино.

На что ветераны местного виноделия прямо сказали: да ну, брось ты красностоп, дурной сорт, мы его только для цвета добавляем, ничего у тебя с этим красностопом путного не выйдет.

Но Рено и Марину уже было не остановить.

- И, конечно, вы тут же оценили и экспортный потенциал красностопа: сорт новый, в Европе может сойти за экзотику, да?

- Не только красностопа. Наше первое белое вино, сделанное в России, я сам попробовал в ноябре 2005 года. И признаться, очень волновался — каким оно получилось? Потому что те белые, которые я прежде пробовал в России, они были, скажем так, проблемные. И я даже думал, что, возможно, это терруар во всем виноват. Но попробовал свое белое — и успокоился. Ну не то чтобы успокоился, но понял: тут надо вести дело серьезно, не экономить.

Сначала супруги Бюрнье хотели построить винодельню рядом со станицей, чтобы использовать подъездные пути, воду, электричество — всю инфраструктуру станицы. Так было бы проще и дешевле. Но когда попробовали вино и поняли, с чем имеют дело, то решили строить винодельню на винограднике. Да, это значило строить туда дороги, тянуть электричество, бурить скважины. В то время, кстати, на виноградниках никто не строил, на это тоже пришлось получать отдельное разрешение, и это, конечно, тоже была целая история.

Мы им всем покажем

Сегодня все вина, выпускаемые под маркой Бюрнье в станице Натухаевской в Краснодарском крае, продаются не только в России, но и за рубежом. Как происходил процесс их позиционирования на перенасыщенных европейских рынках?

- Это правда, - говорит Рено, - сегодня очень сложно выйти на рынок с новым, неизвестным вином, какого бы качества оно ни было. Сначала делали очень много слепых дегустаций. И очень успешно. Все очень удивлялись, когда мы говорили: дамы и господа, вы только что попробовали вино из России. А они: да откуда там вино, там сплошная Сибирь и снега. Вот и как им объяснить? Ну сейчас-то проще стало: после Олимпиады многие знают Сочи, вот мы и говорим: а наши виноградники находятся недалеко от Сочи. И все так: а, ну это уже понятнее, там же, кажется, Черное море и все такое? И кстати, наши вина неплохо были на сочинской Олимпиаде представлены - в Швейцарском доме, например.

И мы всегда подчеркиваем, что Россия - это Европа, так что извольте познакомиться с еще одним европейским вином. И так, конечно, проще.

Но все равно, одно дело - продавать сделанное в России мерло, совсем другое - никому не ведомый красностоп.

- Да нет, - говорит Марина, - это как раз бывает нам на руку: люди стараются запомнить незнакомое название, узнать побольше о вине. Когда мы начинали, еще не знали этого, но сейчас в мире явно мода на автохтонные сорта.

- Стало быть, вы рассматриваете красностоп как нечто особое в вашем портфеле?

- Конечно. Сорт редкий, из него можно делать вино очень высокого качества. Которое с годами становится только лучше. Мы хотя и продаем сегодня красностоп 2010 года, но считаем это вино слишком молодым, вот лет через 10 оно будет вообще потрясающим.

Бочки - и те французские

Ну ладно, допустим, европейских любителей вина можно заинтересовать экзотикой, но остается проблема российского рынка. У нас, будем откровенны, многие просто не готовы принять тот факт, что сделанное в России вино, пусть и самого высокого качества, может стоить больше 1000 рублей.

- И это, конечно, неправильно, - вздыхает Рено. - Люди готовы отдать большие деньги за французское, итальянское вино, но не за российское. А для нас с Мариной как раз очень важно доказать, что в России тоже можно делать замечательные вина. Высокое качество — это большие затраты, много работы.

Мы наши вина делаем по нормативам гран-крю, а там все очень конкретно прописано: что можно, чего нельзя. В какой бы стране вы ни делали вино такого класса, оно будет дорогим. Это и определенное (малое) количество винограда с куста, и особый уход за виноградником, вся работа — вручную, никакого машинного сбора винограда. Три раза делаем сортировку винограда. Оборудование тоже должно быть высокого качества, вплоть до секаторов. Строили бетонные емкости — привезли специалистов из 4 стран. Тоже расходы немалые. Подвязки для виноградников - и те из-за рубежа привозили. Дубовые бочки — тоже недешевое удовольствие, мы их из Франции привозим. Русские пока не годятся. Плюс расходы, которых мы раньше и представить себе не могли. Например, мы обязаны иметь инженера по технике безопасности? Зачем? Это насколько же опасным должно быть производство?

- Как бы вы сами определили свою продукцию? Швейцарские вина, сделанные в России? Российские вина, сделанные швейцарцами?

- Да, ноу-хау швейцарское, но это продукт русской земли, я так всем и говорю. И это вкус русской земли.

* * *

Марина и Рено Бюрнье вместе с Леонидом Захаровым

Вам, конечно, интересно, а что с вином? С вином все хорошо, мы его выпили. Тут был и красностоп, и мерло, и любимое вино Марины Бюрнье с трогательным названием «Люблю», и много чего еще. Замечательные вина, честное слово.

Договорились, что в этом году приедем к супругам Бюрнье на сбор винограда. Потому что хорошим людям надо помогать.