Как Европа поживилась на русской победе

Фрагмент плаката "Переправа через Дунай" о русско-турецкой войне 1877-78 гг.

27 июня 1877 года русская армия форсировала Дунай, начав последнюю успешную войну Российской империи. Были одержаны громкие победы на полях сражений, да только все закончилось... ограничением влияния России на Балканском полуострове. О том, почему так произошло, «КП» рассказал заместитель главного редактора журнала «Историк» Арсений Замостьянов.

– Российская империя разгромила Османскую, но куски ее колоний достались Англии и Австро-Венгрии. Почему?

– Великие державы не могли смириться с Сан-Стефанским договором, который Россия заключила с побежденной Турцией. Он предусматривал появление на Балканах большой независимой Болгарии, а также полную суверенность Черногории, Сербии и Румынии, а, главное, возвращение Российской империи юго-западной Бессарабии, передачу России Карса, Ардагана, Баязета и Батума.

И России пришлось готовиться к новому конгрессу - Берлинскому.

– Канцлер Бисмарк заявил, что Германия не примет на себя роль арбитра конгресса и готова лишь «по-дружески», «в интересах мира» выполнить долг «честного маклера». Насколько честным был этот «маклер» в действительности?

– Честным, наверно, не был, но дело в том, что России просто не на кого было больше опереться. Германия была единственным государством, поддержавшим Россию в прошлой Крымской войне. Никто на Западе не хотел господства России на Черном море. Тот же Бисмарк считал, что «если Россия овладеет Турцией, ее силы увеличатся почти вдвое и она окажется вдвое сильнее всей остальной Европы вместе взятой».

В итоге Россия, а особенно Болгария была лишена значительной части плодов нелегкой победы (за год Россия потеряла 250 тысяч человек, большая часть из них пала жертвами болезней - это немало для локальной войны). «Защитники» Турции, Англия и Австрия, без выстрела захватили: первая - Кипр, вторая - Боснию и Герцеговину. Россия возвращала Турции Баязет, а в качестве контрибуции взыскивала не 1,4 миллиарда рублей, а лишь 300 миллионов.

– Канцлер Александр Горчаков в записке царю об итогах конгресса признал: «Берлинский конгресс есть самая черная страница в моей служебной карьере». Именно Горчакова обвиняют в провале России, мол, старый был, не видел, что подписывает…

– Горчаков лукавил. Он с самого начала считал, что добиться минимума будет уже успехом.

Горчаков полагал, что справиться в одиночку с целой коалицией враждебных государств России было практически не возможно. Страна не выдержала бы и экономической блокады, если бы нам объявили санкции: казна в то время была сильно опустошена.

А в обществе, действительно, неудачи приписывали старости канцлера (ему было 80). Ходили слухи, что Горчаков ратует только за возвращение полоски бессарабской земли, а итоговый документ подписал чуть ли не сослепу. Но это легенды.

Горчаков, Бисмарк, Дизраэли на карикатуре в английской прессе.

– Гипотетически, можно ли было добиться дипломатического успеха?

– Можно, если бы у России были союзнические соглашения. Например, можно было бы попытаться договориться с Австрией, пообещав ей территории, если она поддержит Россию, но Горчаков на это не пошел.

– Говорят, если бы мы взяли Константинопль, то вывели бы из строя Турцию, да и пыл венских и лондонских политиков сразу бы охладел. Почему мы даже не догадались задержать у себя 145 тысяч турецких пленных до выяснения международной обстановки?

– Конечно, и в армии, и в патриотически настроенной общественности взятие Константинополя восприняли бы с восторгом. О «щите на вратах Цареграда» тогда не вспоминал только ленивый. Но ни Англия, ни Франция не могли допустить такого торжества русского оружия. Тут они действовали жестко, говорили ультимативно. Взятие Константинополя стало бы началом большой войны против всех европейских держав, кроме, пожалуй, Германии. Британский флот был готов к боевым действиям. У нас после Крымской войны сильного Черноморского флота не было... Что касается турецких пленных - дело было не в них и не в Турции. Не Стамбул заставил Россию идти на компромиссы, а великие державы Запада.

– Западная пресса как-то освещала Берлинский конгресс?

– Немецкая пресса на все лады писала о триумфе Бисмарка, а вот английские газеты критиковали своего переговорщика Бенджамина Дизраэли, считая, что он не достаточно «надавил» на Россию и она получила слишком много.

Карикатуристы изображали основных переговорщиков в виде трех котов, запутавшихся в распутывании «турецкого клубка». И утверждали, что Османской империи пришел конец. В известной степени это верно. Русская пресса не скрывала разочарования. Но надеялась, что в ближайшем будущем на Балканах появится мощная Болгария, процветающая Сербия, сильная Черногория. Русские патриоты считали, что дело освобождения угнетенных народов только начинается...