Похороны «Елисеевского»

Этот магазин немыслимым образом оставался живым, не окаменелым, кусочком еще той, царской, буржуйской, купеческой России

Фото: Евгения ГУСЕВА

Он и раньше был больше похож на храм, чем на магазин. Гигантские потолки, почерневшая позолота, рыцарская роскошь дубовых панелей. Двери, сделавшие бы честь и замку Дракулы, люстры размером с небольшой дом. Продавцы, казавшиеся членами какого-то забытого Ордена ножа и свиной туши. Ароматы рынка, аппетитность кондитерской, тонкий запах деревянного строения. Обязательный полумрак и гул голосов и звуков, поднимавшийся высоко-высоко наверх, к росписям, мозаикам и завихрушкам резьбы...

Он вызывал восторг и робость. Деловитость, с которой москвичи бродили от прилавка к прилавку, вступая в обязательное торговое противостояние покупатель-продавец, все равно не могла обесценить и приземлить обряд покупок в «Елисеевском».

Этот магазин немыслимым образом оставался живым, не окаменелым, кусочком еще той, царской, буржуйской, купеческой России. И да, лет сто как здесь не говорили «Чего изволите», но и «Следующий!» звучало тут не так, как во всех остальных магазинах СССР и новой России.

Он уцелел каким-то чудом. И, конечно, продажа чипсов и морковки никак не могла окупить роскошные интерьеры. И вот, через 120 лет после открытия, «Елисеевский» приказал долго жить.

Я, конечно, пришел попрощаться. Как прощался с Филипповской булочной. Она тоже была чем-то дореволюционным и удивительным. И ушла, оставив след лишь в сердцах краеведов и недобитых москвичей. Там действительно продавали хлеб. Лет так 150. Советскую власть она пережила, эпоху менеджеров и Мерчандайзеров - нет. Современные кафе с безликостью своей модности не оставили булочным ни единого шанса.

Не дожили до светлых времен парковки в центре за 380 рублей и «Воды Лагидзе» на Старом Арбате. Перевернутые конусы с сиропом, звон десятикопеечных монет о мраморный прилавок, жгучий аромат «Тархуна» и приторная сладость ягод, что-то виноградное, так похожее на вино. Да, кому нужны эти чертовы воды, когда всего хоть залейся? Все понимаю. Я так, просто вспомнить.

Сколько их полегло, этих романтичных и не очень точек общепита. Они могли быть образцовыми пунктами питания или настоящими «тошниловками», но там жило время. Законсервированное, настоявшееся. Забежав туда, можно было реально уйти в 30-е, 50-е, 80-е. А в случае с «Елисеевским», и в начало русского XX века.

«Пельменная» на Богдана Хмельницкого, жутчайшая «Бутербродная» на улице 25-летия Октября, забегаловка напротив «Ленинки» у музея Михал Иваныча Калинина... На Октябрьской площади была «Шоколадница», просторная, светлая, прямо как из фильма «Дайте жалобную книгу»...

Они все должны были умереть и умерли. Кто-то ушел незаметно, кого-то удалось помянуть.

В последние дни «Елисеевский» представлял из себя душераздирающее зрелище. Пустые полки, мрачный персонал, редкие покупатели, которые ничего не покупали. Просто бродили от угла к углу, фотографируя потолки, стены, люстры в попытке запечатлеть дворцовую роскошь «Гастронома номер 1». В основном пожилые люди, скорее всего, с рождения знающие этот магазин.

В этих стенах, конечно, что-нибудь будет. Наверняка. Но день закрытия «Елисеевского» еще одна частичка Москвы пропала. Не первая и не последняя. Краеведы запомнят. А больше может никто и не заметит.