Зачем мы неделю стреляли по дну Байкала из пушки

Команда первого этапа Class@Baikal

Фото: Александр МИЛКУС

Программу «Родительский вопрос», посвященную современным образовательным технологиям в российских вузах, слушайте на «Радио «КП» 3 июля в 11.00 по московскому времени или смотрите на страничке «КП» на YouTube.

Пли!

- Дзиньк… - и чуть тише, – Чпок… Дзиньк… Чпок… Дзиньк… Чпок…

Каждые четыре секунды уже который день…

- Стреляем! – гордо говорит Григорий Ахманов, прищурившись сквозь очки на свой флот, выстроившийся за кормой.

А у меня в памяти всплывает фраза Саида из «Белого солнца пустыни» - «Стреляли!» Параллель с любимым фильмом космонавтов тут, на Байкале, связана еще и с тем, что наше научно-исследовательское судно (НИС), с которого мы «ведем стрельбы», называется «Г.Ю.Верещагин». Конечно, имя дано не в честь таможенника из кино, а в память о знаменитом ученом, первым описавшеим глубины Байкала, - Глебе Юрьевиче Верещагине. Он - основатель иркутского Лимнологического института (лимнология – наука об озерах). Но совпадение бодрит и обещает приключения…

- У многих, кто впервые попадает на «Верещагин», возникают такие культурные «открытия», - остужает Ахманов.

Григорий Георгиевич Ахманов – доцент геологического факультета МГУ. На судне он - руководитель Плавучего университета (ПУ) Class@Baikal. На борту «Верещагина» - седьмая экспедиция по самому глубокому озеру мира. Ахманов небрит и энергичен, несмотря на хронический недосып, который обычно бывает в научных рейсах, где вахты несет не только экипаж, но и ученые со студентами. Четыре через четыре – это про часы. Привычный восьми-семичасовый сон рвется, как нить.

Руководитель Плавучего университета Григорий Ахманов показывает свою «флотилию»

Фото: Александр МИЛКУС

Поэтому, пользуясь обстановкой, я, и Ахманов экономим время и стараемся отдохнуть от бритвенного станка. В отличие от Олега Хлыстова – руководителя нашей экспедиции, зав лабораторией геологии Байкала Лимноголического института (этому институту принадлежит бывалый НИС). Хлыстов каждое утро появляется в кают-компании выбритым до блеска.

Наши университеты. Плавучие…

И Хлыстов, и я, да и как все, кто отправился в эту байкальскую экспедицию, – «адепты» движения «Плавучий университет». Или как здесь принято говорить – дети ти-ти-ар.

И стали мы ими во многом благодаря неугомонному Ахманову. Григорий Георгиевич еще студентом в далекой романтической юности попал в экспедицию на большом советском НИСе «Геленджик». На судне было новейшее по тем временам оборудование. Но содержать его было не на что: 90-е годы. Тогда и возник первый плавучий университет ЮНЕСКО-МГУ.

Почему университет, а не понятная международная экспедиция на гранты зарубежных исследовательских организаций? Дело в том, что наши ученые понимали: какое ни было бы трудное время, обучать молодых исследователей нужно. Но не через обычную практику на судне, когда молодой человек пару недель провел на борту, а потом благополучно позабыл все кроме впечатлений от морского бриза. Возникла идея обучать молодежь, включая в полноценные научные исследования. Юный студент под руководством опытного ученого ведет наблюдения, отвечает за оборудование, готовит образцы - словом, перенимает «боевой» опыт. А потом, уже на берегу, обрабатывает результаты и участвует в подготовке научной статьи. Ни в СССР, ни в западных странах до экспедиций на «Геленджике» так комплексно, начиная с подготовки еще перед выходом в море и заканчивая анализом собранного материала, молодых специалистов не учили.

На борту «Геленджика» вместе работали европейские, американские, турецкие, африканские и российские ученые. Студенты учились у самых крутых исследователей океанов. По сути, именно тогда на российском НИСе и заложили основы современной морской геологии. А сделанные в то пору открытия, сегодня включены в университетские учебники.

- ЮНЕСКО признало образовательную технологию «Образование через исследования» российским ноу-хау, - вспоминает Ахманов. - С тех пор морских исследователей из разных стран, прошедших школу плавучих университетов, называют ти-ти-ар – от аббревиатуры TTR (Training through research).

Вот под таким буем работает пневмопушка. Если приглядеться на фото виден момент выстрела

Фото: Александр МИЛКУС

В 2012 году плавучий университет ЮНЕСКО-МГУ перестал выходить в море. На некоторое время Россия осталась возможности готовить ученых в морских экспедициях. Но ненадолго.

На Байкале, стараниями Ахманова и при поддержке Лимнологического института, появился плавучий университет Class@Baikal – то есть учебный класс на знаменитом озере. На Севере флаг TTR подхватил Поморский госуниверситет как раз в то время ставший внушительным Северным Арктическим федеральным университетом. Арктический Плавучий университет сегодня - прекрасная возможность ребятам испытать себя исследованиями за Полярным кругом еще до окончания вуза.

В 2018-м ученые и вузовские преподаватели создали Ассоциацию плавучих университетов. И оказалось, что в этому времени использовать технологию «Обучение через исследования» стал и на Волге и Лене, на Каспии, и даже в учебных рейсах Санкт-Петербургского Морского технического Университета.

С 2020 года плавучие университеты и береговые школы, где готовят ребят для работы в научных экспедициях, начал поддерживать Минобрнауки. Два года назад плавучий университет МГУ вернулся на Север. Отправился в первое плавание в Арктику ПУ МФТИ-Института океанологии РАН. В прошлом году Ассоциация плавучих университетов вышла в финал премии «Знание».

Марина Соловьева подводит итог дня.

Фото: Александр МИЛКУС

Байкал – море, но пресное

Мы отошли от причала, подняв флаг со специально придуманной эмблемой седьмой экспедции Class@Baikal.

- С геологической точки зрения структура Байкала ничем не отличается от моря, - Ахманов поглядывает в монитор, по которому ползут черные и желтые кривые линии. – Здесь есть все, что есть в океанах, - грязевые вулканы, оползни, когда сползают осадки размером с десяток футбольных полей, залежи гидратов. Но в Баренцевом море нужно шесть дней идти до точки, на которой будут проводится исследования, а тут 400 метров отошел от берега – и работай. Научную экспедицию можно уместить в шесть-семь дней. Экономия. А студенты получают такой же опыт.

До того, как оказаться на палубе «Г.Ю.Верещагина», я, честно говоря, ожидал, что уж знаменитый Байкал – наша гордость, самое большое в мире пресноводное озеро – изучен вдоль и поперек. А оказалось – нет. И биологам есть чем заняться. И гидрологам. И геологам. Вот только одна из загадок, о разгадке которой мы спорили на лекции в кают-компании «Верещагина». О ней рассказал зав лабораторией Лимнологическгго института Михаил Макаров. Есть в 10 километрах от берега Байкала странное место, откуда бьет фонтан из пузырьков. Выход газа. Пятно всего лишь два на два метра. Но когда водолазы спустились, чтобы разобраться что это за подводный «фонтан», в объектив видеокамеры попал настоящий бурелом: навалившиеся друг на друга бревна в несколько слоев. Как они тут оказались? Как могла утонуть древесина? И почему уже в десяти метрах от «фонтана» нет никаких деревянных завалов?

И таких загадочных, ждущих научного объяснения, историй на Байкале немало. Это и какие-то подозрительные пространства под дном озера, которые не смогла прослушать наша умная аппаратура. И радужные разливы нефтяных пятен там, где никто углеводороды не добывает. И удивительное поведение местной рыбки голомянки, на 80 процентов состоящей из жира, которая умеет плавать только вверх и вниз – и так полтора километра – от поверхности до самого дна.

НИС _Г.Ю.Верещагин_ построен в 1960 году

Фото: Александр МИЛКУС

Флотилия за кормой

- Дзиньк… Чпок… Дзиньк… Чпок… Дзиньк…

За кормой целая флотилия. Мы ползем со скоростью 4 узла – это всего лишь 7 км в час. «Верещагин» мог бы и резвей, несмотря на солидный возраст – его построили в Киеве на судостроительном заводе «Ленинская кузница» аж в 1960 году. Но быстрее нам идти нельзя – аппаратура не успеет услышать отскочивший от дна сигнал. Да и поворачивать мы может только влево – иначе косы, которые вьются за кормой, попадут под лопасти. Идем задумчивыми галсами.

В кильватере по центру каждые четыре минуты подскакивает буй, под которым размещена пневмопушка. Дзиньк - отправляется разряд в толщу байкальского дня. Справа – длинная прозрачная труба, которую поддерживают еще три буя. Ее-то и называют коса. И она действительно на нее похожа – прозрачный пластик, внутри которого провода плавают в специальной жидкости. Это приемник, который «слушает» волны, отражающиеся от донных осадков после удара пушки.

После обработки картинки полученных профилей сразу анализировались. Григорий Ахманов, Марина Соловьева

Фото: Александр МИЛКУС

Слева рассекает волны красный, словно собранный детьми, кораблик. Это еще один прибор – спаркер. Его придумали, кстати, на геологическом факультете МГУ. По сути, это большая пьезо-электрическая зажигалка, которая свой заряд тоже отправляет в сторону дна - чпок. И у нее своя приемная коса, заканчивающаяся еще одним буем-корабликом. Наш «Г.Ю.Верещагин» словно врач-пульмонолог фонендоскопом прослушивает глубины Байкала.

Спаркер и пушка стреляют друг за другом.

- Последний раз подобные работы проводились в 1992 году. Но, конечно, такого точного оборудования тогда еще не было. Поэтому и осталось с тех пор много белых пятен. Мы их сейчас и закрываем, - Ахманов по очереди машет ладошками, показывая последовательность выстрелов в дно: пневмопушка-спаркер, пневмопушка-спаркер. – Наверное, это не очень скромно, но точно: нынешние исследования проводятся на уровне работ ученых Академии наук. Хотя планировали маршрут экспедиции и навигируют НИС молодые сотрудники Учебно-научно Центра ЮНЕСКО-МГУ по морской геологии и геофизики при геологическом факультете МГУ Марина Соловьева и Алексей Кишанков.

Спаркер на палубе

Фото: Александр МИЛКУС

Второй этап

Каждый вечер в кают-компании мы обсуждаем сделанные за день находки. Вот новый грязевой вулкан. Вот странный разлом…

- Первая неделя - время геофизиков, - Марина Соколова распечатывает схему озера, на которой отмечен наш витиеватый маршрут. - Мы с помощью той самой стрельбы получаем карту осадочных пород большого района Байкала. На ней отмечаем места, которые предстоит более пристально изучить. Этому будет посвящена вторая неделя экспедиции. Произойдет смена состава - на судно сядут студенты другого отряда - геологи, геохимики, литологи, гидрогеохимики и океанолог. «Верещагин» вернется на Байкал и мы будем прицельно изучать те районы, где обнаружили аномалии. Уже другими методами. Например, будем отбирать пробы грунта, опуская на дно полые трубки.

В каждой экспедиции Class@Baikal ребятам удается сделать важные открытия. Уже был обнаружен новый район залежей гидратов. Это такие минералы, которые умеют связывать газ. Говорят, со временем метан будут добывать именно из гидратов, а не бурить толщу Земли: запасы газа в гидратах существенно больше, чем те, что доступны при нынешней технологии добычи. Описали новую осадочную систему Хурай – вещества на дне озера, которые выносятся впадающими в Байкал реками.

- Исследования плавучего университета на Байкале – это все-таки сейчас – фундаментальная наука? – пытаюсь я сбить глубоко научный характер нашего разговора.

- Как сказать. Изучение подводных вулканов, «правил» поведения оползней важны для тех, кто занимается разработкой недр, - рассуждает аспирант МГУ Жена Басова. – Когда по дну моря прокладывают трубопровод - нужно понимать, на какой грунт он ложится, насколько это безопасно. Это же касается и платформ, с которых ведется добыча. Так что польза от наших исследований не только теоретическая.

Старпом Андрей Кан и геолог мария Соловьева - на мостике НИСа

Фото: Александр МИЛКУС

«Верещагин» уходит в глухую туманную занавесь. Пора к причалу. Всю неделю экспедиции на Байкале была солнечная погода и минимальная волна, что бывает здесь нечасто. На мостике считают – повезло, потому что правильно «бурханили» - вовремя совершали подношения бурятским богам. Для этого нужно было в стакан обмакнуть палец, а потом капли разбрызгать по четырем сторонам света, начиная с той, где сейчас находится солнце. С научной точки зрения обряд, конечно, странный. Но не все известно науке, тем более на Байкале.

… На камбузе повар разливает по тарелкам праздничную уху из мелкой байкальской рыбешки. Торжественный обед. Ребята-инженеры на корме сматывают косы и сушат буи. За несколько часов палубы «Верещагина» нужно освободить от тяжелой техники – лебедок, компрессора. Декорации меняются – завтра с борта НИСа будут опускать другие приборы.

Стрельбы прекратятся. Научные вахты – продолжатся.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Путешествие по Крыму на машине в 2022 году: рассчитываем стоимость поездки

«Комсомолка» выяснила, во сколько обойдется путешествие по Крыму на машине (подробнее)

Кварцевый песок и винные вечеринки: почему именно Анапа подходит для отдыха этим летом

Названы веские причины для отдыха в Анапе (подробнее)