Музыкант Юрий Башмет
Фото: Лариса КУДРЯВЦЕВА/ЭГ
Накануне дня рождения маэстро мы встретились на Баррикадной, в помещении для репетиций оркестра «Новая Россия». На часах десять часов вечера. На столе у маэстро альт, чашечка кофе, кусочек пиццы с сыром и электробритва.
- Только что съемочная группа была. А с утра на ногах, дома побриться не успел, - извиняется Башмет.
До меня у Юрия Абрамовича побывало четыре съемочные группы. По поводу одной шумно негодует концертный директор Дмитрий Гринченко. «Предупредили, о чем не спрашивать. Так умудрились семь раз задать вопрос именно про это».
Башмет выглядит уставшим, но, узнав, что дает интервью «Комсомолке» - расплывается в улыбке. Маэстро любит нашу газету. «Всегда, когда летаю в самолете - прошу «Комсомолку». Весело. Интересно».
- Юрий Абрамович, когда вы поняли, что время - не бесконечно?
- В детстве мы все думаем, что никогда не умрем. Но меня с малых лет беспокоила мысль об уходе. Никто еще из мертвых не воскрес, нам ничего не рассказал, но есть ощущение, что там что-то есть какая-то матрица ушедших душ. А потом, со мной не раз происходили странные вещи. Например, однажды во время концерта во Франции возник Шостакович. Не сам, а в виде большого такого портрета, которого на самом деле не было. Возник, как старик Хоттабыч, но не подмигнул, а просто смотрел, как живой.
А еще я много лет измеряю свои поступки с мамой. Думаю, как бы мама отреагировала, что бы сказала. И мне кажется, мы слышим друг друга.
- Эдуард Артемьев говорил, что бывает два типа дирижеров. Один - отдает свою энергию и после концерта чувствует себя, как выжатый лимон, а другой умеет так запустить эту энергию, что она к нему бумерангом возвращается и после концерта дирижер как огурчик. Вы к какому типу относитесь?
- Мне больше нравится мысль Артемьева, что музыка - это кратчайший путь к Богу для обывателей. Наверное, я из тех, кто подключает к процессу свою энергию, подключает зрителей к процессу - и потом что-то возвращается. Но сам для себя по-другому делю дирижеров. Есть те, кто на публику работают, а есть минималисты. В молодости, бывало, я на публику работал. Сейчас пересматриваю, думаю, ой, Юра, а зачем ты так.
- Есть разница, как выступать: лицом к зрителю или спиной?
- Нет. Мне не важно. Любовь публики я и спиной могу почувствовать.
- Во время пресс-конференции вы сказали, даже с какой-то горечью, что вот, мол, раньше думали, что в любой момент можете сыграть концерт Рахманинова на фортепиано. А оказалось, что уже нет. Причем тут фортепиано?
- А я всегда хорошо играл на фортепиано. Меня в школе и в консерватории потом хвалили за прекрасное звукоизвлечение, говорили: почему бы тебе на рояле не играть. Так что предложения были, но я не стал этим заниматься. И другие вещи, которые не успел, были. Например, хотел серьезно углубиться в джаз. Но руки так и не дошли.
- Вы великолепно рассказываете истории. Как так получилось, что вы завалили сочинение при поступлении в консерваторию?
- А это мне такой билет неудачный попался. Про Ленина в творчестве Горького. Я все шпаргалки перерыл, там было только про Ленина в творчестве Маяковского. Просидел так целый час с пустым листочком, пока ко мне не подошла преподавательница и не сказала: «Пишите уже что-нибудь, вы ничего не успеваете». И я написал что-нибудь, а в конце приписал: «Ленин жил. Ленин жив. Ленин будет жить, - так говорил Горький». В итоге думал, что провалился, но я прошел. Думаю, это дело рук моего учителя Вадима Борисовского. Он после первого же экзамена по специальности мне сказал: «Молодой человек, поздравляю с поступлением в консерваторию». Я еще удивился, с каким поступлением, еще все экзамены впереди...
- Вадим Борисовский, ваш преподаватель в консерватории, славился еще и тем, что каждому своему ученику подобрал инструмент. Как он это называл «альтушку на всю жизнь».
- Это важно. Борисовский сам играл на огромных инструментах и воевал с маленькими альтами, а мой альт как раз маленький, на полтора сантиметра меньше среднего размера, который принимал Борисовский. Помню, как Борис Вадимович мне позвонил в общежитие, сказал: «Приезжай твой итальяшка тебя ждет». Я тогда не очень оценил его выбор, а со временем оказалось, что это - попадание в десятку. Он правда выбрал мне великолепный инструмент на всю жизнь.
- А вы когда-нибудь выбирали инструменты для учеников?
- Было дело. Но тут главное - вовремя забрать. Один из «Солистов Москвы» во время гастролей круто изменил маршрут и с моей скрипкой в Нью-Йорк улетел, как ни в чем не бывало. Потом трудов стоило инструмент назад вернуть.
- Сейчас ввоз инструментов из Европы и Америки запретили. Что будет? Как быть музыкантам?
- Да ничего не будет. Есть параллельный импорт. Армения, Дубай и так далее. Есть проблемы с ввозом старинных инструментов, но я здесь тоже не вижу особой беды. Современные инструменты очень хорошие делают. Мы как-то делали со скрипачом Сергеем Крыловым два одинаковых концерта в Италии. В первый раз играли на старинных инструментах, а во второй - на новых, так второй концерт всем больше понравился. Слушатели были уверены, что второй концерт тоже на старинных инструментах исполнялся.
- Хотите сказать, новые инструменты не хуже Страдивари?
- Страдивари тоже разный бывает. Мы однажды задумали позвать исполнителей на всех инструментах Паганини. В Токио нашли альтиста с альтом Страдивари. Знаете, за весь концерт этим альтом была издана, может быть, только одна гениальная нота. А японец по контракту должен был играть на этом Страдивари всю жизнь. Получалось, что, может быть, поэтому у Паганини не было выдающихся произведений для альта... просто у него был инструмент не самый лучший.
- Вы не только музыкант, но и преподаватель. Руководите Всероссийским Юношеским симфоническим оркестром, работаете с детьми. Какое ваше главное достижение как преподавателя?
- Мне кажется, самое главное - дать человеку возможность осознать значимость собственной жизни. Кажется, нам это удается. Ребята в коллективе знают, что занимаются своим делом, у них есть профессия, в этом отношении все стабильно, а дальше - нужно развиваться.
- Говорят, что однажды к вам на прослушивание приехала девочка на оленях?
- Почти. Только это было не прослушивание, а концерт. Девушка добиралась из маленького якутского поселка сначала на оленях, потом - на джипе, потом - на самолете. Я так удивился, спросил: «А где вы живете?» Она отвечает: «В юрте». Я спрашиваю: а как про концерт узнали? Она отвечает с гордостью: «Так из тарелки же. У нас на каждой юрте тарелка висит».
- Вы говорите, что для вас авторитет - мама, и в сложных ситуациях вы обращаетесь к ней за советом. Но что, если наступает такая ситуация, когда непонятно, как реагировать?
Башмет закуривает.
- Тогда надо самому. Исходя из самых простых установок. Воровать плохо. Людям помогать - хорошо... Но и подставлять щеку ведь тоже нельзя. Обычно я, когда меня провоцируют, оставляю человеку три шанса. Воспользуется этим шансом - хорошо, а если нет - я вычеркиваю его из своей жизни.