Томас Андерс спас хит «Модерн Токинг», вытащив его из мусорной корзины

60 лет назад родился один из самых сладкоголосых немецких певцов

Фото: Михаил ФРОЛОВ

То, что он будет певцом, Бернд Вайдунг понял примерно лет в шесть. В этом возрасте он уже брал уроки игры на пианино, учился вокалу и выступал на сцене в роли св. Николая в детской религиозной пьесе. В десять лет он принял участие в детском вокальном конкурсе и выиграл его, после чего начал выступать на почти профессиональной основе. Повзрослев, начал петь на дискотеках и в клубах. Сменил имя на Томас Андерс (потому что Бернд Вайдунг даже немцам казалось труднопроизносимым).

Но настоящий успех приходить не спешил. На взрослом конкурсе, куда он отправился в 16 лет, его ждал провал. Первые сольные композиции успехом не пользовались. Томас задумался о том, чтобы стать музыкальным журналистом, начал изучать музыковедение в университете Майнца. Но проучился там только два с половиной года. Потому что произошла встреча, изменившая все.

Встретился он с Дитером Боленом, 29-летним продюсером, который больше всего на свете хотел стать звездой и миллионером и мечтал о вилле в Беверли-Хиллз, рядом с которой был бы пруд, а в пруду - фламинго. Но как-то не очень у него ладилось с хитами, и он уже придумал себе надпись на могильный камень: «Здесь лежит человек, сочинивший четыре миллиона непризнанных песен».

И тут появился Томас. Изначально продюсеры предложили юному певцу записать несколько немецких кавер-версий англоязычных хитов, и они с Дитером их записали. Болену понравился его голос (хотя он отмечал: «В нем столько сладкого меда, что при желании им можно было бы намазать тост»).

Дитер был уверен, что славы можно было добиться, только исполняя песни на английском - потому что композиции на немецком никогда бы не обернулись калифорнийской виллой, максимум - «домиком на две семьи в Вуппертале». И однажды решил рискнуть. В мемуарах он вспоминал, как родился первый и главный шлягер Modern Talking - «You're My Heart, You're My Soul»: «Признаюсь, я не подозревал тогда, что у нас получится мировой хит, поэтому и текст–то нацарапал за полминуты. Задницу подтереть — и то дольше. Томас как певец смотрелся понтово. Он пропел всю фигню за пять минут. Песня была записана». Правда, со звукозаписывающей аппаратурой случились неполадки - «звучало всё так, будто звук облетел вокруг луны и вернулся назад — как–то космически». Но писать заново не стали, и как-то с грехом пополам «сшили песню».

При этом Андерс категорически не хотел, чтобы его лицо появлялось на обложке сингла: «Я не хочу терять свою репутацию! Ничего не выйдет, если я буду петь по–английски. Лучше дай–ка мне пятьсот марок. Тогда можешь использовать мой голос, а моё имя вообще не всплывёт… Я хочу дальше заниматься своей немецкой музыкой. В этом я вижу больше пользы».

«Modern Talking»

Фото: GLOBAL LOOK PRESS

Но Дитер его уломал. Потом начали думать, как назвать их с Томасом дуэт. Шеф компании звукозаписи предложил название «Турбо-Дизель», однако Болен воспротивился: «такое название вызывало у меня ассоциации с громыханием трактора на стройке. А я не хотел возвращаться туда, откуда вышел мой отец». А в конце концов секретарша показала на плакат, где были изображены группы «Modern Romance» и «Talk Talk» и предложила назвать дуэт «Modern Talking», то есть «современный разговор». Не самое блестящее название, да и обложка первого сингла была дурацкой - там были прислонены друг к другу белая кроссовка и лакированный ботинок. Но триумфу песни ничто не смогло помешать.

А дальше - все новые и новые хиты. «You Can Win If You Want»,»Brother Louie», «Atlantis Is Calling (SOS for Love)»… Про «Cheri, Cheri Lady» Болен вспоминал, что, написав ее, выкинул в корзину, настолько примитивной она казалась. «Но Томас выудил её из мусора и предложил: «Это клево, давай всё–таки запишем её!» За это я и теперь готов целовать ему ботинки».

* * *

Но вскоре Болен целовать Андерсу ботинки расхотел: через три года группа распалась. Почему - трудно понять. Дитер во всем винил капризы и дурной характер жены Томаса, Норы, которая виделась ему этакой Йоко Оно, погубившей сплоченный творческий коллектив. Андерс же говорил, что просто устал от бешеного гастрольного графика, пусть даже тот приносил огромные деньги.

Они выступали по отдельности, но популярности смогли добиться не везде. В СССР, а затем в России их всегда принимали на ура, а еще Томас стал знаменит в Аргентине - там большим успехом пользовался его альбом на испанском языке… (Вообще, Латинская Америка встречала его с не меньшей страстью, чем Российская Федерация: он до сих пор называет одним из самых ярких моментов в жизни минуты, когда исполнял песню с 85 000 человек на стадионе в Сантьяго-де-Чили).

Modern Talking ненадолго воссоединились в конце 90-х - и в Германии, а также на разнообразных «Дискотеках 80-х» в Москве их ждал триумф. И некоторые песни, вроде Last Exit To Brooklyn, ничем не уступали старым хитам - все то же забойное евродиско… Андерс говорил, что в пять лет «второго периода» Modern Talking чувствовал себя куда более комфортно, чем в юности: «Я стал старше, у меня было больше опыта и уверенности в себе. А в первый наш период звукозаписывающая компания определяла всю мою жизнь, и я чувствовал, что мною управляют».

Сейчас слава Томаса Андерса немножко в прошлом, надеяться на повторение успеха не приходится. Но и забыть его медовый голос те, кто рос в 80-е, не смогут. Андерс не вешает нос, сидит в жюри музыкальных конкурсов, участвует в немецких версиях популярных телешоу вроде «Маски»… В общем, и тут ведет себя как полагается - то есть как народный артист России.

СЛУШАЙТЕ ТАКЖЕ

Урганта и Нагиева вырезали из нового фильма, а Пушкин и Гоголь стали героями ужастика (подробнее)