Главврач клиники НАКФФ Антон Иванов: «Точная диагностика - способ вовремя пресечь рак»

Онкология перестала восприниматься как приговор. С ней можно успешно бороться, если вовремя выявить проблему и определить курс лечения

Фото: Shutterstock

О методах диагностики и медицинских технологиях, а также о том, как правильно реагировать на диагноз пациенту и его близким беседуем с Главным врачом, директором клиники НАКФФ, онкологом-хирургом, к.м.н Антоном Александровичем Ивановым.

- Антон Александрович, насколько онкодиагностика в России точна и прогрессивна? Какие существуют методы ранней диагностики онкологических заболеваний, в том числе в вашей клинике?

- Для борьбы с онкозаболеванием ключевое значение имеет время. Чем раньше мы продиагностируем, выявим проблему, тем больше шансов на успех. У нас в стране есть все необходимые современные технологии: начиная от профилактического сканирования и заканчивая анализами на конкретные онкомаркеры, молекулярно-генетической диагностикой.

Сейчас в крупных городах созданы очень хорошие федеральные диагностические центры. Проблема в том, что не все могут туда своевременно приехать: по территории некоторые наши области сравнимы со средними по размеру странами. Это приводит к тому, что не удается вовремя обнаружить онкозаболевание на ранней стадии.

Антон Александрович Иванов, онколог-хирург, кандидат медицинских наук

- Где и как лучше обследоваться, чтобы не допустить ошибки, на что обращать внимание? Какую роль могут сыграть частные клиники?

Самый эффективный и современный метод – позитронно-эмиссионная томография (ПЭТ). Она дает наиболее точные результаты. Методика способна заменить ряд других обследований, но имеет достаточно высокую стоимость, а соответствующим оборудованием оснащены не все клиники и диагностические центры. На сегодняшний день в России есть все методы современной диагностики онкологических заболеваний, включая и Позитронно-эмиссионную Компьютерную томографию (ПЭТ КТ), КТ, МРТ и молекулярную диагностику и генетические исследования.

Например, есть новые версии для оборудования аппарата МРТ, которые мы оперативно покупаем у поставщика. С их помощью исследования становятся информативнее и точнее. Можем проводить МРТ маммографию, которая по точности исследования приближается к биопсии. Это крайне важно для дифференциальной диагностики, когда стоит вопрос о доброкачественной природе новообразования или злокачественной.

Но эффективны и базовые программы онкоскрининга. Я бы рекомендовал хотя бы раз в год любому человеку после 40 лет сдавать основные анализы, делать рентген легких, проходить УЗИ и консультации маммолога для женщин и уролога для мужчин.

Очень важно выбрать своего врача. Доктор назначит исследования, например, чтобы установить стадию заболевания, оценить молекулярно-генетические характеристики опухолевых клеток, составит программу лечения. На этом этапе с пациентом начинают работать разные специалисты: химиотерапевт, хирург-онколог, врач лучевой терапии и др. В любом случае врач должен принимать решения вместе с пациентом, объяснять с какой целью проводится та или иная процедура, каким будет результат, какова вероятность того, что это поможет, какие есть альтернативы.

Нередко люди обращаются в частные центры именно потому, что им важны информативность, всесторонний анализ, понимание того, что им делать дальше.

Кроме того, в государственном секторе онкопациентов зачастую принимает врач общей практики. А ведь внутри онкологии выделяют разные специализации: одни врачи занимаются диагностикой и лечением рака легких, другие — рака молочной железы и т. д. Поэтому и существуют специализированные центры, как наш, чтобы провести максимально информативную диагностику и оказать своевременное качественное лечение. С пациентом работают разные специалисты: онколог узкого профиля (например, онкомаммолог или онкодерматолог), химиотерапевт, хирург-онколог, врач лучевой терапии.

- Антон Александрович, вы согласны, что онкологический диагноз – еще не приговор?

- Безусловно, согласен. Но существует несколько стадий реакции человека, когда он узнает о заболевании: отрицание, сопротивление, принятие. Главное, насколько быстро человек займется лечением. Онкология не щадит никого — ни богатых, ни знаменитых. Есть очень много звезд, которые сегодня борются с раковым заболеванием, своим примером доказывая, что сдаваться нельзя ни при каких обстоятельствах. Так полтора или два десятка лет жил Иосиф Кобзон.

Лучано Паваротти выступал, собирая огромные залы, с тяжелейшим диагнозом – раком поджелудочной железы. И Стив Джобс прошел онкологический путь в десятилетие и пережил пересадку печени и поджелудочной железы.

И у многих пациентов срабатывает психологический фактор: эта информация стимулирует многих к лечению и конструктивному поведению. Люди должны знать о возможных проблемах, не бояться их и бороться.

- А вообще есть ли в клинике специалисты, которые оказывают пациентам психологическую поддержку, помимо непосредственно лечения? Насколько важен психологический аспект при лечении рака?

- Психологическая поддержка необходима, причем не только самому пациенту, но и родственникам онкологических больных. Их психологическое состояние зачастую бывает хуже, чем у самих пациентов. Поэтому мы в нашей клинике уже давно сделали стандартом, что наравне с врачом-онкологом и другими специалистами с пациентами на постоянной основе работает психолог.

- Подскажите, пожалуйста, алгоритм действий человека, который только что узнал о том, что у него онкологическое заболевание.

- Если у человека находят новообразование во время каких-то других медицинских обследований или лечения, то, во-первых, не нужно паниковать, надо взять себя в руки и начать действовать. Онкологические диагнозы не ставят на основе первичных данных анализов. Как правило, врач отправляет пациента сначала к районному онкологу, который даст направление на специализированное обследование, а затем поставит диагноз и даст направление в специализированное онкологическое учреждение.

- В каких случаях государственная медицина может отказать в онколечении?

- Тут важно разделять понятия. Допустим, вам говорят, что аппарат для лучевой терапии находится на диагностике и нужно подождать или обратиться куда-то еще. Это тоже своего рода отказ, но его нельзя трактовать как отказ от лечения. Настоящий отказ от лечения – это когда консилиум принимает решение, что ситуация бесперспективна, пациент признается паллиативным, и тогда он оформляется в паллиативное учреждение, где профессионалы облегчают его последние дни.

Но еще раз подчеркиваю, бороться нужно всегда. По крайней мере получить второе мнение квалифицированного специалиста важно в любом случае.

Другой вопрос, что доступность этих методик не всегда равномерна. Если в крупных городах созданы очень хорошие диагностические центры, то в небольших городах и поселениях больным приходится ехать за квалифицированной помощью в федеральные центры. Некоторые сразу выбирают лечение за рубежом, некоторые обращаются в частные медицинские центры, как наш.

Не секрет, что поток пациентов в государственные клиники огромен. Наши пациенты, прошедшие этап диагностики по ОМС, часто в разговоре упоминают сроки обследования, которые могут занимать до нескольких месяцев. В частных медицинских центрах все исследования можно оперативно сделать дней за десять. Оборудование одинаковое, а срок до постановки диагноза разный. В конечном счете, это влияет на прогноз заболевания. Чем раньше поставлен диагноз и начато лечение, тем лучше прогноз.

Хочу отметить, оборудование и методики важны, но без специалиста, который будет интерпретировать результаты исследований и назначать лечение - это пустая трата времени. Доступность информации позволяет нам перенимать мировой опыт. Каждый уважающий себя врач просто обязан его перенимать, заниматься самообразованием, участвовать в симпозиумах, научно-практических конференциях, читать научные публикации. Например, передовые технологии в лечении рака от NCCN (National Comprehensive Cancer Network) находятся в открытом доступе, и не интересоваться передовыми научными разработками, значит терять квалификацию.

Фото: Shutterstock

- Поговорим о мифах насчет частных клиник, которым «нельзя верить, потому что лечат за деньги». Есть ли аргументы, опровергающие данное утверждение?

- Мы давно выросли из того времени, когда частная клиника представляла собой кооператив на первом этаже жилого дома. Сейчас это, как правило, солидные медучреждения, оснащенные дорогим оборудованием. Для них репутация гораздо важнее, чем сиюминутный заработок.

Для меня, например, и для моих коллег, отучившихся также в советские времена, на первом месте всегда остается медицина, а не деньги.

А онкоклиники – особая категория. Здесь идет расход огромного количества операционного материала, наркоза, препаратов. На каждого пациента в среднем приходится 4,5 сотрудника. Обслуживание одного МРТ аппарата может доходить до 2,5-3 млн рублей в год. И в итоге на содержание клиники тратятся большие деньги. Скандалы им точно не нужны.

- Можете ли привести статистику пропорции государственных и частных клиник, занимающихся онколечением в России?

- По последним данным, 3% от общего объема онкологических услуг оказано в платных лечебных учреждениях. Но я думаю, что в ближайшее время эта цифра вырастет до 20%. Процент обращений за лучевой диагностикой достаточно высокий. За прошлый год выросло количество коммерческих клиник, проводящих химиотерапию, иммунотерапию, таргетную терапия на базе ОМС. Это хорошая динамика.

Кроме того, не забывайте и о том, что можно не лечиться за деньги, но пройти в частном центре наилучшую диагностику в самые короткие сроки. И это стоит не дорого.

Добавлю, что я, как и многие другие врачи, тоже регулярно провожу бесплатные консультации. При необходимости этим также можно и нужно воспользоваться.

Или можно сделать наоборот – обследоваться в госучреждении, а на лечение прийти в частный онкоцентр. В любом случае рак - не приговор, по крайней мере на ранних стадиях, и его нужно вовремя поймать и начать лечить.