Мария Захарова об Афганистане: "Мы давали реалистичный прогноз,говорили о том, что нужно делать, чтобы избежать коллапса"

Мария Захарова в эфире Радио "Комсомольская правда".

Фото: Иван МАКЕЕВ

Официальный представитель российского МИДа Мария Захарова побывала в эфире Радио "Комсомольская правда". Она ответила на вопросы Сергея Мардана. Ниже самые интересные моменты разговора.

- Тема последних двух недель – антирусские проявления в наших бывших братских республиках. Это не вчера возникло. Наверное, мы последнее время обратили на это внимание, когда уже на это нельзя было закрывать глаза. Почему МИД никак не реагировал на эти истории, никак не заявлял?

- Вопрос реакции увязан напрямую с результатом, которого мы хотим добиться. Мы всегда исходили из того, что главное – эффективность принимаемых мер. Дипломатия – не только пресс-релизы на сайте МИДа. Если вы не видите комментариев или заявлений, это не значит, что нет работы. Работа ведется каждый день. У нас работают посольства и в Казахстане, и в Бишкеке. И они не просто присутствуют в стране, а прорабатывают каждый вопрос, который возникает. Мы не должны рассказывать о каждом своем шаге, но должны каждый шаг проработать. И это было сделано. Кроме того, есть министр иностранных дел Российской Федерации, который провел два телефонных разговора. А это не просто обсуждение насущного – это полноценные переговоры, просто в телефонном формате. Вот уже по итогам этих разговоров мы дали соответствующие комментарии. И там присутствовали в том числе и оценки. Мы работаем, чтобы не допускать подобные случаи или хотя бы их минимизировать. Причем работа ведется и на упреждение, и по итогам, чтобы каждый подобный случай не прошел бесследно. Также нужно отметить, что и в официальной политики Киргизии, и в официальной политике Казахстана нет ничего, что бы подвергало сомнению их принципиальный подход к вопросам национализма и форм его проявления.

- Давайте поговорим про Афганистан. Мы начали с бывшей советской Средней Азии – это понятно почему. И понятно, почему возникло обострение. Потому что источник напряжения и для этих государств, и опосредованно для России будет теперь исходить с юга.

- Это в нашей с вами реальности. Это в реальности людей, которые имеют, помимо западного мейнстрима, какие-то альтернативные источники информации. А самое главное – знают историю. Это очень большое преимущество – знать историю. А вот, к сожалению, западная аудитория буквально до последней недели жила в ощущении, что главная угроза исходит из России. И в последнее время еще от Китая.

- Думали, что все под контролем, пока американцы там.

- Судя по реакции Запада, там были уверены, что в Афганистане все под контролем. Но что-то пошло не так. Этот коллапс, который произошел за последние недели, который просто взорвал западном медийном мейнстриме информационную бомбу. Но, что самое удивительное, он же, несмотря на этот информационный взрыв, еще и объединил медиа-ресурсы, в частности, в США, которые были раздроблены из-за внутриполитических склок. Первый раз за много лет я, читая и смотря репортажи, читая интернет, вижу такое единство в рядах как демократов, так и республиканцев. Я говорю об этом, потому что СМИ за последние пять-шесть лет не просто четко определились, а перестали скрывать свою политическую направленность. Такое удивительное единство и отсутствие пока еще желания винить кого-либо, кроме себя - я это вижу впервые. Пока по этой ситуации меня удивляют две вещи. Первое – это медийный консенсус с точки зрения оценки ситуации. Основные слова – это провал, это предательство союзников, потеря лидерства. И второе – нет поиска внешнего врага. Хотя господин Столтенберг (генсек НАТО – прим. ред.) уже успел перевести стрелки на афганское правительство, на руководство Афганистана, которое покинуло страну. Возложил всю ответственность на них. Но он, мне кажется, все-таки был больше в соло.

- А Россия была готова к тому, что талибы* придут к власти?

- Мы не просто давали реалистичный прогноз, мы говорили сразу о том, что нужно делать для того, чтобы избежать коллапса. Наш подход заключается в том, что всем внешним игрокам нужно было фокусироваться на внутриафганском политическом процессе. Мне кажется, многие не видели сути, воспринимали этот как такую политологическую отписку. Но в этом и есть ключ к ситуации: не делая ставку на одну политическую силу, не проводя извне собственные интересы, оказывать содействие консолидации общества в этой стране. А дальше стороны внутри Афганистана – политические силы, партии, движения – должны сами вырабатывать ту модель, по которой они хотят жить. Вот на это мы делали ставку. Вот на это Совет Безопасности выдал тоже свою резолюцию прошлогоднюю, призывая страны содействовать межафганскому процессу. Мы исходили из того, что у афганского руководства были на это и возможности, и ресурсы, и поддержка всемирная. Но, увы, к сожалению, шанс этот был упущен.

- Когда талибы перестанут быть организацией, запрещенной на территории Российской Федерации?

- Я в данном случае процитирую руководство и министерства, и страны. Это вопрос, который вытекает из конкретных действий, шагов и политики, которую проводят. Он не решается в теории, он решается из практики. Об этом говорил и спецпредставитель президента России господин Кабулов. Об этом говорил в том числе в этом контексте министр иностранных дел России Сергей Лавров. Все будет мериться, исходя из реальных действий, которые предпринимаются. Мы фиксируем, безусловно, заявления, которые они делают о намерении по ведению внутреннего политического диалога. Помимо всего прочего, называются талибами и конкретные акторы, конкретные действующие лица, политические силы, с которыми они внутри Афганистана готовы разговаривать и договариваться. Мы это все, безусловно, фиксируем, формируя свою позицию. Но реальность такова, какая она есть на сегодняшний момент.

- 2015 год может повториться из-за Афганистана?

- Что вы имеете в виду?

- Кризис беженцев, когда полтора миллиона сирийских беженцев приехали в Европу.

- У меня вопрос: где все были раньше? Где те страны, десятки стран, которые двадцать лет были в Афганистане? Они, что, не просчитывали эту ситуацию? Мало того, что они, по большому счету, все предали тех людей, которые им верили и на них работали. Но так они же еще, получается, даже не были готовы к началу какого-либо серьезного обсуждения этой миграционной проблематики, которую они сейчас называют кризисом. Да потому что они были заняты созданием мнимой угрозы, а не оценкой угрозы реальной. Все было сфокусировано на псевдокибератаках русских хакеров, которыми якобы руководит там кто-то в Кремле, на «Новичках», на придумывании вот этих легенд и мифов в связи с какими-то отравлениями. И бесконечным запугиванием якобы нашим вторжением куда-то и дальше там по списку. Вместо того, чтобы реально оценить наступающие проблемы, выработать план взаимодействия между странами, распределить и нагрузку, и, может быть, роли в разрешении или недопущении развития по негативному сценарию. Мы об этом говорили постоянно: прекратите придумывать «новички», придумывать русских хакеров, прекратите заниматься стравливанием стран и народов, по надуманным предлогам вводить санкции. Займитесь делом! У вас есть внутренние проблемы. И есть международные проблемы, которые можно решить только сообща. От ковида до терроризма.

- Вам не кажется, что прагматизм, который лежит в основе внешней политики России, иногда нам мешает? Ну, давайте немного поговорим, может, про Белоруссию. Вспомним Софью Сапегу. Российская гражданка. Мы все понимаем, что Белоруссия – наш ключевой военный союзник, член Союзного государства. Но наша российская гражданка была задержана. И консула к ней не пускали, как минимум, несколько дней. Где же ценности? Вот безусловная ценность российского паспорта.

- Да, только российское посольство и наши консульские сотрудники российского занимались и занимаются в ее конкретном случае, и во всех остальных случаях установлением связи с родственниками, с человеком, который попал в такую жизненную ситуацию. Поиском адвокатов, подбором и подготовкой соответствующих документов. Иногда, в том числе, и поиском средств, которых человек лишен. От наличия каких-то бытовых вещей, лекарств, одежды до оплаты каких-то первичных услуг, адвокатов и так далее. Вот этим всем мы занимались. И в этом конкретном случае, и во многих других. И что самое интересное, я в данном случае даже полемизировать с вами не буду, потому что я не вижу противоречий. Я так понимаю, что вы хотите этот мостик куда-то туда, на наши отношения с Минском как-то перебросить?

- Конечно. Это же близко и интересно.

- Понимаете, каждый день наши граждане попадают в различные ситуации. Их арестовывают, задерживают, они попадают в чрезвычайные ситуации от природных катаклизмов до, к сожалению, бытовых – воровство, грабеж, даже похищение. И мы не исходим из отношений России с той или иной страной. Дипломаты смотрят консульские конвенции, правовые основания для помощи нашему гражданину. Думаю, вы помните кампанию прошлого года по оказанию содействия нашим людям по возвращению из-за рубежа, где их накрыл мировой локдаун. 300 с лишним тысяч человек было вывезено. То есть на передовой оказались наши дипломаты. И были применены все средства: и отношения с той или иной страной, и неправительственные организации, уполномоченные по правам человека, журналисты, местные активисты. Только все во имя того, чтобы помогать нашим гражданам. Я прекрасно понимаю, что фактор отношения с государством часто решает…

- Сколько он решает? Вот в случае с Белоруссией сколько вот?

- В каждом случае нужно конкретно разбираться, что и делают наши представители. А как без взаимодействия с той стороной? Вообще, по-хорошему, как это должно быть вот: как только гражданин другой страны попал в какую-то сложную жизненную ситуацию – либо задержан, либо арестован, соприкоснулся каким-то образом с местной правоохранительной системой по ограничению его свобод, местная сторона обязана уведомлять не только наши, но и другие дипломатические и консульские представительства.

- Она обязана допустить консула, если есть желание задержанного?

- У нас существуют со многими странами специализированные документы – конвенции, договоренности, соглашения. И есть общие правила, но с какими-то странами они детализированы.

- С Белоруссией есть?

- Конечно. И мы должны друг друга ставить в известность. Это то, с чего должна начинаться вообще такая работа. Мы должны получать уведомления. И зачастую так и происходит. Но во многих случаях так не происходит. В целом ряде стран, к сожалению, мы сталкиваемся с тем, что там становится известно о проблемах с российскими гражданами либо от родственников, либо от журналистов.

- Вы согласны с тем, что подобного рода истории крайне негативно действуют именно на имидж России как страны, как государства своих граждан? Я говорю не конкретно про Сапегу, не про тех около 800 граждан России, которые находятся в белорусских тюрьмах, по разным обвинениям. А вот эта общественная среда, которая все это слушает, читает, обсуждает, она видит только одно, что МИД, конкретно Мария Захарова ничего об этом не говорит.

- Что касается конкретного случая с Софьей Сапегой, мы давали много информации и о действиях нашего консула, и о работе посла. Главное, что все это в конечном итоге дало результат. Но тут есть нюанс: когда девушку задержали, об этом написали буквально все, а когда к ней пустили адвоката и консула, интерес к этой истории стал снижаться. Уже никто не пишет.

- У вас нет ощущения, что в России существует такое ожидание, потребность более жесткой позиции МИДа?

- Вообще в нашем характере справедливость, отстаивание справедливости. Это касается всего.

- Это уже на уровне мема: МИД выразил в очередной раз озабоченность. Это ведь не просто так родилось и существует. Это значит, что эта озабоченность не находит никакого отклика в сердцах у людей. Все хотят жесткой позиции. Как у Госдепа США, допустим.

- А кто-то считает, что наша позиция слишком жесткая. Есть и такие. Говорят: почему вы используете такую терминологию? Почему вы используете слово «беспредел»? И те, и те имеют право на свое суждение, свою точку зрения. Наше дело – выполнять профессионально свой долг. Так или иначе прислушиваться и слышать и критику, и пожелания, и быть соучастными, проявлять это участие, в том числе и к различным точка зрения.

* Террористическая организация, запрещенна в РФ.