Ругаться по поводу того, что Москва сильно меняется, было принято всегда. Причем недовольства нынешних старожилов — просто комариный писк по сравнению с воплями москвичей середины 19 века. Мы-то что, а вот они застали эпоху строительства многоэтажной Москвы, когда взамен стареньких уютненьких особняков в два и редко в три этажа в столице стали появляться многоэтажные доходные дома.
Сегодня мы называем эти здания жемчужинами столицы, а полтора века назад их иначе как уродами и не величали. Вместе со столичными экскурсоводами мы полюбовались на самых знаменитых «уродов» Москвы.
Столица начала 19 века напоминала деревеньку Простоквашино. Деревянная, низкоэтажная, застроенная отдельными усадебными домами, которые редко стояли по одной линии. Ведь кому-то хотелось углубить домик, кто-то разбивал дворик перед зданием, а кто-то не дружил с соседями и в знак вражды держал солидную щель между двумя участками.
Московский градоначальник Алексеев эту деревянную Москву терпеть не мог и, когда горел очередной деревянный дом, только радовался и говорил: «Ой, наконец-то, еще одним меньше стало».
Кто знает, дожила бы столица в таком виде до наших дней, но тут отменили крепостное право, и к деревенской идиллии подкрался полярный пушной зверек. Народонаселение в столице принялось множиться с китайской скоростью — и всем стало понятно: если у тебя пустуют квадратные метры, то ты теряешь прибыль. Ведь на заветных столичных квадратах можно понастроить многоквартирные дома и сдавать жилплощадь в аренду.
История довольно меркантильная. Быстро просекшие фишку купцы тут же стали выкупать разорившиеся барские усадьбы и превращать их в «доходники».
Дом на Покровке — один из самых старых «доходников» Москвы. Если приглядеться к его не слишком привлекательным чертам, то можно увидеть в них следы барской усадьбы. Во второй половине 19 века барскую усадьбу выкупил купец Василий Сиротинин и устроил ей крутой девелопмент. Присобачил третий этаж и превратил здание в некрасивый, зато большой параллелепипед. Потом купчина приобрел соседний участок и возвел впритык точно такую же колбасу. Образовавшиеся площади нарезал и сдавал. В одной из квартир жил староста церкви, в другой — ветеринар, на первом этаже некто Анна Буренкова держала мясную лавку, а шляпная фирма Луис торговала головными уборами… Словом, это было востребованное жилье для городского среднего класса.
Обычно экскурсанты, которых водят показывать дом с другой стороны, верещат от радости:
— Ой, как в Одессе!
И действительно, с обратной стороны здания можно видеть галерейки, или по-московски — галдарейки. Чтобы сэкономить деньги и не отапливать лестницы и коридоры, предприимчивый купец вынес их в открытые галереи. Таких домов полно в Одессе, Кишиневе, Тбилиси и других теплых городах. А вот в холодной Москве домов с галдарейками всего один-два и обчелся.
У этого «доходника» предлинное название — дом Забелиной-Куприяновых-Мещерской. Все началось стандартно. Купец Забелин приобрел у княгини Мещерской особняк и по существующей схеме превратил его в трехэтажного монстра. Увидеть, что именно пристроено, очень легко. На верхних пристроенных этажах окошечки маленькие, ведь там располагались самые дешевые квартиры с низкими потолками. Лифтов еще не существовало, селиться наверху никто особенно не хотел, поэтому сдавались квартиры на высоких этажах не самым богатым гражданам.
Купец получил прибыль от сданных внаем квартир, понял, как это хорошо, и решил достроить участок до угла. Так в 1878 году появилось угловое здание, проект которого разработал архитектор Константин Борников.
Позже в этом доме Фадеев написал свой «Разгром», а Михаил Светлов — «Гренаду», но разорившиеся дворяне, чьи усадьбы разбили на тысячи крохотных квартир, воспринимали происходящее как полный фейспалм и ужас-ужас-ужас.
Хотя до настоящего ужаса было далеко. Надо сказать, что строители доходных домов сохраняли божий стыд. Какими жадными они ни были, гигантских особняков не строили. И дело не только в отсутствии лифтов.
— По правилу, существовавшему с незапамятных времен, улицы должны были идти от колокольни к колокольне, — рассказывает историк архитектуры Дмитрий Беззубцев. — Поэтому, как ни сильно было искушение, доходники не могли затмить храм.
Традицию нарушила… сама церковь. Во второй половине 19 века на Ильинке появился первый шестиэтажный гигант. Сейчас говорят, будто первым тучерезом был дом Нирнзее, однако это не так.
Долгие сорок лет дом на Ильинке был небоскребом из серии «выше только звезды», на который сбегались смотреть зеваки. Мало того, доходник стал первым зданием, осмелившимся затмить стоявший на улице Богоявленский собор и занять место архитектурной доминанты.
Невиданная наглость, но объяснимая, если учитывать, что принадлежал доходник… Троице-Сергиевой лавре.
— На этой церковной территории еще с начала 18 века располагался трактир, где сдавались жилые комнаты, — рассказывает историк Михаил Коробко. — Место было очень козырное и доходное: рядом гостиный двор, неподалеку биржа. Купцам, приехавшим на переговоры, было очень удобно останавливаться здесь и назначать «стрелку». Неудивительно, что в 19 веке церковь решилась на строительство дома-гиганта…
Глядя сегодня на первый тучерез и сравнивая размеры окон, можно легко понять, что строился он в долифтовую эпоху. О таких домах в народе метко говорили: «снизу — конюшня, сверху — голубятня».
Несмотря на то, что еще в 19 веке колокольни потеряли статус доминанты, далеко не все организаторы доходников осмеливались повторить наглость первого тучереза.
Когда Дмитрий Беззубцев водит экскурсии по Москве, то обязательно показывает группе огромный особняк на Лубянке. Это целый дом-город, построенный в начале двадцатого века Первым Российским страховым обществом. Единственное московское здание архитектора Леонтия Бенуа, на закладке первого камня которого присутствовал сам глава города. Невиданное дело, не каждый день (читай, никогда) мэр города приезжает на закладку камня в основание какого-нибудь ЖК.
Но вот загадка. При необычайном пафосе и невероятных масштабах дом выглядит достаточно скромно. Ни тебе башни, соперничающей с кремлевской, ни огромных часов. Здание словно бы поделено на два крыла: правое и левое, а центральная зона — пустует.
— Как вы думаете, что обрамляет этот дом? — задает вопрос экскурсовод.
Правильный ответ — на фотографии. Когда-то здесь стояла церковь Введения Пресвятой Богородицы во Храм. Застройщик сделал доходник как бы кулисой, оправой для маленькой старой церковки, располагавшейся в центре.
К сожалению, церкви больше нет, а на ее месте сейчас парковка.
Раз уж соревнования с церковью доходные дома выдержали успешно, не замахнуться ли нам на Вильяма нашего Шекспира. Вернее, на сам Кремль. Вызов главному украшению столицы бросил дом страхового общества «Россия» на Сретенском бульваре, построенный в 1899-1902 годах. У этого дома есть и башенки, и часовая башня с шатром, и сидящий лев. Словом, каждому понятно, что он вступает в диалог со Спасской башней. Это великолепное здание было создано для элиты. Потолки (кое-где даже стеклянные) чуть ли не пять метров высотой. Камины, которые работают и сейчас, полностью автономные системы отопления и водоснабжения водой из артезианской скважины. В доступе у жильцов был синематограф и аналог фитнес-клуба.
Немаловажная деталь здания — причудливый декор. Птицы-пеликаны, спрятавшиеся между этажей, летучие мыши, поддерживающие балконы, изображения прекрасных девушек Лорелей.
Архитектор Ле Корбюзье, побывавший в Москве в тридцатых годах, считал это сооружение самым красивым в городе. Но далеко не все москвичи начала века согласились бы с ним. «И всюду запестрел бесстыдный стиль модерн», — скрежетал в 1909 году поэт Валерий Брюсов.
Как мы видели, первые «доходники» были страшные и напоминали сараи. Потом архитекторы стали придумывать что-то поинтереснее. В 19 веке доходные дома строились в эклектичном стиле, представляя собой цитаты из предыдущих стилей: классики, барокко. В начале 20 века появилась новая архитектура, которая фантазировала, создавала новые композиции, несимметричные силуэты. Понятно, что на коробке особо не разбежишься, но дьявол в деталях. Доходные дома стали определять стиль города, а для архитекторов появился новый челлендж: придумай, как поинтереснее украсить фасад. Новый стиль получил название модерн.
Москвичи доходным домам совсем не радовались и ругали их почем зря, считая, что они превращают столицу в безликий мегаполис. Вот цитата из газеты начала двадцатого века:
«Почти все эти дома представляют образец эпохи быстрого роста капитала. Архитектурный стиль этих домов не поддается определению. В каждом отдельном случае это пошлый стиль безвкусного малокультурного подрядчика, привлекшего к работе такого же, как он, архитектора. То на крышу сажается ничем не оправданная фигура дамы с роскошной прической. То — весьма реалистический лев. То ниша украшает обливными вазами, то фигурами рыцарей, установленных неизвестно зачем на фоне модернистских загогулин.
Образцы этого рода зодчества разукрасили в течение 5-6 лет улицы и переулки Москвы, придав им колорит пошлой пестроты и никчемности».
Кстати, в Москве по сей день стоит четыре красивейших доходных дома, украшенных рыцарями. Один из них — дом Шугаевой на Садово-Самотечной. Возможно, этот «доходник» и имел в виду автор заметки.
Как рассказывает москвовед Анна Яковлевич, доходные дома условно можно было поделить на четыре типа. Во-первых, доходные барские дома, где были дорогие квартиры (от 6 до 12 комнат), мебель и все нарасфуфу. Второй тип домов попроще был для высокопоставленных служащих. Третий тип — для чиновников и врачей и, наконец, четвертый, самый простой вариант — это дома вроде общаг и ночлежек.
Так, например, к разряду домов попроще относилась знаменитая «романовка» на углу Малой Бронной и Тверского бульвара. Сейчас бы сказали, что «романовка» была студенческой общагой, ведь недорогие комнаты там снимали, преимущественно студенты. А сама «романовка» располагалась в настоящем «латинском квартале» столицы: тут тебе все вузы поблизости.
Обстановка в комнатах была скудной: красные штофные занавески, дочерна затертые портьеры, круглый стол, несколько венских стульев, кровать, комод. Зато двери не запирались круглосуточно, и студенты толпами кочевали из одной комнаты в другую. Бывали здесь Хлебников и Бурлюк, читал стихи Маяковский. Он-то и сказал, что здесь было, как в латинском квартале, но намного теплее.
По традиции завершать материал о доходных домах следует цитатой из стихотворения Марины Цветаевой, назвавшей «доходники» «уродами грузными в шесть этажей». Кстати, сама Марина одной из первых въехала в доходный дом Зайченко на улице Сивцев Вражек и вместе с мужем снимала там квартиру на первом этаже, которую соседи и друзья называли «обормотником».
Дом существует до сих пор, и его обитатели не нарадуются. Говорят, что их дом — красивый и хороший, а настоящих уродов Марина Ивановна не видела и даже не догадывалась, какими они бывают.