Верещагин так и не ушел с баркаса

Павел Луспекаев умер в год выхода на экраны «Белого солнца пустыни», в семидесятом. Ему исполнилось всего сорок три года. Оторвался тромб и закупорил сердце. Умер из-за болезни сосудов и кровообращения, она начала мучить его давно, отнимая, операция за операцией, сначала пальцы на ногах, потом отмирающие ступни. Ему всю жизнь не везло и с ногами, и с руками... Шестнадцатилетним мальчишкой ушел добровольцем на войну в «опергруппу 00134», и там, на Украинском фронте, его тяжело ранило в руку, раздробило локтевой сустав. А за три года до смерти Луспекаева по болезни уволили на пенсию из Большого драматического театра в Ленинграде. Здесь он отработал одиннадцать лет, объехал с Товстоноговым полмира. Первая роль Луспекаева на ленинградской сцене - в спектакле Товстоногова «Варвары», где его Чиркун крутил роман с Монаховой в исполнении Татьяны Дорониной. Потом играл Нагульнова в «Поднятой целине» и еще множество других персонажей. Последняя роль в театре - полковник Скалозуб в «Горе от ума». Но зритель работу так и не увидел - у Луспекаева прооперировали ноги. Тем не менее репетировал он настолько блестяще, что режиссер Товстоногов предлагал ему играть сидя. Но Павел Борисович отказался. Но все же в памяти народной Павел Луспекаев остался по роли в легендарном «Белом солнце пустыни»... А питерские таможенники в память о Верещагине даже взяли шефство над могилой актера и приезжают туда в день своего профессионального праздника. ПЯТЬ БАЕК О ЛУСПЕКАЕВЕ 1. Песня про «девять граммов в сердце», которую напевал Верещагин, стала визитной карточкой картины «Белое солнце пустыни». Однако мало кто знает, что в кадре звучит лишь голос Луспекаева, а вот гитарный аккомпанемент - не его. Для записи музыки пригласили профессионального гитариста. На озвучании песня долго не давалась Луспекаеву. Точнее, спел-то он ее легко, только режиссера Мотыля не все устраивало - в куплете про госпожу Разлуку не передавал Луспекаев нужное настроение. Дошло до того, что на «Ленфильм» пригласили другого гитариста для аккомпанемента - авось, перемена поможет актеру найти настроение. - Помню, прихожу в студию, а там сидят Мотыль и Луспекаев, оба грустные-прегрустные. «Да налей ты мне стакан, и я сразу сделаю настроение!» - пошутил Паша. Но обошлись-таки без стакана, записали куплет и дублей немного сделали, не больше трех, - вспоминает гитарист Юрий Смирнов. В итоге в картине звучит песня, записанная с двух попыток под аккомпанементы двух разных гитаристов. 2. Луспекаев был душой любой компании, обладал харизмой, как сказали бы сейчас. Где находился Луспекаев, там всегда стоял хохот. Болезнь не превратила его в мизантропа, он всегда находил того, кому хуже, и старался помочь. Эмоции не копил, а выплескивал спонтанно. Его коллега-актер вспоминает, как шел с Луспекаевым как-то по Невскому проспекту, и тот, сраженный красотой какой-то незнакомки из толпы прохожих, восхищенно упал перед ней на колени. 3. На гастролях в Кисловодске Луспекаев с товарищами опаздывал на спектакль в Пятигорск. Но когда поезд подъехал к станции, было трудно выйти - в вагон рванула толпа пассажиров-курортников. И Луспекаев объявил громовым голосом: «Граждане, расступитесь! Дайте пройти группе пациентов сумасшедшего дома! Не загораживайте проход!» Поневоле народ от дверей отошел. 4. В Киеве, еще до работы в БДТ, Луспекаев снялся в противопожарной короткометражке «Это должен помнить каждый!». А потом переехал в Ленинград к Товстоногову и начал репетировать «Варваров». И тут на экраны Ленинграда вышел какой-то западный боевик, а вместо киножурнала показывали ролик с Луспекаевым. Он там после пожара, возникшего из-за сигареты, тыкал в камеру пальцем и говорил: «Это должен помнить каждый!» И перед каждой репетицией Луспекаеву говорили: «Помни, Паша, помни. Дай, кстати, закурить». 5. Луспекаев плохо помнил текст и часто на спектаклях нес «отсебятину». Однажды драматург Игнатий Дворецкий перед показом своей пьесы сказал: «Павел, ты уж выучи роль, я тебя очень прошу. Это важно...» Луспекаев печально ответил: «Игнат, извини, но я не то что тебя, я самого Чехова своими словами играю!» ЛИЧНОЕ ДЕЛО Павел ЛУСПЕКАЕВ родился 20 апреля 1927 года в украинском городе Луганске. Окончил театральное училище имени Щепкина. После окончания Щепкинского училища пять лет работал в Тбилиси, потом переехал в Киев, в Русский драматический театр имени Леси Украинки. А потом показался в Ленинградский БДТ, и его приняли в труппу. Снимался в фильмах: «Тайна двух океанов», «Иду на грозу», «Долгая счастливая жизнь», «Республика ШКИД», «Три толстяка», «Происшествие, которого никто не заметил». Самая известная кинороль - Верещагин в «Белом солнце пустыни» - стала одной из последних: Луспекаев умер 17 апреля 1970 года. Его жена, тоже актриса, пережила мужа ненамного. Их дочь окончила Щепкинское училище, но в актрисы не пошла, работает замдиректора санатория. Петруха из «Белого солнца пустыни»: Дядя Паша никогда не показывал, как ему больно - Когда мы встретились на съемках «Белого солнца пустыни», - рассказывает актер Николай Годовиков, более известный как Петруха, - Луспекаев сразу меня вспомнил: «Ага, старый знакомый из «Республики ШКИД»! Зови меня дядя Паша и на ты! Понял?» В «Республике ШКИД» у меня была маленькая роль в массовке, а Павел Борисович играл учителя физкультуры, и мы, пацаны, игравшие беспризорников, его обожали. В Махачкале, где снимали «Белое солнце...», я постоянно был около дяди Паши. На обеих ногах у него были протезы на полступни, и передвигаться ему было больно. Режиссер Мотыль щадил его, старался отснять побыстрее, но Луспекаев протестовал, работал на всю катушку. Помню, отсняли какую-то сцену, дядя Паша кивнул мне, я подбежал и подставил плечо - он всегда опирался на меня. Подошли к морю, он говорит: «Сними с меня сапоги. А теперь отстегни протезы». Сел, ноги в воду опустил. Смотрю, а у него в глазах слезы стоят. Он перехватил мой взгляд: «Об этом - никому ни слова!» Плавал он великолепно, сказывалась его служба на флоте. Я надевал ему на ноги кеды, зашнуровывал - надо было дополнить ступню, иначе ведь что за плавание? И дядя Паша стремительно уходил вперед, а потом показывал, что и как я неправильно делаю. Сцену, где Верещагин и Петруха выпивают и закусывают черной икрой, мы снимали, когда вернулись в Ленинград, в павильоне. В последний день съемок дядя Паша сказал: «Идемте к реквизиторше Симе, у нее осталась банка икры». А я еще с утра, по дороге в студию, зашел в магазин и купил водочки. Отметили. Дядя Паша, я, Сима... А еще был гитарист, который аккомпанировал в песне «Ваше благородие», его Луспекаев часто приглашал посидеть после съемок, и тот всегда приезжал, играл на гитаре... Между прочим, из-за черной икры у нас возникли разногласия с режиссером Мотылем. В недавней телепередаче он утверждал, что черной икры для съемок было куплено чуть ли не двести граммов. Но я-то помню, что исходящего реквизита было две банки, по двадцать восемь рублей за килограмм. Возможно, Мотыль даже не знал, что у реквизиторши Симы еще оставалась банка...