«Это ты, сволочь, пол-Парижа поджег?!»

Сгоревшие машины во Франции еле успевают вывозить на свалку.

«Возьми башмаки покрепче и одежду поплоше, - советовала мне моя подруга, живущая в Париже. - В пригородах после тушения пожаров непролазная грязь».

Первый раз я летела в город великой роскоши и утонченного разврата в куртке, в которой хожу в магазин за картошкой, и в ботинках, «которые не жалко».

В самолете, летящем в Париж, - традиционная компания пьяненьких бизнесменов, музыканты с контрабасами и веселые девчонки в колготках «в сеточку» и коротких юбках, объясняющие: «Да мы на шоппинг! Если магазины не разгромили, представляете, какие сейчас там скидки!!!» Парочка влюбленных: «Нам, конечно, страшно, да только мы билеты в сентябре на распродаже купили. Их теперь не сдашь. И потом: может, оно не везде горит, может, где и не горит. Вон мы товарищу вчера звонили: он там напился в Латинском квартале, девчонку снял. Одним словом, все хорошо». Две серьезные девицы, едущие по делу, на вопрос, страшно ли им, немедленно спрашивают: «А что, МИД России предупреждал?» - «Еще как предупреждал!» «Странно! - удивляются девицы. - Мы обычно, МИД отслеживаем. Ну да ладно: кому суждено утонуть, тот в огне не сгорит».

Вчера в час ночи в Париже было необычайно для последней недели тихо. Как на кладбище. Пустынные улицы, ни одного полицейского. Изредка проходят местные арабы, прикрывая лица низко опущенными капюшонами. Машины припаркованы на улицах бампер к бамперу: достаточно поджечь одну, а дальше - цепная реакция. Их никто не охраняет. У нас в Москве подожги пару «Лексусов», так народ с обрезами и дубинками встанет, а здесь всем начхать. И дело здесь вовсе не в страховках (многие машины из бедных пригородов застрахованы только от третьих рисков), а скорее в менталитете. Каждый должен делать свою работу: полицейский - охранять, вор - грабить, поджигатель - жечь, а обыватель - сидеть дома.

Вместе с корреспондентом Первого канала Жанной Агалаковой и ее съемочной группой добросовестно объезжаем пригороды. На одном из перекрестков к машине подбегают темнокожие тинейджеры с криками: «Снимите нас!» «Что, знакомые?» - спрашиваю оператора Женю. «Ага! Они нам вчера здесь морду хотели набить, а потом передумали».

У Эйфелевой башни в два часа ночи торгует всякой дрянью парочка негров. «Эй, земляк! - вдруг кричит нам негр по-русски. - Купи, земляк». «Если недорого, то давай». Негр тычет нам под нос фигурки Эйфелевой башни. Когда мы отказываемся, негр неожиданно заявляет: «Капиталисты!» Вполне в духе времени, а главное, идеологически выдержанно.

В туристическом квартале в пустом кафе бармен моет стаканы. «Почему сегодня тихо на улицах? - переспрашивает он. - Так ведь понедельник, дети в школу пошли, каникулы-то кончились, им уроков назадавали. Когда уж тут машины поджигать? Это ведь детский бунт, подростковый. А может, папаши их безработные протрезвели да подзатыльников им надавали: «Это ты, сволочь, пол-Парижа поджег? А ну за учебники!»

Дети во Франции - это святое. На телеканалах запрещено даже показывать лица подростков без согласия родителей. Наказания для тинейджеров 16 - 18 лет самые минимальные. За стрельбу в полицейских два юных «отморозка» получили по четыре месяца (!) тюрьмы.

«Ничего, - говорит бармен. - Вот дождутся детки выходных, выйдут на улицы, достанут спички, и снова запылает Париж!»

Дарья АСЛАМОВА

КСТАТИ

Франция вводит цензуру и комендантский час

Вчера правительство Франции разрешило вводить в «мятежных» районах страны чрезвычайное положение с 0 часов 9 ноября. Первыми этим правом воспользовались мэр парижского пригорода Ренси и градоначальник Орлеана. К тому же на телевидении введена жесткая цензура: отныне в эфир запрещено давать сведения о жертвах погромов и о количестве сожженных машин.

Андрей БАРАНОВ