Михаил Делягин: «Преступник имеет национальность!»

Окончание. Начало в номере за 22 октября с. г.

В прошлом номере экономист Михаил Делягин рассказал, как вредно влияет на экономику России привлечение дешевой неквалифицированной рабочей силы. Сегодня разговор - о социальных последствиях миграции.

«Понаехавшие» выходят на большую дорогу

Делягин: - Прошу понять: как бы плохо мы по разным причинам ни относились к мигрантам, они здесь не от хорошей жизни. Они люди и тоже хотят жить. Они приехали, а часто бежали к нам из зон настоящих гуманитарных катастроф. Сегодня нормальная еда в Таджикистане - пресная лепешка на весь день и спитой чай. Хотя это Таджикистан: протяни руку - и в нее упадет фрукт.

Черных: - От голода едва не умер самый высокий человек Киргизии Женишбек Райимбаев. От истощения ноги отнялись у великана ростом 2 метра 32 сантиметра. Питался только хлебом и чаем. Чудом спасли.

- Бежавшие в Россию пережили чудовищные трагедии. Но и мы переживаем трагедию. В 2007 году иностранцы совершали в 3,1 раза больше преступлений, чем против них, в 2008 году - уже в 3,5 раза, а в январе - августе 2009 года разрыв вырос до 4 раз. Это статистика. Реальный разрыв выше: ведь для выяснения, что преступник - иностранец, преступление надо еще раскрыть. А это бывает не всегда.

В кризис мигранты теряют работу - и более заметная, чем обычно, их часть выходит на большую дорогу.

За что мы платим дань Кавказу

- Другая проблема - разрушение миграцией этнокультурного баланса России. Причем этнокультурный баланс рушится не только жителями Таджикистана и Китая, но и приезжающими в традиционно населенные русскими регионы выходцами из Северного Кавказа, других национальных республик. И там идет выдавливание русских, тихая этническая чистка, которую власти замалчивают.

Пора признать: Северный Кавказ уже отличается от советского и даже царского времени. Произошла его дерусификация, изменилась культура. Не будем брать Чечню. Но даже в Дагестане при советской власти русские составляли 7,3% населения, к 2002 году их осталось 4,7%, а сейчас, вероятно, еще меньше. В других республиках ситуация схожая.

Она усугублена экономическим кризисом, который порождает бандитизм. Во многих местах на Кавказе жители по ночам занимают в своих домах круговую оборону. В этих условиях русские становятся лакомой добычей бандитов. У нас нет обычая кровной мести, и защиты государства де-факто тоже нет, значит, за нас никто не будет мстить. Другие причины уязвимости русских - слабая самоорганизация, миролюбие, законопослушность.

И политика государства. Дагестанские ополченцы, в 1999 году с оружием в руках защищавшие свои дома от чеченских бандитов, признаны героями. А теперь представьте русских, которые попытались бы защищать себя в аналогичных условиях. Скорее всего, их бы посадили в тюрьму за разжигание межнациональной розни и как минимум за нелегальное хранение оружия.

- Хотя страна-то официально одна, что Тамбов, что Дагестан.

- Официально одна. А на деле чеченские участники бандформирований амнистированы, а российские офицеры, несмотря на сомнительность обвинений, осуждены на тюремное заключение. И этому Северному Кавказу, откуда выдавлены представители нашего и других некоренных для него народов, мы сегодня, по сути, платим дань, как когда-то Золотой Орде. Эти деньги называются красиво - трансферы, субсидии, инвестиции. Но государство, как можно понять, не контролирует их использование. Только по одному направлению - «финансовая помощь на выравнивание бюджетной обеспеченности» - Северный Кавказ в 2009 году получит 71,8 млрд. руб. В том числе Адыгея - более 4 млрд., Дагестан - более 31 млрд., Ингушетия - 7 млрд., Карачаево-Черкесия и Северная Осетия - по 4,6 млрд., Чечня - почти 13 млрд. руб. Россия платит этим регионам, а взамен не получает даже безопасности.

Автомат и взятка - оружие кланов

- В России достоверного учета числа мигрантов нет: основная их часть нелегальна. Яркий пример - оценка числа приезжих из Грузии. До начала антигрузинской кампании 2006 года говорили, что их буквально 100 тысяч на всю Россию. Но в ходе той кампании показатели менее 1 млн. грузин не назывались. Есть оценки, по которым население Москвы составляет примерно 14 млн. человек, из них 1 млн. азербайджанцев.

Самая острая проблема миграции - этническая преступность. Культура определяет все сферы жизни человека, в том числе криминальную. Именно поэтому в США в ФБР есть отделы, специализирующиеся на видах этнической преступности.

В России еще недавно утверждалось, что преступник не имеет национальности. Если я, допустим, делаю что-то противозаконное, то немедленно становлюсь этаким инкубаторским цыпленком - без мамы и без папы! А любое упоминание об этнической преступности есть «фашизм», желательно «русский». В результате государство, если и хочет, не может учитывать этническую специфику преступности, что ослабляет эффективность расследований.

Не стоит забывать, что одна из причин войны в Чечне в ноябре 1994 года заключалась в большом влиянии организованной чеченской и, возможно, некоторой иной преступности в Москве. Похоже, тогда стоял вопрос о власти - «кто кого».

Вторая проблема - коррумпированность власти. Похоже, в ряде городов часть правоохранительных органов просто на корню скуплена этническими кланами. Это означает высокую степень безнаказанности уже и мелкой этнической преступности, что также «обостряет дружбу народов». Не секрет ведь, что отношение к взятке в разных культурах разное. Для нас это нечто предосудительное, а есть культуры, где это почти народный обычай.

Мигрант - находка для бюрократа

- Наша бюрократия позитивно относится к миграции, даже нелегальной. Ведь откуда все эти вопли, что преступность не имеет национальности, что мигрант всегда трудолюбив, а русский обязательно ленится? Так говорят не только либералы, которые во все это верят.

Это базовая установка, исходящая из того, что чиновнику нужен раб. Ему не нужен свободный человек, который думает, что у него есть какие-то права. Вот вы, Евгений, может, и Конституцию читали?

- Читал, не скрою.

- И напрасно: это делает вас неконкурентоспособным. Ведь человек, бежавший сюда от голода или войны, понимает: он никто и звать его никак. И согласен на любые условия. Так, дворники-мигранты часто получают менее половины денег, которые на них списываются, но молчат, иначе уволят. А жулик-бюрократ доволен. Он имеет фантастический приработок. Вот вам симбиоз коррупции и миграции, порождающий русофобию.

- Свой хороший приработок имеют и контролирующие органы. Создается порой впечатление, что задача милиции - не преступников ловить, а документы мигрантов проверять.

- Массовая миграция создает и проблему образа жизни. Вопиющий пример - в центре Москвы в детской песочнице резали барана в религиозный праздник. Представьте состояние малышей, на чьих глазах убивают барана: кровь течет ручьями, его тут же вспарывают, свежуют... Психическая травма на всю жизнь!

Солидарность мигрантов выше, чем у горожан, и этническая клановость сильнее городской разрозненности. Что ведет, выражаясь современным языком, к неконкурентоспособности коренных жителей. В Москве доходит до формирования, по сути, этнических школ. Есть ситуации, когда учителя уже криком кричат, что не могут общаться с приезжими учениками. Те знают, что им все позволено. А возьмем высшую школу. Руководители вузов рассказывают о выпускниках с Северного Кавказа. Те в своих школах по результатам ЕГЭ получили 90 баллов из 100, но не могут написать даже заявление о приеме в институт. И далеко не из каждого вуза этих «отличников» потом отчислят за академическую неуспеваемость. Где-то они преподавателей купят, где-то пообещают зарезать.

Берем пример со шведов

- Что делать государству?

- Нам нужна миграционная политика не по французскому образцу - мол, дадим им пособия, чтобы отвязались и устроили массовые беспорядки не сейчас, а хотя бы через 10 лет, - а по шведскому. Когда человек приезжал, ему давали место для жизни, максимально удаленное от всех соплеменников. В результате мигрант варился в шведской среде, его дети общались со шведами и по культуре становились шведами.

Не надо стесняться квотировать миграцию в России по этнокультурному принципу. Так делает большинство развитых стран. Китайцев в США начали пускать только в 20-е годы прошлого века. Австралия - другой «плавильный котел» планеты - была закрыта для неевропейцев до начала 70-х.

Необходимо размывание диаспор. Государство относится к ним, как неумный офицер к «дедовщине»: мол, раз они позволяют решать мелкие проблемы, пускай сохраняются. А ведь диаспора - объективное препятствие интеграции. Какими бы хорошими ни были их руководители, они понимают, что нужны, только пока мигранты не могут интегрироваться в обществе сами.

И, главное, необходима нормализация жизни на постсоветском пространстве. Если в Таджикистане жить нельзя, а в Москве можно, люди все равно побегут сюда.

- Как мексиканцы бегут в Штаты. Несмотря на все границы, полицию и даже «стену Буша». У нас мало кто знает, что главный демократ планеты Буш в XXI веке вдоль границы с Мексикой строил стену в 1125 км от нелегалов. Бюджет - $3,5 млрд. Плюс современные средства слежения, включая космические. Не достроил.

- Мы этот метод знаем лучше всех. Построили Берлинскую стену. Кому помогло? Вокруг Чечни ров копали - и где тот ров? Это не работает.

Работает нормализация условий жизни. Конечно, кормить их просто так не надо. Советский Союз уже выкормил лютую ненависть к России. Замечательную сбалансированную политику показывает сейчас Китай в Африке, взяв лучшее из советской политики. Он развивает инфраструктуру и зарабатывает на этом. Если китайцы могут это делать в Африке, почему мы не можем в Средней Азии и в Закавказье?

- Простите за глупый вопрос, а у нас есть сейчас министерство национальностей? Типа как в сытой и благополучной Австралии?

- Есть Агентство по взаимодействию с соотечественниками. Но оно по статусу не вырабатывает политику, а лишь оказывает государственные услуги. Есть соответствующий департамент в МИДе. Но МИД - исполнительская структура, а не стратегическая. И реально у нас национальную политику никто, даже Совет Безопасности, не вырабатывает. Все это нужно исправлять как можно быстрее.

У государства есть деньги на реализацию любых проектов. Международные резервы - более 410 млрд. долларов! Таких денег у Советского Союза не было никогда. Они могут служить России, а не спекулянтам, на благо которых в прошлый виток кризиса было выброшено четверть триллиона долларов.

Меры просты: поддержка материнства и детства, нормальные пособия. В нищей Украине пособие на рождение ребенка - 1000 долларов. Решение этой проблемы позволит быстро получить дополнительного ребенка на среднюю семью (так как из-за бедности россияне в среднем имеют 1,5 ребенка, а хотят 2,5), а это не менее 20 миллионов человек дополнительно.

Есть норма: государство должно тратить на поддержку семьи 2,3 - 2,5% ВВП. В СССР это выполнялось, в кошмарные 90-е годы тратилось в среднем 2,1% ВВП, а в «тучные» 2000-е годы - менее 1%.

Надо создавать в ходе модернизации стабильные привлекательные рабочие места. Нужно полное равенство прав мигрантов с местными рабочими (что исключит возможность занижения зарплат), резкое снижение квот на их привлечение, а на время кризиса - приглашение лишь уникальных специалистов.

Задача быстрого увеличения рабочих рук решается повышением качества «домашней» рабочей силы за счет ее лечения, в том числе от алкоголизма, обучения и организации. А неинтегрируемую и лишнюю для нашего рынка труда часть нелегальных мигрантов надо высылать. И не за счет налогоплательщиков, а за их деньги. Ведь нелегальная миграция, работа в России - преступление. Почему если я нарушаю закон, то лишаюсь свободы, а мигрант получает билет на родину за мой счет?

Абсолютная задача - подавление организованной преступности вообще и этнической в первую очередь. Без этого государства в России не будет. Необходимо сокращение коррумпированности правоохранительных органов. Мы видим на примерах не только США и Италии, но и ряда наших соседей, что эта проблема решаема. Было бы желание. Вы знаете, в Белоруссии, Грузии, Молдавии нет «воров в законе»! К нам перебрались со своими подручными. Тоже «трудовые мигранты».

Нужна идеологизация общества, объединение России. Я верю, что эта задача будет решена. Здесь нет ничего простого, но нет и ничего сверхсложного.