Последнее интервью режиссера Владимира Мотыля «Комсомолке»: «После смерти моей жены я не могу найти себе места...»

Последнее время он сильно болел, но все же хотелось верить, что проживет еще долго. Я общалась с Мотылем в конце прошлого года. В Интернете написали, что будет снят приквел «Белого солнца пустыни», и я обратилась за комментариями к режиссеру. Разговор вышел за рамки творчества. Владимир Яковлевич с горечью говорил о смерти жены и о том, что ему очень без нее одиноко. Чувствовалось, что он невыносимо страдает без любимой, и эта какая-то «лебединая верность», которую редко замечаешь в людях, живущая в Мотыле, меня поразила. Почему-то во время нашего общения не покидала горькая мысль, что он без своей половинки словно неприкаянный, словно бы не видит больше смысла жить здесь, на опустевшей без нее Земле. Какая-то обреченность и безысходность сквозила в его голосе, хотя вроде бы старался запретить себе хандрить...

Я не стала публиковать интервью с Мотылем - тогда показалось, нет информационного повода. К сожалению, сегодня повод для публикации трагический и печальный...

Новый-старый фильм

- Владимир Яковлевич, говорят, что будет сниматься новый фильм о товарище Сухове?

- Ибрагимбеков, мой соавтор по «Белому солнцу пустыни», собирается делать приквел (предысторию) фильма. Но без меня. А когда-то я собирался сделать продолжение фильма, но попытка рухнула.

Затевали Сванидзе и Лесин на канале «Россия» сделать продолжение. Я написал синопсис сериала. Сухов, отсидевший в лагере, как и положено герою войны, возвращается домой. На пути решает навестить своего друга Саида, которого подвесили за ноги какие-то враждующие племена. Он его спасает. С этого начинался новый сюжет. Но мне ничего не заплатили за работу. Деньги куда-то ушли, все закончилось моим конфликтом с заказчиками...

- С актерами из «Белого солнца» вы поддерживаете отношения?

- Как не поддерживать с Анатолием Борисовичем Кузнецовым, который играл главную роль?! Конечно, поддерживаю. Мы расстались друзьями и много лет встречались во взаимно теплой обстановке. Павел Борисович Луспекаев скончался вскоре после фильма. Спартак Мишулин - несколько лет назад. С ним мы были дружны. Я хотел очень поставить в Театре сатиры именно ради Спартака спектакль «Вот идет свободный человек». Это английская пьеса. Но ревнивцы успеха Спартака, по-моему, сделали все для того, чтобы это не состоялось.

«Багровый цвет снегопада»

- Над чем вы сейчас работаете?

- Над картиной «Багровый цвет снегопада». Надеюсь, это будет большой кинороман - с 1916 по 1926 год. Автором сценария является ваш покорный слуга. Я же и режиссер, я же и продюсер этого. В марте фильм появится на экранах.

Финансировал Дерипаска начало работы. Участвовали государственные ассигнования. Кое-что мы еще добирали у частных инвесторов. Закончились съемки. Я провел озвучание актерское, шумовое. На все это ушел пяток лет.

География фильма огромна - Сибирь, Урал, в Москве соорудили столицу 20-х годов, Санкт-Петербург, Чехия, Канада. Чтобы закончить съемки и озвучить, ушло почти пять лет. Я уже не раз проклинал себя самого за то, что взвалил на себя такую ношу. Но на середине не остановишься. И актеры замечательные.

- Кто играет?

- Я ни в одном фильме обычно не повторяю тех же актеров. Это не потому, что у меня такое правило, а просто каждый персонаж, которого я задумываю, он конкретен. И на него только один артист может претендовать. Вот его-то и нужно найти. Перебираю иногда десяток кандидатов. Помню, как я искал актера на роль Верещагина в «Белое солнце». Верещагин - трагическая фигура, в первом варианте сценария Верещагин был такой пьянчужка, который погибал в середине. Но характер его никакого отношения к тому, что в фильме моем, не имел. Осталась только фамилия. Так вот, не найдя среди здоровых актеров, перебрав десяток кандидатур, я остановился на абсолютном инвалиде, безногом, с отрубленными стопами, Павле Борисовиче Луспекаеве. Он уже не снимался. Он только в телевизионном кино, сидя, сыграл гениально Ноздрева. И ему проба не требовалась просто. Я приехал к нему разговаривать. Меня уверяли, что получу отказ, потому что он отказался сниматься в кино. И на его двери табличка висела: «Прошу визитами из кино не беспокоить». Все-таки я его побеспокоил. Он прочел сценарий, влюбился в роль и на одних пятках сыграл. Это подвижник, гениальнейший артист времени - Павел Борисович Луспекаев, вечная ему память!

Так вот, а в свой новый фильм «Багровый цвет снегопада» я тоже находил актеров, оптимально относящихся к моим образам, которые я задумал. Главную роль, центральную героиню Ксению, молодую девицу, проходящую через всю картину, охватывающую целое десятилетие, играет югославская актриса Даниэла Стоянович. Гениальная артистка. А ее партнер - Михаил Иванович Филиппов из Театра Маяковского. Он играет полковника царской армии. Это второй персонаж. И третий персонаж - его играет актер Александр Цуркан. Он играет сложный характер. В нем намешано все, что принесла революция и Гражданская война. Поскольку его герой из заблудших - верил в то, что счастье построят коммунисты, большевики. В фильме -охват великих потрясений России. 1916 год, уже к окончанию мировой войны. Потом 1917-й, а потом 1918-й год, это уже совсем плохо. Ну и, наконец, кончается картина в 1926 году. Все сделано по мотивам рассказов моей матушки, репрессированного отца, деда моего, хлебнувшего этих времен. В основном это перекличка с какими-то поворотами маминой судьбы. У нее была очень активная бурная биография, которая бросала ее из конца в конец России. А отца бросала из Германии, Польши в Россию, в Петроград, на Соловецкие острова. Так что мне не нужно было читать исторические материалы. Я достаточно хорошо знал судьбы моих родных. Кстати, и сюжет моего старого фильма «Звезда пленительного счастья» навеян матушкой абсолютно. Она отправилась за заключенным отцом на Соловки. Но ее не пустили в Медвежьегорске на пересылке. Им пришлось расстаться. И эта сцена, когда Полина бежит за Иваном и кричит, а он не слышит ее крика - это почти цитата из того, что происходило с моими родителями.

«Люблю «Комсомолку»!

- С актером Игорем Костолевским общались потом?

- Мы друзьями расстались и встречаемся. Это его была первая большая роль. Я перепробовал около десятка актеров на главную роль в фильме «Звезда пленительного счастья». Пришел совсем молодой тогда, окончивший недавно театральный институт, проработавший в театре пару лет. Судьба его в театре не складывалась. Гончаров, тогдашний главный режиссер, орал на весь театр: где вы нашли такого-рассякого? И Костолевский был подавлен. Сказал мне, мол, в театре нелады, мне нечего вам показывать. А должны были мы сделать его пробы. Я же просто на него посмотрел и сказал: «Он мой персонаж!» Но Госкино его запретило снимать. Я обязан был показать пробы. Тогда я отправил Игоря в конноспортивную школу, и он там пару месяцев осваивал искусство верховой езды. В это время уже начали снимать картину. Я пудрил мозги чиновникам, что мы нашли другого артиста, у нас все в порядке. А потом он прямо на белом коне во время съемок под Псковом прискакал и, спрыгнув с коня, лихо доложил: «Товарищ режиссер, артист Костолевский к съемкам готов!»

Ой, что-то я с вами разболтался. Обычно одергиваю журналистов: все, достаточно, я все сказал, больше ничего не прибавлю. А с вами почему-то никакой скупости. Вашу газету люблю. «Комсомолка» мне в мой юбилей подарила роскошное полотенце махровое. С надписью «Комсомольская правда».

«Бог меня хранит»

- Скажите, вы верите в мистику?

- Я верю в Господа Бога. Хотя в церкви не бываю. Но верю в моего Бога. Потому что без его вмешательства я не снял бы ни одной картины. Препятствия были каждому из девяти фильмов такие, что трудно передать. Казалось, что уже все, конец, меня уничтожили, и вдруг выскакивает совершенно с другой стороны счастливый случай, который спасает. Это было похоже на чудо какое-то!

- Вы держите иконы дома?

- Храню дома икону, снимавшуюся в «Белом солнце пустыни», которую Госкино вырезало из картины. Это когда хранитель музея с этой иконой выбегает. И Абдулла стреляет в него. В Госкино вырезали кадр, где по этой иконе Богоматери стекает струйка крови. Крупно, на весь экран эта икона перекошенная, поскольку хранитель упал от выстрела Абдуллы. Кадр вырезали, а икону с этого фильма я забрал. Я не признаю уже много лет никаких других календарей, кроме как помеченных какой-то иконой. У меня сейчас висит календарь, на котором Богоматерь с младенцем.

Хотя я не церковник, я не хожу в церковь. Я храню Бога в моей душе. И он меня хранит, слава Богу.

Год без жены

- Самое большое испытание в вашей жизни?

- Утрата моей жены Людмилы. Год назад она скончалась. Она - настоящий друг всей моей жизни. Настоящий! И, конечно, угрызения моей совести не имеют границ. Потому что не всегда я был на высоте отношений. Припомнились какие-то моменты, которых просто даже вспоминать не хочется.

Сейчас я живу в квартире один. У меня дочка взрослая. Она художник по костюмам. Есть друзья. Некоторые потеряны уже.

- Вы были один раз женаты?

- Нет. Люда была первая моя жена, а я потом пошел в разгул. Женился второй раз. Потом была третья, уже не в законе жена. А потом я вернулся к первой. И вот с первой-то я и жил последние десятилетия. Достоевский сказал: «Широк человек, надо бы сузить»... Вот такой у меня был зигзаг судьбы. Но моя первая и последняя жена была для меня всем - воздухом, счастьем. И, когда ее не стало, я понял, что без нее я не могу найти себе здесь места... Тяжело...