Доход Донцовой - $130 тысяч в месяц, а Радзинский живет за счет продажи прав за границу

СТРАШНАЯ ТАЙНА, ИЛИ ПЕСНЯ О ГЛАВНОМ

Тайна писательских доходов окутана мраком. Писатель в этом смысле что Штирлиц: режь-пытай, а цифру не скажет. Тем более что издательства платят авторам по-разному. Кто-то получает единовременный гонорар, кто-то аванс и роялти (прибыль с продаж), кто-то продает разом все права на произведение. А бывает, что автор еще и сам приплачивает за то, чтобы его издали.

- Гонорары писательские малы, конечно, хотя по меркам среднероссийских зарплат, может, что-то и значат, - рассказал «КП» Захар Прилепин. - Они могут достигать полмиллиона или миллиона рублей за одну книгу. Но она и пишется полгода - год, и даже больше. И писателей, который получают столько, человек 20, не больше. И есть 2-4, гонорары которых исчисляются сотнями тысяч долларов или евро, и мы знаем их имена.

Я сейчас говорю о серьезной литературе, а не о Донцовой - Марининой - Устиновой. В области этой литературы отдельная, конечно, система. У Дины Рубиной и Людмилы Улицкой, к примеру, большие тиражи, и все же они и рядом не стояли с Донцовой. И даже если тиражи Пелевина, Быкова и Акунина объединить, они будут меньше продаж Устиновой. 95 процентов русских писателей получают за книгу от 50 до 100 тысяч рублей. А первая книжка может быть издана и за 25 тысяч рублей, и даже за так. А ведь это зачастую серьезный труд. Тех, кто может жить на свои литературные доходы, по пальцам двух рук можно пересчитать. Они вытянули счастливый билет. Это же не шоу-бизнес, здесь нет никаких многомиллионных прибылей. Здесь медом не намазано, серых денег и левых доходов нет. Начальник любого районного ГАИ богаче самого известного писателя раза в три.

- А чем же тогда еще зарабатывает на жизнь русский писатель?

- Кто-то преподает и выступает по городам и весям, как Быков, и как ваш покорный слуга в том числе... Хоть у нас и посерьезней гонорары, чем у большинства коллег, но все равно на них сложно жить, тем более с нашим - что у меня, что у Быкова - количеством детей. Еще многие писатели работают в СМИ. Кто-то в университетах. Кто-то в бизнесе. В общем, на что учились, тем и занимаются. В советские времена вполне можно было жить на писательские гонорары - если тебя публиковали, конечно. Расценки были просто несопоставимыми. В журнале вышла подборка стихов - месяц с голода не умрешь. Сейчас гонорара за журнальную публикацию в лучшем случае хватит на пару пива с таранькой.

Захар Прилепин

Фото: Иван ПРОХОРОВ

Только совокупность литературных доходов спасает. Это, например, переводы книжки на другие языки, экранизации, радиопостановки, театральные постановки. Вот так - по зернышку... Продажа авторских прав за границу может стоить от тысячи евро до 25 тысяч, а у Сергея Лукьяненко, к примеру, еще выше. Так что если 10 или 20 книг написаны - и работают таким образом на тебя, то это создает какую-то базу для жизни. Хотя вот Сергей Минаев рассказывает, что у него купили все права на книжки за миллион долларов - ну... может быть, может быть. Хотя в книжном мире такие вложения очень сложно окупить. Зачастую «покупка» автора - это просто усиление имиджа издателя – мол, мы купили такого-то писателя. А в реальности возвращаются эти деньги в течение лет десяти.

Зачастую писатели уходят в кино и сериалы - сочинять сценарии, что, прямо скажем, плохо сказывается на их литературном труде. Эта поденщина еще хуже журналистики. Права на сценарий могут стоить и 25, и 50 тысяч долларов, что в два раза дороже гонорара за книжку. Так и можно погрязнуть в написании сценариев, вместо того чтобы писать хорошие тексты. Я вот, к примеру, переживаю за Марину Степнову. Она, написав замечательный роман «Женщины Лазаря» и лет десять назад - роман «Хирург», все остальное время тратила на сценарии, хотя за это время написала бы еще несколько отличных книг.

- Разовый гонорар, продажа прав… А роялти?

- Они что-то приносят, могут составлять от 3 до 25 процентов. В среднем - 5-10 процентов. Чем крепче писатель стоит на ногах, тем выше он назначает роялти. Например, 20 рублей со сторублевой книги - это очень хорошее роялти. Но оно начинает идти с определенного количества проданного тиража. Скажем, если продано уже 10 тысяч экземпляров. А если меньше - то ничего не идет. У нас мало таких писателей, у кого роялти набегает ощутимо - ну, вот Паша Басинский продал под сто тысяч своих книжек про Толстого - «Бегство из рая». Можно, не получая авансов, иметь только роялти - это если твои книги гарантированно хорошо продаются.

- Серийные и штучные писатели. Чем отличается система оплаты? Почему Донцова у нас самая высокооплачиваемая?

- Все просто - ее общие тиражи на порядок выше. Несопоставимо. Быков считается плодовитым - у него около 30 книг. Считается, что я много пишу - у меня 10. А у Донцовой и у всех этих женщин - по 80, по 120, а иногда и по 160 книг! Это же объем! Книги Быкова или мои, например, продаются тиражом по 50 или 100 тысяч экземпляров, а Дарья Донцова продает - 300-400 тысяч. Читателей у них больше, допустим, в 3-4 раза, но суммарная разница все равно достигается за счет «линейки», то есть частоты выпускаемых ими книг. Я за 10 лет написал 10 книг, а какая-нибудь сочинительница женских романов - 100. В итоге они продают до миллиона книг в год, потому что штампуют новые с огромной скоростью. Оборот гигантский, поэтому и деньги другие крутятся. Я даже считать не буду, какие. Но когда говорят, что вот беллетристка Петрова или Иванова продала 40 миллионов книг - это вовсе не значит, что у нее 40 миллионов читателей. Это, как правило, значит, что 4 миллиона бесхитростых читателей купили по 10 ее романов. Или 1 миллион купили по 40 книг. Серийные писатели и сами не знают, кто из них богаче. А из более-менее серьезной самые обеспеченные Борис Акунин и Людмила Улицкая. Эдуард Лимонов и Эдвард Радзинский живут, в основном, за счет изданий своих книг за рубежом.

Состояние детективщицы Дарьи Донцовой (в миру - Агриппина Васильева) приблизительно $20 миллионов.

Фото: Марина ВОЛОСЕВИЧ

СКАНДАЛЫ И "ЛЕВЫЕ" ТИРАЖИ

У писателей есть три золотых правила в отношении издательств: никогда не требуй денег, никогда не ругайся с редактором, никогда не думай, что литература без тебя не обойдется. Они стараются их соблюдать, но это не всегда удается - и тогда вспыхивают скандалы, всегда из-за денег, всегда громкие и некрасивые. Хотя история о том, как Виктор Пелевин расплевался с издательством «Вагриус» стала известна именно из-за своей «высокохудожественности». Молва гласит, что как-то необщительный Пелевин попал на писательскую тусовку, где неожиданно узнал из первых рук, сколько получают за книги его коллеги Акунин и Маринина. Огромная разница их и его заработка привела Пелевина в неописуемую ярость. Он не просто хлопнул дверью и пошел к другому издателю, а написал роман «Числа», сделав непорядочного издателя прототипом малоприятного героя Сракандаева, которого звали «Ослик 7 центов» - столько получал Пелевин за проданную книгу.

Александра Маринина свой конфликт с издательством «Эксмо» описывала в книжке «Стилист»: там некий издательский концерн «Шерхан» все время печатал "левые" тиражи, не платя, естественно, автору ни копейки. Ссору писательницы с издательством уладил ее бывший начальник и литературный агент Натан Заблоцкис, имевший, кстати, немалый чин в МВД.

Писатель Данил Корецкий рассказал «Комсомолке» свою историю:

- На Украине без договора выпустили несколько моих книг. Дело запахло судом, пираты приехали в Ростов на переговоры, я выставил счет - завысив гонорар, прямо скажем. Они мне без всяких заплатили эту сумму.

Но, судя по длительному времени продаж, они свое отбили. Ну, да это дело житейское – молодые ребята, хотели заработать.

Виктор Ерофеев

Фото: Иван ВИСЛОВ

Виктор Ерофеев, при всем своем писательском благополучии тоже жалуется:

- Наш книжный рынок – это попытка выжить в нестерпимых обстоятельствах, а не то, чтобы перестрелки. У нас "левые" тиражи и "левые" типографии. В области литературных прав - сплошной криминал. А суть отношений – это торг. Писатель говорит: я хочу столько-то, а издатель: нет, столько-то. Если писатель побеждает, то к нему приходят и слава, и деньги. Но чаще у нас писатель как собака - хватает аванс, как кость, и бежит. Какое уж там роялти! Обычный писатель не врубается в экономическую составляющую своего труда и его объегорить довольно легко. Я сам живу за счет изданий за границей. Мне тоже не выплачивали деньги за дополнительные тиражи. Но есть писатели, которых боятся. В "золотую команду" входят Радзинский, Акунин, Пелевин. Если они узнают о махинациях, то уходят в другое издательство. А это уже потеря барышей.

Сейчас начинает что-то меняться. Например, Олега Новикова, главу «Эксмо», я знаю, он хороший издатель, давно в этом бизнесе и, наверное, правильно расставил шахматные фигуры.

Другое мнение о "левых" тиражах высказывает Прилепин:

- Это практиковалось в 90-е, а сейчас эта практика уже давно похерена самими издателями. Это очень сложно с точки зрения отчетности - эта двойная бухгалтерия - с ума сойдешь от нее. Надо, например, заказывать левую бумагу - а как ее оформлять? Это же не спрячешь, все проявится.

Так что себе дороже выйдет. Никому это сейчас не нужно. А раньше да - полный бардак царил. Можно было напечатать дополнительных 50 тысяч книжек, отвезти их в Новосибирск и продать, а сейчас книги перестали продаваться, как раньше, – так что никому и в голову не придет этим заниматься - дело подсудное, а кэш смешной. Неинтересно.

У Полины Дашковой был конфликт из-за псевдонима. Он по контракту принадлежал издательству.

- Сейчас я понимаю, что отнеслась к псевдониму легкомысленно – как когда-то и Донцова, и Платова. Ведь чужое имя закрывает писателя от публики, и издательству это выгодно. Если автор пишет хорошо, перспективен, им интересуются другие издатели, а по договору ему платят гроши – значит, он может уйти. Чем дарить конкурентам раскрученный бренд, выгоднее сказать: дорогой, издавайся-ка под собственным именем, а мы уж как-нибудь под твоим псевдонимом книжечки выпускать продолжим, - рассказывает писательница о сути истории.

ЛИТЕРАТУРНЫЕ НЕГРЫ И КРАУД-СОРСИНГ

Вы удивитесь, но в писательстве существует несколько видов рабов. И ничего общего с замученными узниками на цепях они не имеют. Они вообще порой живут лучше своих «плантаторов».

- Есть институт редакторов с расширенными полномочиями, - рассказал нам Захар Прилепин. - Они получают сюжет-канву, набросок, расписывают его дальше или обрабатывают сырой текст и отсылают автору. Он вносит свою правку, опять отсылает им - и так до нужного результата. Но я, например, уверен, что Устинова сама пишет свои книги. И всякий, имеющий литературный слух и зрение, может понять, работает ли автор сам - по разным его фирменным «шняжкам».

Сама Устинова, кстати, говорит: «Негры – это там, где неинтересно. Мы – серийные авторы, как серийные убийцы: нам работать, не получая удовольствия от самого процесса, нельзя».

Есть и серийные проекты, которые пишут 10 человек, и все они стоят за одной выдуманной фамилией на обложке. Автобиографии звезд тоже иногда пишут наемные "негры" - чаще всего, классные журналисты. В редких случаях они даже удостаиваются чести видеть свою фамилию мелким шрифтом где-нибудь на форзаце. Зато им неплохо платят. Так же «химичат» и некоторые писатели с именем (иногда по принуждению): за них пишет неизвестный, но шустрый и плодовитый «негр» – нормальный труд по контракту…

«Штучные» писатели по этому поводу как-то сожалеюще морщатся. Серийные - хорошо относятся к этому явлению. И даже в своих книжках описывают. Например, Маринина и Донцова. Они-то понимают, что выдавать по книжке в месяц без "негров" - нереально. Сорвать издательству сроки - это страшно. Потому что там бизнес-план, график производства, закупка тонн бумаги, договор с типографией - и в случае чего дикие штрафы. Так что «негритянский» труд очень востребован, и Интернет завален объявлениями, а там такие условия: За первый срок (10 дней) должно быть написано 100 стр., за второй (20 дней) – 200 стр. При нарушении двух сроков автор снимается с написания книги.

Система «негров» удерживает серийных авторов от ссор с издательством. Афишировать ведь ее не будешь! Можешь, конечно, уйти, но без "негров", которые останутся в издательстве, ты мало что стоишь.

- Я сейчас пытаюсь найти «негров», даже конкурс объявлял, - признался «КП» Данил Корецкий. - Мне нужны те, кто будет мои идеи превращать в сырую «рыбу», которую я окончательно приготовлю и сервирую. То, что делает компьютерная программа «Дракон» - диктуешь в микрофон, а компьютер набирает текст. Русскоязычный вариант «Горыныч» делает много ошибок. В общем, не нашел я "рабов".

В последнее время, кстати, появился новый тренд, назовем его условно «крауд-сорсинг», когда контент создается даром людьми буквально с улицы. Например, Людмила Улицкая сейчас собирает в новый сборник рассказы о послевоенном детстве.

- И у меня такие есть - то военная, то тюремная проза, - говорит Захар Прилепин, - но это не издательский проект. Это я сам: мне пришло в голову, я и собрал рассказы разных людей. Это обычная антология.

Антологии выпускали и поэты, и прозаики разных направлений. Или есть серии «... рекомендует», это когда известный писатель, имеющий свою долю от продажи, советует произведения других писателей его же направления. У Глуховского, например, есть «Метро». Он его придумал и написал, потом выпустил продолжение, а потом сделал сетевой проект:

- Уже выходит в 8 странах. Это вообще изучать надо! Если бы у меня была возможность придумать так, чтобы написали еще 20 продолжений «Санкьи», я бы тоже это сделал - пишите ради бога, автор-основатель может получить по доллару с каждой проданной книги и жить год. Люди хотят продолжения «Метро»? Хотят.

Глуховский может написать 40 продолжений? Нет. Зато есть другие желающие, для которых, кстати, участие в этом проекте может стать трамплином для будущей работы в литературе.

ТОЛЬКО ЦИФРЫ

За свою первую книгу Дарья Донцова получила когда-то 20 тысяч рублей. Теперь ее заработок - 120-130 тысяч долларов в месяц. За трехлетние права на издание всего, что у нее есть, она получила 2,5 миллиона, плюс 200 тысяч долларов за каждую новую книгу. Александра Маринина - 100-150 тысяч долларов за книгу. Татьяна Устинова- $25 тысяч за книгу. Борис Акунин - $25-30 тысяч за книгу.

В список «Форбс» российских знаменитостей, чей годовой доход превышает миллион долларов, попали Донцова - $2,1 млн., Борис Акунин - $2 млн., Александра Маринина - $1 млн.

Данил Корецкий

ТЫ ПОМНИШЬ, КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ...

Данил Корецкий: «Сначала книги, потом колбаса»

Коммерческая эра в писательстве началась с перестройкой. Стали печатать все, что хорошо продается. А продавались Чейз, Хаммет, Стаут, отечественные авторы по-прежнему оставались без внимания. Но вдруг колесо истории провернулось. Звонят из Москвы: «Это издательство «Светоч», мы хотим подписать с вами договор. Я приехал, меня встречают и везут на Щелковское шоссе, в подвал. Там люди - на книгочеев они точно не были похожи. Скорее, как бы это помягче-то - на авторитетных спортивных бизнесменов.

«Народ, - говорят, - Чейзом уже объелся, читателей интересуют реалии сегодняшнего СССР. А всего в стране 14 детективистов, мы хотим издать сразу две ваших книги!» Заплатили мне царские по тем временам командировочные, издали одну книгу, вторую не успели, но хорошо заплатили за обе. Это были дальновидные люди, жаль, не знаю, как сложилась их судьба. Так зарождался новый книжный рынок.

Вскоре снова позвонили: издательство «Метроном». Снова договор, книги, потом издатели перепрофилировались, стали выпускать колбасу. Вкусная - я ел. Для бизнеса неважно, что выпускать, но я им благодарен. Потом человек из литературных кругов предложил свести с новым перспективным издательством, попросив за услугу... 300 долларов, на что я согласился. Издательством оказалось только что созданное «ЭКСМО».

Это было издательство нового типа. Если раньше в одной редакции сидели 10-12 редакторов и выпускали они 12 книг в год, а среднее прохождение книги занимало три года, то «ЭКСМО» руководили четыре молодых человека, а выходило книг 20-25 в год, причем подготовка занимала до полугода. Я с ними работал более 10 лет. За это время у меня появилось имя, да и издательство стало известным. Потом я узнал, что посредник и с «ЭКСМО» попросил деньги за то, что «привел Корецкого», но ничего не получил: издатели более прагматичны, чем писатели.