Олег Румянцев, один из авторов Конституции России: «Однажды я подрался с Коржаковым - он не пускал меня к Ельцину»

Борис Ельцин проводит заседание Конституционной комиссии. Справа от президента - госсекретарь Геннадий Бурбулис, рядом с ним (с разночинской бородкой) - Олег Румянцев. Кремль. 29 июля 1992 г.

Накануне праздника в студии Радио и ТВ «КП» побывал политик, который в ту пору в свои 28 лет был ответственным секретарем Конституционной комиссии, возглавлял рабочую группу по подготовке проекта Основного Закона. Кстати, некоторые называют его «наш русский Джефферсон». (Томас Джефферсон - один из авторов Декларации о независимости (1776 г.), которая легла в основу конституции США.) Разговор у нас получился будничный, как, впрочем, и «статьи-параграфы» (§) самой Конституции...

§I. «Приняли ли бы раньше - СССР бы не разбился»

- Олег Германович, кто был инициатором изменения Конституции и как вы вообще оказались правой рукой первого Президента России Бориса Ельцина, который возглавлял Конституционную комиссию?

- Саш, мы с тобой старые друзья, были соседями по депутатскому дому на Рублевском шоссе…

- Значит, с одним из авторов Основного Закона можно на ты... Кстати, помнишь, как в октябре 1993-го мы с тобой пробирались через колючую проволоку, когда «Белый дом» был в осаде?

- Было дело... Мой возраст Ельцина не смущал. А Конституцию я бы не стал связывать с какими-то конкретными именами. Виктор Гюго в романе «93-й год»...

- Да, это символично.

-... писал: «События диктуют, а люди лишь скрепляют написанное своей подписью». События нам диктовали в конце 1980-х, что должна быть конституционная реформа. Мы тогда пришли на съезд народных депутатов с идеями правозащитного конституционализма, идеями правового государства, разделения властей. Молодые демократы, разночинцы…

- У тебя и бородка тогда была - «под разночинца-народовольца».

- Да, бородка – это тоже был своего рода протест, если угодно – тогда в партийных и чиновничьих кругах существовал негласный запрет на растительность на подбородке… Так что это гармонично сочеталось с крамолой в идеях, которую мы принесли на съезд. 12 июня 1990-го появилась Декларация о государственном суверенитете, а через два года, в апреле 1992-го, все эти тезисы стали частью проекта Конституции.

- Слушай, Олег, так это ты научил Бориса Николаевича говорить «Берите суверенитета столько, сколько можете…»

- Нет, его никто не учил, он был самостоятельный политик и все свои афоризмы придумывал сам. Собственно, ужас положения, в котором мы находились в 1991-м - 92-м, и состоял в том, что слова эти были поняты слишком буквально и слишком многими. Развалился СССР и могла вот-вот развалиться и Российская Федерация. Региональные лидеры заявили свои претензии на самостоятельность и даже независимость. Сохранить нашу государственность могла только новая Конституция. Я думаю, мало в истории найдется периодов, по своему драматизму, накалу, борьбе страстей, густоте событий сравнимых с периодом 1990-1993 годов, которые привели к созданию нашей Конституции.

- А что за накал страстей? Стенка на стенку, ага?

- Золотых пистолетов, как сейчас в Госдуме, не теряли, хотя обсуждения проходили очень остро... Депутата Слободкина, судью областного и члена конституционной комиссии, вынесла из зала заседаний служба охраны без ботинка. Кстати, у депутатов ходил иронический стих «Ботинок Слободкина»… Прокурора Степанкова, члена Конституционной комиссии, попытавшегося прекратить произвол, охранники просто отшвырнули в сторону…

В 1990-м проект Конституции подвергался невероятным нападкам со стороны коммунистов. То, к чему мы совершенно спокойно сегодня относимся, тогда воспринималось как якобы чуждые идеи. С другой стороны, если бы Конституция была принята раньше, может, не случилось бы ни ГКЧП 1991 года, ни Беловежских соглашений, «разбивших» СССР. Ведь в проекте того года было записано, что Российская Федерация является частью обновленного Союза.

§II. «С нашей Конституцией сыграла злую шутку американская»

- Скажу откровенно, Олег, я тоже приложил руку к созданию Конституции. Работал тогда в «Советской России».

- Помню, это была жесткая газета.

- Я сбегал в «Белый дом», мне дали распечатку проекта, сказали: если что, мы поправки потом доработаем, пришлем. В первом варианте речь шла о роли трудовых коллективов. Правок я не дождался, и дал отмашку - запустить проект в первый выпуск газеты, на страну. И тут - бах! - приходят правки:

убрать эти трудовые коллективы! И в московском выпуске мы их убрали.

Москва обсуждала один проект Конституции, а страна – другой. И в «Белом доме» недоумевали: как так? Скажи, пожалуйста, это не я внес раскол в ваши ряды, не навредил?

- Нет, ты не навредил. Кстати, в 1992 году мы восстановили в проекте право трудового коллектива на управление делами своей организации…

- Но в окончательный вариант Конституции это же не вошло!

- Не вошло, да многие социально-экономические права, к сожалению, тогда выпали и это, кстати говоря, беда, потому что мы провозгласили социальное государство, не расшифровав как следует, это понятие. Поэтому у нас и минимальный размер оплаты труда – 5,5 тысячи рублей, а не 17, каким он должен был бы быть для обеспечения минимальной выживаемости. Стремление повторить американскую немногословность Конституции сыграло злую шутку

Борис Ельцин лично редактировал статьи Конституции, подгоняя их под себя... А своих соавторов успокаивал: «Это только на переходный период. Вот пройдут годы, и мы очень быстро поправим все что нужно...»

- А есть ли в Конституции параграфы, которые предложил сам Ельцин?

- Самим Борисом Николаевичем был инициирован достаточно странный порядок формирования Совета Федерации. У нас в верхнюю палату входят по два представителя от каждого субъекта России – по одному от представительного и исполнительного органов госвласти. Вот это Ельцин 8 ноября 1993 года лично правил. Я понимаю, что двигало им тогда. Ему хотелось, чтобы Совет Федерации был своего рода ограничителем над Госдумой. Ну, вдруг Госдума, несмотря на все фильтры и все политтехнологии, окажется оппозиционной?

Я вспоминаю и более конструктивные шаги Ельцина. Весной 1992-го вдруг появился альтернативный проект Конституции - Анатолия Собчака и Гавриила Попова, их вариант вносил сумятицу и раскол в работу по созданию Основного закона. И вот тогда Борис Николаевич - а он еще не был окружен прилипалами, думал об общегосударственном интересе, - принял решение не распыляться на параллельные начинания, а рассматривать предложения в рамках одного проекта.

§ III. Основной закон был опален порохом

- А как вы с Ельциным работали над Конституцией - встречались, переписывали статьи?

- Чаще обсуждали дела по телефону. Иногда он приглашал к себе, иногда я сам шел к нему.

- И тебя спокойно пропускали?

- Ну, я же не по пустякам ходил, а только по очень важным случаям. Хотя однажды мы даже подрались с Коржаковым, главным «хранителем тела» Ельцина в его приемной.

- Вы прямо с ним боксировали, да?

- Не то что боксировали, но довольно сильно сцепились.

- А он что, был против Конституции?

- Нет, просто он меня не пускал, а у меня был срочный вопрос к Ельцину. Вышел Ельцин в такой домашней кофте: «Что тут за шум?» Я говорю: «Борис Николаевич, вы урезоньте свою охрану!» Он мне потом: «Ну, вы крутой!»

- Это было в Кремле или в Барвихе?

- Кабинет Ельцина тогда был на третьем этаже «Белого дома». А кабинеты Конституционной комиссии - на втором.

- Основной закон приняли на референдуме через два месяца с небольшим после расстрела «Белого дома»… Можно сказать, он был опален порохом. За эти два месяца какие-то кардинальные правки появились?

- Конечно… Ушла статья 116-я. Там был такой момент – Президент Российской Федерации вправе поставить перед Госдумой вопрос об отставке правительства. И далее: если представление президента не будет рассмотрено Госдумой в недельный срок после его внесения, президент может инициировать отставку правительства без рассмотрения вопроса Госдумой. Вот это ушло. Госдума сегодня не участвует в обсуждении вопроса об отставке правительства. Президент просто отправляет его «на отдых» в одностороннем порядке.

После разгрома Верховного Совета вымарывались статьи, которые усиливали полномочия Госдумы по отношению к правительству. Это очень печальный момент, поскольку у нас парламентского контроля осталось очень мало. Мы видим, что принцип добровольного самоограничения, самоконтроля не действует. Яркий пример - экс-министр обороны Сердюков.

- То есть, в падении Сердюкова виновата Конституция? Ну, ты, Олег, даешь!

- Нет, погоди!

- Так это вы с Борисом Николаевичем, значит, недоработали, что злоупотребление властью - ненаказуемо?

- На все критические замечания членов Конституционной комиссии Ельцин говорил: «Это только на переходный период. Вот пройдут годы, и мы очень быстро поправим все необходимые главы». Ельцину было невыгодно, чтобы парламент контролировал деятельность правительства Гайдара, вмешивался в приватизацию. И этот «переходный период» слишком затянулся. На 20 лет.

Х Х Х

- Олег, вот наша нынешняя Конституция, на твой взгляд, сколько проживет?

- Хороший вопрос... Я думаю, что, если мы устраним перекосы, которые у нас есть в системе государственной власти - а именно, уравняем полномочия президента и парламента, то есть сделаем реальным участие граждан через своих представителей в управлении страной, тогда эта Конституция будет на века...

Олег Румянцев (на снимке - справа) - своему старому другу Александру Гамову: «Только больше не называй меня русским Джефферсоном!»

КСТАТИ

...И о поправках - старых и новых

§ IV

- Сколько поправок было внесено в Конституцию за эти годы?

- Одна - об увеличении сроков полномочий Думы(до 5 лет) и президента (до 6 лет). И еще введена отчетность правительства перед парламентом по его требованию. Сейчас в работе второй пакет поправок - о слиянии Высшего арбитражного суда с Верховным. Я считаю это целесообразным.

- То есть, Конституция практически не менялась. Это хорошо?

- Главное, три главы должны быть незыблемыми: первая –об основах конституционного строя, вторая – о правах и свободах человека, третья – о федеративном устройстве. Но есть вопросы, которые общество обязано задавать: об общественном парламентском контроле за верховной властью. Поскольку не случайно придумано и разделение властей, и участие парламента в назначении членов правительства, участие в контроле за правоприменительной практикой. Это все должно стать предметом очень серьезного общественного дискурса на ближайшие годы.

§ V

- А нужно ли вносить религиозные аспекты, как предлагают некоторые политологи? Считают, что надо учитывать многоконфессиональность населения.

- Религия, вера – это один из социальных регуляторов, но право и Конституция – это другой социальный регулятор, поэтому их не надо смешивать.

§ VI

- Пару месяцев назад стали обсуждать идею, что в Конституцию должен быть внесен идеологический момент. Как ты к этому относишься?

- Идеологический момент у нас содержится в преамбуле… Там находятся все необходимые идеи: и соединение общей судьбой и на своей земле, утверждение прав и свобод человека, и гражданский мир и согласие, необходимость сохранения исторически сложившегося государственного единства, исходящего из общепризнанных принципов равноправия и самоопределения народов, и память предков, передавших нам любовь и уважение к отечеству, веру в добро и справедливость, утверждение незыблемости демократической основы государственности и так далее... То есть, здесь каждый – и левый, и правый, и верующий, и атеист - все найдут свою часть конституционного патриотизма. Но при этом надо сказать, что идеологическое многообразие является одной из основ конституционного строя. И подвергать сомнению эту основу я бы не стал, поскольку это было бы шагом назад.

§ VII. ЛИЧНОЕ ДЕЛО

РУМЯНЦЕВ Олег Германович, родился 23.03.1961 г. в Москве. Окончил МГУ и аспирантуру Московского государственного юридического университета (МГЮА). В прошлом - руководитель ряда демократических политических организаций 1980-х-1990-х гг, народный депутат, член Верховного Совета РФ (1990 -1993 гг.). Был ответственным секретарем Конституционной комиссии, созданной Съездом народных депутатов РСФСР, руководителем рабочей группы по подготовке проекта Конституции Российской Федерации. Один из авторов действующего Основного Закона РФ, принятого 12 декабря 1993 г. Президент Фонда конституционных реформ. Кандидат юридических наук.