Зачем России Кавказ. Часть 2

На картине в школьном музее села Гимры - имам Газимагомед прыгает на штыки русских солдат. На таких примерах здесь и учат детей...

Фото: Анатолий ЖДАНОВ

Окончание. Начало в номере «КП» от 14 января.

ПОЧЕМУ ДАГЕСТАН НЕ ЧЕЧНЯ?

Чечней в Дагестане непрестанно восхищаются, Рамзана Кадырова называют «красавчиком». Рассказывают чудеса о прекрасном Грозном, о порядке на улицах, о неподкупных судьях и об отсутствии коррупции (!), о том, что машину можно оставлять незакрытой, что ночью можно гулять и никто тебя не тронет. О том, что именно чеченцев пошлют охранять Олимпиаду. О том, как Кадыров строит модный горнолыжный курорт, восстанавливает русские церкви и даже возводит синагогу: хочет, чтоб евреи вернулись. Но для себя дагестанцы вариант Чечни не рассматривают. Нереально. Дагестан — сложнейшее переплетение народов, кланов, языков.

«В Чечне один народ, здесь много народов, и такого волка, что мог бы усмирить Дагестан, среди наших людей не просматривается, - говорит журналист Сергей Исрапилов. - А новый президент Абдулатипов — человек интеллигентный, и методы Кадырова ему не подходят. Дагестан — самый сложный из регионов России. Здесь создана ливанская система власти: негласное квотирование мест, собственности, финансовых потоков для каждого народа. Вот вы говорите, что это дикость, но система показывает: опыт Ливана легко разрушить, но трудно воссоздать. Несмотря на сложность обстановки в 90-е годы, Дагестан оказался единственным кавказским регионом, который не воевал. Ощущение коктейля из проблем, который откупорить легко, но обратно не загонишь, заложено у каждого дагестанца в генах».

Урок физкультуры в дагестанской школе. Девочки даже в футбол вынуждены играть в хиджабах...

Фото: Анатолий ЖДАНОВ

Времени, чтобы зачистить Дагестан, остается не так уж много.

«Если мы хотим к Олимпийским играм прийти чистыми, аккуратными и достойными, нам надо делать чистку во всех правоохранительных органах, - говорит президент Дагестана Рамазан Абдулатипов. - Здесь уже в теневой экономике накоплены, украдены десятки миллиардов долларов, и эти доллары начинают работать против нас. А темный лес с бандитами — это сопутствующее звено, и эту связку надо разорвать. У Кадырова была примерно такая же ситуация, пока он не начал создавать свои структуры. А у меня нет реальных рычагов влияния. Я президент, а в руках у меня ничего нет. Ни экономического влияния, ни правоохранительного. Судебные приставы, суд, прокуратура, налоговая служба, ФСБ — все федеральное. Назначают кого-нибудь замминистром, а меня даже в известность не ставят. Если дело так пойдет, меня тоже вынудят, как Кадырова, создавать свои структуры. Хотя я отрицательно отношусь к созданию параллельных государств. Однако, время поджимает. Ничего, кроме экстремизма, современный Дагестан не производит. Мы предупреждаем родителей тех ребят, которые уехали в Сирию: или пусть немедленно приезжают, или не возвращаются вовсе. Я дал установку отзывать из неблагополучных стран всех, кто учится там в учебных заведениях. Кроме того, из леса хотят выйти люди под мои гарантии, а я их дать не могу. Отрядами готовы выйти и даже предстать перед судом. Я даю их фамилии на проверку, и месяцами эти фамилии отрабатываются. А люди там, в лесу, не могут ждать, им нужны президентские гарантии».

ИДЕОЛОГИЯ ПРИМИТИВА

ОЧЕНЬ большой человек в ФСБ Дагестана на условиях анонимности рассказал мне, что если б не наличие «полезных идиотов» в лице правозащитников, Дагестан уже давно бы зачистили как Чечню.

«Как только мы проводим спецоперацию, первыми являются «Матери Дагестана» и пытаются найти нарушения в наших действиях. А тут, понимаете, бой идет! «Мемориал», «Хельсинская группа» - все эти люди создают мнение о республике, где бесчинствуют правоохранители, а остальные, мол, хорошие люди, которые просто хотят молиться. То есть они нормальные, а мы ненормальные. Правозащитники якобы защищают интересы народа, а, на самом деле, интересы ваххабитов. И не слушайте вы эти глупости, мол, люди уходят в лес из-за безработицы. Да посмотрите на Татарстан, богатейшую республику, где полным ходом идет ваххабизация. Чего им там-то не хватает? Вся их идеология направлена на неприятие чужого мнения. Вот сидим мы с вами компанией за столом и про жизнь рассуждаем, а кто-то из нас несогласен, хватает пистолет и стреляет в собеседников. Да ты кто такой, чтоб решать мою судьбу, лишать меня жизни? Переубеди меня, если я неправ. На это умственных способностей у них не хватает.

Это быдло не читает Коран, а хватает только верхушку: джихад и убийство неверных. Все очень примитивно. Они говорят просто: нужно убивать тех, кто курит и пьет. Поймите, они не заблудшие, они потенциальные враги. Если он вытащил пистолет и убил человека, он считает себя крутым. Но вот загадка, почему русские подростки принимают ислам? Мы тут недавно отлавливали пятнадцатилетнюю девочку из Ростова, которая сбежала от родителей в Дагестан на джихад! А вот когда мы вахоперок (жен бандитов) берем, они ядом на нас дышат. Так ненавидят все человечество! Когда такую мадам доставляют в милицию, она похожа на крысу, зажатую в угол: хвостом машет, слюной брызгает. У нас была одна вахоперка: шесть мужей-ваххабитов, все убиты. Куча детей, и на всех государство платит пособия. Она даже не знает, кто из детей от какого отца. Бывшая проститутка, а еще нам мораль читает: она, мол, на пути секс-джихада. А детей брезгует отдавать в детский сад: там неверные. Нам, нормальным людям, этого не понять. Вот она нагулялась в свое удовольствие, спала с кем хотела, детей настрогала, а когда все надоело — пошла и взорвалась. А сирот на ноги поднимать придется государству: кормить, одевать, учить. И при этом нас, сотрудников спецслужб, западники обвиняют в нарушении прав человека. Мы, кстати, предупреждали американцев, что тот же Джохар Царнаев сидит на ваххабитской волне. Они в ответ: ну, и что, это свобода совести. А когда грянул Бостонский теракт, американцы даже побоялись приехать в Дагестан для расследования».

«ЧТО Ж ТЫ БЕГАЕШЬ ПО МОСКВЕ С НОЖОМ?»

Самой знаменитая среди ваххабитов мечеть в Махачкале имени Магомеда Хачилаева. Имам Гасан Гасаналиев в своем теплом свитере с надписью Армани похож на доброго блаженного дедушку. Имам считает себя приверженцем традиционного ислама, но не отрицает, что двери мечети открыты для всех, кто хочет помолиться. Глава мечети учился по старинке, в советское время, по которому даже скучает.

«Сколько лет был здесь СССР, и никаких проблем и убийств не было, - причитает он. - А сейчас милиция ни за что ни про что невинных людей убивает, без суда и следствия, и даже тела родственникам не выдает хоронить. У нас сейчас настоящая кровная месть между милицией и верующими. Я согласен, что государство должно навести порядок в религии. Пусть даже ставят видеокамеры в мечети, если хотят. Нам нечего скрывать. Я старый человек, мне 73 года, никто из верующих меня не спрашивает, ехать в Сирию воевать или нет. Это их дело. Я учу по-простому: убивать нельзя, водку пить нельзя, воровать нельзя. Это харам. И с бухгалтерией у меня все в порядке. Кассир-массир есть, во всем до копеечки перед джамаатом отчитываемся».

Жительницы села Гимры изучают экземпляр Корана, который старше их - ему 300 лет!

Фото: Анатолий ЖДАНОВ

Салафит (а по-нашему ваххабит) Мухамед, прихожанин мечети — горячий, бородатый человек, которого просто переполняют эмоции. По-русски он говорит неважно, хотя восемь лет прожил в Москве:

«Все так сложно в Дагестане. Сначала коммунизм, атеизм в советское время, потом капитализм, затем пришел традиционный ислам, теперь салафизм. А там далеко есть Москва, там Пушкин, там театры. Люди путаются, себя ищут. Я тоже себя искал, даже в христианство полез, а теперь вот салафитом стал. А в Москве люди ко мне плохо относились, потому что я дагестанец. А разве я плохой? Я всех бабушек в районе через дорогу переводил, помогал им сумки тяжелые из магазина таскать. Я вот ехал однажды по кольцу в Москве, вижу бедного узбека толпа бритоголовых бьет. Выскочил из машины, а у меня ничего с собой не было, кроме резинового пистолета». «Резиновый, это как?» «Ну, травматический. Ерунда. И нож. Я только шуганул этих пацанов травматикой, и они разбежались. Спас я бедного узбека. А тут менты подкатили, хотели меня арестовать, а за меня женщины на автобусной остановке вступились. Они все видели». « Молодец, что спас. Ну, что ж ты, Мухамед, бегаешь по Москве с травматикой и ножом? Это тебе не Махачкала!» - говорю я. «А какой же я мужчина без оружия?» Он смотрит на меня удивленно, простодушный, сильный и, как ни странно, добрый человек. Дитя гор. Ну, что ты с ним будешь делать?

«Есть тысячи бородатых верующих людей, которые не различают, каким исламом они заняты, - говорит президент Дагестана Рамазан Абдулатипов. - Их надо направить в нормальное человеческое русло. Молитесь, как хотите, но если вы стреляете в сторону государства, мы будем с вами вести борьбу. Даже когда шла кавказская война, такого фанатизма не было. С самого распада СССР деньги из различных саудовских фондов шли на Кавказ на поддержку ваххабизма. Да и кто начал заниматься исламским богословским просвещением в 90-е годы? Бывшие воры и бандиты, которые сидели в тюрьме десять лет и от нечего делать изучали Коран. Были, конечно, несколько шейхов-самородков. Среди них Саид-Афанди. Но где сейчас Саид? Убили Саида! Вот у меня в районе ваххабизма нет. Я с самого начала знал, что это такое, и мы жестко сопротивлялись. Мой родственник был муллой в райцентре. Он говорил: какая разница, откуда деньги брать, пусть нам иностранцы помогают мечети строить. Я ему сказал: ты молись, а мечеть я тебе построю. Да, церковь отделена от государства, но разве может верующий человек быть отделенным от государства? Мы решили поставить видеокамеры во все мечети. Сейчас проводим аттестацию имамов, которые преподают в медресе. Не госэкзамен, конечно. Пока мы делаем это через муфтият. Мы должны сознавать, что против нас ведется религиозная война. Не против Дагестана. Он мало кому нужен. А против России, чтобы ослабить ее и раздробить».

ЗАПРЕТИТЬ ВАХХАБИЗМ

«Дагестан можно сравнить сейчас с Чечней дудаевского или масхадовского периода, - говорит исламовед Роман Силантьев. - Вроде как часть России, а вроде уже и нет. Отсечь ее технически невозможно (да и не было таких примеров в истории, что государство само от себя куски отрезало). И потом: если у тебя болит нога, лучше ее вылечить, чем ампутировать. Тем более, что ваххабистская зараза уже по всей России пошла. В Татарстане ситуация сейчас едва ли не хуже, чем в Дагестане. Что, Татарстан тоже будем резать? Этак мы кровью истечем. Что делать? Надо официально запрещать ваххабистскую идеологию как террористическую». «Но ведь они называют себя не ваххабитами, а салафитами», - замечаю я. «Ну, и что? Фашизм тоже нацизмом называется. Можно прописать в Уголовном кодексе ваххабизм тире салафизм тире исламизм и еще двадцать терминов. Не проблема. Уже и русская православная церковь настаивает на таком законе, и Чечня предлагает вводить жесткие меры. Это идея общая и православных, и мусульман».

«Ну, вот арестовала власть человека за то, что он проповедует халифат. Что с ним делать? В тюрьму его сажать опасно, он там займется пропагандой. И вместе с ним на волю выйдет еще десяток ваххабитов», - говорю я. «Верно. В тюрьме ваххабиты занимаются вербовкой и перевоспитанию в принципе не подлежат. Самый гуманный способ — лишение гражданства и депортация. Раз человек не признает Российское государство, значит, гражданство надо отбирать. Конфискация имущества, билет в одну сторону, изъятие российского паспорта. Сажай человека в самолет и отправляй». «Но куда?! Какая страна согласится его принять?» «На свете много чудных мест, где можно строить халифат, - Афганистан, Ирак, Сомали. Есть страны, которые будут принимать ваххабитов по идеологическим соображениям, а в Африке, например, и за денежку небольшую возьмут».

«Но ведь правозащитники взвоют!» «А они всегда воют. Я дагестанским силовикам уже говорил: вот есть у вас болото с ядовитыми комарами, откуда они вылетают штук по 60 в месяц. Вы сидите вокруг болота, и ваша задача не пропустить этих комаров дальше. Само болото вы трогать не можете, вокруг него правозащитники летают. Вы можете этих комаров десятилетиями шлепать, а болото нужно просто залить керосином, а потом осушить». «А права человека?» «А вот для этого и создаются новые пропагандистские системы типа «Россия сегодня», чтобы объяснить населению, что первейшая задача государства — обеспечить безопасность населению».

Это не молитва о ниспослании богатства в офисе банка. Это обычная сельская мечеть в Дагестане, где на табло не курсы валют, а расписание молитв.

Фото: Анатолий ЖДАНОВ

УСПЕТЬ СПАСТИ ИМПЕРИЮ

«В 90-е годы в период идеологического вакуума поднялись на Кавказе темные глубины веры, - рассказывает политолог Дибиров Абдул-Насир. - Помните, как в Библии Авраам искренне хочет принести в жертву Богу своего сына? Но в последний момент Бог отводит его руку от убийства, а взамен предлагает ему заколоть в жертву жирного тельца. Что нам этой историей хотел сказать Господь? Что для Всевышнего есть ПРЕДЕЛЫ веры. Не может приносить в жертву отец сына или сын отца. А у нас в дагестанских селах сын-ваххабит отдает убийцам своего отца-милиционера, или брат сдает брата. Они не понимают, что Богу такая вера не нужна.

Русские боятся религиозного Кавказа и подсознательно хотят от него отделаться. Но если Россия откажется от Кавказа, она потеряет все и сократится до размеров обнищавшего Московского княжества. Россия сейчас сталкивается с двумя вызовами — с религиозным и этническим сепаратизмом. Вслед за Кавказом отойдут Башкирия, Татарстан, Якутия и т.д. На очереди — богатая Сибирь, в которой сепаратистские настроения на порядок сильнее, чем на Кавказе.

Проблема заключается в том, что в русском этническом сознании наблюдаются серьезные изменения. Происходит девальвация такого качества, как великодержавность, имперскость. Впервые в истории русское сознание, которое всегда было имперским, мельчает, и готово ради создания чисто русского государства поступиться территориями. А это крах. Мы же, кавказцы, как и большинство малых народов, не хотим быть во второразрядной России. Если уж мы относимся к России, она нужна нам только великой».

«У России сейчас нет ответа: нужен ей или не нужен Кавказ, потому что до сих пор непонятно, что за государство мы строим, - говорит русский философ Александр Дугин.. - Перед Россией лежат три возможности. Если мы строим русское национальное государство, то с Кавказом нам его не построить, как не построить его с Татарстаном, Калмыкией, Бурятией и т. д. Потому что национальное государство предполагает абсолютную гомогенность, однородность культур. А даже сами русские неоднородны, толком не знают, кто они такие, поскольку существует огромное количество этнических групп. Второй вариант — построение либерального государства. Тогда нужно распускать Россию и по частям интегрироваться в западное общество, так как либеральное государство само по себе является подготовкой, фазой на пути глобализации. Первые два пути — самоубийственны и ведут к демонтажу государственности. Остается третий путь — построение евразийского государства имперского типа, прообразом которой являлась самодержавная Россия, а потом СССР. Пока имперская идея прямо и смело не сформулирована на государственном уровне (а это неизбежно вызовет критику), мы будем жить в бессмыслице. Эта неопределенность преступна. Наши предки создали это государство огромными усилиями — миром и войной, кровью и дипломатией. Оно еще держится по инерции, но скоро начнет валиться. Физически начав рушить Россию, мы разрушим ее сразу и до основания. Всю. И ничего нового на этом месте не построим. Будет гражданский террор, хаос, война, а после нас завоюют. Может, китайцы, или мусульмане, или европейцы. Свято место пусто не бывает. У нас осталось совсем немного времени, чтобы что-то успеть спасти».

«Да, Россия не заявляет о том, что она империя, но при этом идет имперским путем, - считает исламовед Роман Силантьев. - Империя, по сути своей, многонациональна и полирелигиозна. В ней не может быть пропаганды превосходства одной нации или одной религии». «А как определить в этой империи место русского народа?» «Русские — создатели империи, государствообразующий народ, ключевой элемент. Без русских она не может существовать. Но и только с русским народом империи не создашь. Мы глубоко связаны и зависимы друг от друга».

P.S. На своем семидесятилетнем юбилее великий дагестанский поэт Расул Гамзатов ответил Джохару Дудаеву, сказавшему речь о независимости кавказцев: «…Вот некоторые люди говорят о свободе и независимости. Скажите, где они есть? Я как много десятилетий назад женился и попал в руки Патимат, так забыл, что такое свобода и независимость...

Почему грузин должен быть независим от армянина, а чеченец — от аварца? Независимых людей и наций нет!»

ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА

Вот и все наше мессианство

Все народы делятся на две категории - те, к кому приходят, и те, кто приходит. Русские всегда были мессианским народом - если кто не верит, может посмотреть на глобус. Наше мессианство отличалось от западного - мы хоть и считали туземцев не совсем ровней себе, но рассматривали это как временное, исправимое явление. И никогда не приходили с пустыми руками. Всегда в них что-то было. Знак высоких технологий - булатный меч, плотницкий и кузнечный инструмент, ткани, книги, а сверху, надстройкой, шла наша крепкая Вера. И у туземцев рождалась простая причинно-следственная связь, и крестились они, и присягали царю. Или не крестились, если не хотели. И врачи ездили по улусам - лечили детишек, и роднились пришлые с местными - не брезговали. И от этого мессианства всем было хорошо - иначе давно бы развалилась Россия, как гнилая колода Австро-Венгерской империи.

Но даже мессиям свойственно ошибаться, и на Кавказе были сделаны наши самые фатальные мессианские ошибки.

В 1917 году был позорно низложен царь. Коммунистическую идею на Кавказе восприняли охотно - она давала равенство и богатые казачьи земли. Как восторженно катались кавказцы на коммунистическом социальном лифте! Стать военным, ученым было великой честью, отблеск которой падал на весь семейный клан! Но в 90-х мы сами сказали, что заветы Ленина - вранье. А деньги важнее знаний. Шаблон патриархального Кавказа был порван на мелкие клочки, причем дважды за век.

Иногда мне кажется, что русских с Кавказа стали изгонять в начале 90-х совсем не за то, что они плохие или слабые. Русские оказались обманщиками, лжемессиями.

И мы опять пошли на Кавказ. Но «наведение конституционного порядка» - никудышная цель для мессианского народа. И в этот раз у нас не было даже стеклянных бус - весь ширпотреб уже делался в Турции и Китае.

А местные не стали ждать, пока мы найдем новую мессианскую идею. Они покопались в прошлом и извлекли «чистый ислам», в котором нет пророков. Пришедшие без миссии русские оказались к этому не готовы.

Я пишу эту заметку, сидя на диванчике в прорусской чеченской семье. Рядом играют дети, которые уже не понимают меня. Дети пытаются купить у меня за два железных рубля понравившиеся им часы «Касио-протрек». Я даю детям червонец. Единственное, что могу им дать. Я даже не могу рассказать им сказку - не поймут. Это чистый итог последней российской миссии на Кавказе. Часы эти сделаны не в Москве, а в далекой Японии, и единственное, что у меня есть русского, - деньги. Вот и все мессианство.

Дмитрий СТЕШИН