Попрошайка-антисемитка

Когда каждую неделю пишешь колонку, то поневоле превращаешься в одного из героев О’Генри, писателя-юмориста, который занудно искал сюжеты и всех этим достал. Иногда сюжет приходит трудно, иногда сам тебя находит. Как вчера.

Москвичи уже привыкли к тому, что многочисленные попрошайки ведут себя не очень характерно для людей, действительно умирающих с голоду. Например, я всегда предлагаю тем, кто просит «копеечку на хлеб», купить продуктов. Не на «копеечку». Это у меня эксперимент такой - все жду, вдруг кто-нибудь согласится. Ни фига. Они обижаются страшно и ответствуют с законной гордостью: «Я просил не хлеб, а деньги на хлеб!»

Много писали про мафию нищих, про паханов, которые определяют для «работников» места в подземных переходах, про теток с чужими младенцами и про доходы этого бизнеса. Казалось бы, что может быть в этом родимом пятне новенького? Не хочешь - не подавай. Дело добровольное.

Ошибаетесь. Они уже так не считают.

Иду с работы. На полпути к троллейбусной остановке дорогу перегораживает женщина средних лет. Аккуратно одетая, рыжий перманент, коренастая фигура. Тетка, которых на улице масса. Разве что лицо неприятное, а глаза пустые и злобные. Впрочем, обращается по-доброму:

- Можно вас спросить кое-что? Дайте семь рублей, на метро не хватает.

Почему семь, а не пять или восемь - загадка. Впрочем, подумать об этом не успеваю, потому что бегу дальше. А тетка вдруг начинает орать на всю улицу:

- Эта девушка не дала мне семь рублей! Семь рублей пожалела! Ребята, дайте мне семь рублей! Испугалась, что на семь рублей обеднеет, морда жидовская!

Я не знаю, как кто среагировал бы, а я очень смеялась. Потому что, пока подобное поведение попрошаек не стало массовым, это потрясающий анекдот.

А если серьезно, то, видите ли, господа нищие, обеднею я или не обеднею, это мое дело. Потому что это мои семь рублей.

И мой плохой характер. А плохой он потому, что очень строптивый в некоторых ситуациях. Еврейской крови во мне мало, но если меня обзывают «жидовской мордой», начинаю с чувством петь хаву-нагилу. Если будут обзывать «чернож...» - надену хиджаб. А если «глупой чукчей» - однако с посвистом поеду на оленьей упряжке. Не потому, что это нравится мне, а потому, что это не нравится гаденышам.

...А денег все равно не дам. Вот такие мы жадные.