Леонид ПАРФЕНОВ: Брежнев был нормальным обывателем. И людям позволил стать такими

В своих проектах Парфенов препарирует эпоху застоя, относясь к ней безо всякой ностальгии. Фото Бориса КРЕМЕРА.

Для съемок фильма «И лично Леонид Ильич» Парфенов и его съемочная группа объездили несколько стран. Поговорили со множеством людей, чья судьба так или иначе связана с генсеком: от главы кремлевского управления Минздрава Евгения Чазова до диссидента Владимира Буковского (того самого «хулигана», которого обменяли на Луиса Корвалана). Встретились с близким другом и ровесником Леонида Ильича Аркадием Куценко (он рассказал о молодости Брежнева, его службе в армии, об учебе в институте и отношениях с женой; Куценко было 98 лет, и он скончался через месяц после того, как записали интервью).

Из забавных и грустных рассказов о Брежневе рождается образ человека, который восемнадцать лет царствовал в стране и изменил ее... в соответствии со своим характером.

«Люди не верили в то, что он может умереть»

- Вы помните день смерти Брежнева?

- До мельчайших подробностей. Я тогда работал в газете «Вологодский комсомолец», и 11 ноября 1982 года, когда о смерти Брежнева объявили, должен был ехать из Вологды в Череповец. Помню, как шел на свое место по салону междугородного автобуса и смотрел в лица людей. На этих лицах не было ничего. И я думал: как же люди не понимают, что сейчас что-то изменится, начнется другое время? Каким бы оно ни было, а ведь будет другим!

В январе того же 1982 года умер Суслов, второй человек в партии. И никто не сообразил, что это начало конца. Казалось, что система вечна. Люди не понимали, что она уйдет самым естественным образом - просто умрет. Да, Суслов скончался, но Брежнев не мог уйти вслед за ним! Когда пошли слухи о его смерти - а как известно, официально о ней сообщили с опозданием на сутки, - люди не очень-то верили.

- В народной памяти он сохранился как немножко невменяемый, но все-таки милый старичок.

- Субъективно он был человеком обаятельным. Не чванливым, что большая редкость для людей в русской власти. Сажал за свой стол охранников и егерей. У него была естественная внутренняя обходительность. Его консультанты, обслуга подчеркивают, что он никогда никого не унизил своим барством.

«Пугачева казалась ему слишком грубой»

- Какими были художественные вкусы Брежнева?

- Достаточно традиционными для его поколения. Буржуазные абажуры из дореволюционных времен, всякие кресла сталинской эпохи и, разумеется, трофейный шик: чешский хрусталь, гэдээровский фарфор, венгерская мебель. Сейчас все это выглядит небогато, казенно и скучно. Но тогда это вызывало просто священный трепет: оказывается, так бывает!

Высоцкий и Пугачева казались ему слишком грубыми, слишком громкими. Он их знал благодаря младшим поколениям своей большой семьи, но сам предпочитал Муслима Магомаева и Юрия Гуляева. Жена его, Виктория Петровна, любила фигурное катание, он сам - хоккей. Это было видно по телетрансляциям: весь прайм был занят хоккеем. Ну и вся страна вместе с ним это любила.

- Он знал анекдоты о себе?

- Конечно, какие-то доходили. Он в принципе снисходительно относился к диссидентам, поскольку сам не был рьяным большевиком.

Вообще-то страшно представить, что было бы, если бы главой страны стал не он, а Суслов. Леонид Ильич пришел к власти в 1964 году. 50 лет перед этим, начиная с первой мировой, страну беспрерывно трясло. Война, революция, опять война, коллективизация, великий перелом, репрессии, война, восстановление, развенчание культа личности... И вот при Брежневе случилось «Отдыхай!». Это носилось в воздухе, и он бессознательно это ощущал. Строй неотменяем, но можно дать людям пространство для частной жизни. Каждый в своих квадратных метрах устраивал себе частный мирок своего существования, куда натаскивались продукты, обои, посуда, паласТы (тогда не говорили «палас»), разговоры, гости, анекдоты, дефицитные книжки, билеты в театр, хобби - тогда же был бум хобби, все собирали марки, разводили собак, ездили сплавляться по рекам, лазать по горам...

Коррозия социализма, которая произошла при Брежневе, она оттого, что сам генсек был нормальным обывателем. Никакого большевистского фанатизма! Он, что называется, сам жил и другим жить давал. Хрущев еще искренне верил в коммунизм, а Брежнев уже относился к этому как к ритуалу. Он знал, что с трибуны непременно нужно произнести что-то про Ленина и партию, но любил «Мерседесы», «Линкольны» и «Роллс-Ройсы». Брежнев же не предполагал, что, получая в подарок «Мерседес», изменяет делу большевизма и, пользуясь терминологией Суслова, становится «мелкобуржуазным перерожденцем»! При Брежневе появился советский средний класс, для которого официальные речи и церемонии тоже были лишь ритуалом. Вот это в первую очередь и подкосило Советский Союз.

«Благодаря Брежневу меня перестали звать Лехой»

- Между прочим, вы же с Брежневым тезки.

- Разумеется, меня назвали Леонидом не в его честь - он к моменту моего рождения и генсеком-то еще не был. Мама всю жизнь преподавала древнюю историю и назвала меня, скорее вспомнив спартанского царя. Но приход Брежнева к власти как-то легитимизировал мое имя, которое в Вологодской области, где я вырос, казалось слишком изощренным. Там вообще считалось, что Леня и Леха - это одно имя. И на это у меня всегда была отговорка: «Вы ведь не путаете Леню Брежнева и Леху Косыгина?» - в смысле генсека с премьером.

- В «Намедни. Наша эра» вы рассказывали о советской эпохе с ностальгией. «И лично Леонид Ильич» - тоже ностальгический проект?

- Ага, многие воспринимали «Нашу эру» с ностальгией. В советское время они были моложе, солнце светило ярче, девушки любили крепче и так далее. Я же никакой ностальгии не испытывал. В той эпохе, конечно, было разное, но вообще-то она страшная.

При милом мещанине Брежневе страна стояла на месте, пока другие шли вперед. Сравните, какой путь за время его правления прошла Япония, ставшая великой державой, и какой путь прошел Советский Союз, который рьяно участвовал в гонке вооружений, продавал в Штаты нефть и на вырученные деньги в тех же Штатах покупал зерно! Это при Брежневе мы впервые сели на трубу, на которой пребываем до сих пор. Нефтедоллары - счастье, которое само лезет в руки и освобождает от необходимости что-то делать. При Брежневе после взлета цен в 1973 и 1979 годах никто и не думал, что в 1985 - 1986 годах цена на нефть упадет. Кстати, урок для нашего времени - только, кажется, неизвлеченный.

Но еще хуже, что эпоха была безынициативная. И огромное количество людей тогда спилось: они не могли себя реализовать и не без оснований считали себя потерянным поколением. У Высоцкого есть замечательные стихи: «И нас хотя расстрелы не косили, но жили мы, поднять не смея глаз; мы тоже дети страшных лет России, безвременье вливало водку в нас». Вот как раз безвременье, отсутствие больших идей, которые были еще при Хрущеве - последнем романтике социализма, оказалось губительно для нескольких поколений. И это самое главное.