Новый директор Третьяковской галереи Ирина Лебедева: «В нашем музее много чего надо менять»

Директора Третьяковской галереи Валентина Родионова сняли с поста еще весной. Только в июле все разрешилось: министр культуры освободил Родионова от должности директора, а Ирину Лебедеву утвердил в качестве нового руководителя музея.

...Мы фотографировали Лебедеву в экспозиции Третьяковки, обстоятельно обсуждали планы. И разговор внушил надежду на то, что Третьяковка под руководством Лебедевой наконец действительно сможет стать современным музеем.

- Как вы узнали о своем назначении?

- Еще 12 мая министр культуры Александр Авдеев позвонил мне и официально предложил стать гендиректором музея. Какое-то время я была в статусе исполняющей обязанности - Валентин Алексеевич Родионов заболел. Но с 19 июля уже окончательно вступила в должность.

- Мне кажется, Родионов довольно болезненно воспринял всю эту историю.

- Я не могу за него говорить. Он мне позвонил, поздравил, сказал, что, раз уж все так случилось, моя кандидатура - самая подходящая, потому что я здесь работаю больше двадцати лет, все знаю и у меня есть своя программа.

- Какая?

- Мне хотелось бы больший акцент сделать на имидже галереи и на работе с разными слоями населения. К тому же я все время слышала, как оценивают деятельность музея представители художественной общественности. Родионов был от этого немножко в стороне. Конечно, под его руководством коллектив делал очень многое, но... возможно, важность некоторых вопросов была оценена не до конца. Например, наша выставочная деятельность. Поиски инновационных форм работы со зрителем. Работа с детьми. С молодежью. Мультимедиа. Даже если бы я не хотела ничего менять, все равно пришлось бы.

ПОЧЕМУ ЛЮДИ НЕ ПОНИМАЮТ МАЛЕВИЧА

- В Третьяковской галерее на Крымском валу, где собрана коллекция искусства ХХ века, мало посетителей. Между тем коллекция роскошная. И если вывезти хотя бы несколько полотен Малевича или Кандинского в любой западноевропейский город, на выставку будут выстраиваться очереди.

- Вот именно! Беда в том, что российское общество в своем большинстве агрессивно не принимает современное искусство. В массовом сознании «Черный квадрат» Малевича - прежде всего тема для анекдотов. А причина в том, что люди не знают материал. Человек попадает в зал, видит множество работ - а ему не знакома ни одна фамилия, не понятна ни одна картина. У него возникает неприятная реакция: «Я чувствую себя глупо, неуверенно, некомфортно». А следом - защитное отторжение: «Ну тогда я ничего этого и знать не хочу, и вообще это ерунда какая-то!»

Старое реалистическое искусство - например «Боярыню Морозову» - человек способен воспринять, даже ничего не зная про Сурикова, просто на эмоциональном уровне. Но в случае с современным искусством, где язык сильно отличается от традиционного, требуются интеллектуальные усилия, нужно проделать определенную работу. Многие просто не понимают, что искусством ХХ века тоже можно наслаждаться - просто нужно быть немножко подготовленным.

«МЕНЮ В КАФЕ ПРИ ГАЛЕРЕЕ - ТОЖЕ ВАЖНАЯ ВЕЩЬ»

- А как приучить людей к современному искусству?

- Существуют очень эффективные пиар-технологии, которым раньше Третьяковская галерея уделяла недостаточно внимания. Хотя недавно стартовал проект, в рамках которого шедевры живописи появились на рекламных щитах по всей Москве. Там были и произведения начала века: Петров-Водкин, Серебрякова... Так вот, оказалось, что люди, приходя в музей, начинают узнавать полотна и сразу чувствуют себя более уверенно: о, это мы уже видели, теперь нам интересно посмотреть на «Купание красного коня» в оригинале! Когда люди находятся в музее среди полотен, которые для них как давние знакомые, они совсем по-другому к ним относятся. В этом направлении мы и должны работать.

И, конечно, мы хотим сделать музей местом проведения досуга. Мы должны учитывать реальные интересы аудитории, особенно молодежной: надо создать комфортную атмосферу, в которой людям приятно было бы встречаться с друзьями и заодно смотреть на полотна. Пусть они смотрят в Третьяковке фильмы об искусстве, изучают мультимедийные инсталляции или пользуются электронной библиотекой. Мы хотим наконец стать музеем XXI века - не по архитектуре, а по характеру деятельности. В этом смысле даже меню в кафе при галерее - важная вещь: люди должны иметь возможность сделать передышку, посидеть, поболтать, и при этом им должно быть хорошо. Вообще все время, что они проводят в музее, им должно быть хорошо.

И, конечно, надо еще работать с детьми, рассказывать им об искусстве. У нас есть талантливые педагоги, которые отлично рассказывают про искусство в школах. Но этого мало - нужны специальные методики. Наверное, к этому должно подключиться Минобразования. Это вопрос государственной политики, и на это должны обращать внимание именно государственные музеи, а не частные галереи.

«НЕУЖЕЛИ ТАКАЯ ПРЕКРАСНАЯ КАРТИНА БЫЛА У НАС В ЗАПАСНИКАХ?»

- Как ваш музей зарабатывает деньги?

- Конечно, билеты - основная статья доходов. В Лаврушинском переулке с посетителями нет проблем - их много. А вот посещаемость музея на Крымском валу надо увеличить - кроме знакомства людей с современным искусством, это может дать приток финансов для галереи. Но сначала нужно в это вложиться. Можно еще выпускать сувениры, альбомы, путеводители нового вида - например, специальные для детей. Мы над этим уже думаем.

- А как вы собираетесь пополнять фонды? Разобраться, что в современном искусстве ценно, а что нет, довольно сложно. Дэмиен Херст, главный художник современности, вообще не умеет рисовать - зато выставляет в аквариумах акул и разрезанных коров в формалине. Кто-то платит за это миллионы долларов, а кто-то называет Херста жуликом.

- Эта проблема была во все времена. Картины, которые приобретал Третьяков, тоже не всегда однозначно воспринимались художественной общественностью. Не существует прорицателей, которые способны указать пальцем на полотна: «Это войдет в историю искусства, а это не войдет!» В любом музее мира множество полотен находится в запасниках - но это неизбежная плата за сиюминутный выбор: только время все расставляет по местам, и только с годами становится ясно, чего на самом деле стоят приобретения...

Но такой художественный и исторический фонд все равно должен быть в музее. Во-первых, многие работы участвуют в выставочных проектах. А во-вторых, наше отношение к материалу иногда с годами меняется и полузабытые картины вдруг становятся интересны. Например, у нас в собрании были работы художников-самоучек 30-х годов. Многим казалось непонятным: ну зачем наши коллеги в 30-е годы вообще это приобретали? Но недавно искусствовед Екатерина Деготь делала выставку в Новом Манеже и попросила для нее именно эти картины. Мы их отреставрировали, они оказались в сегодняшнем музейном пространстве - и все их рассматривали с огромным интересом! Мы сами порой находим неожиданные, прекрасные вещи. Смотрим и изумляемся: неужели эта картина была так недооценена, что хранилась у нас в запасниках?..

ГРОМКАЯ ТЕМА

Любой ухаб на дороге может стать для «Троицы» роковым

- В 2008-м православная церковь просила у Третьяковки передать рублевскую «Троицу» на несколько дней в Троице-Сергиеву лавру для богослужений. Вы отказали, объяснив, что 600-летняя икона не выдержит транспортировки...

- Мы постоянно сотрудничаем с церковью. У нас при музее есть храм, туда в дни церковных праздников выносят «Троицу» и другие иконы, проводят богослужения. 8 сентября, в день Сретения Владимирской иконы Божией Матери, в храме, возможно, пройдет патриаршая служба. А Донскую икону Божией Матери мы уже много лет 1 сентября вывозим в Донской монастырь. Но она может выдержать переезд. С «Троицей» все гораздо рискованнее. Любая транспортировка - это вибрация и неровности дороги, а «Троица» так хрупка, что достаточно какого-то резкого движения... Мне кажется, спор вокруг этого заставил всех осознать, насколько «Троица» - бесценное сокровище. Я очень надеюсь, что все осознают: при любом решении главное, чтобы это никаким образом не повредило иконе Рублева.

- Еще одна громкая история. Вышло пять томов «Каталога подделок», из которых стало ясно, что эксперты галереи выдали десятки ошибочных заключений. Картины малоизвестных датских и немецких художников они атрибутировали Боголюбову или Каменеву, и цена взлетала до небес.

- Экспертиза - очень сложная область. И там всякое бывает, в том числе ошибки. На Западе давно все распределено: есть лицензированные, независимые, уважаемые эксперты, к которым обращаются люди, желающие проверить подлинность полотна. А у нас эту функцию выполняли музейные работники - больше было некому. Должен ли музей этим заниматься - вопрос отдельный, сложный. Возможно, и у нас со временем все будет как на Западе... А в музейной экспертизе есть много нюансов. Поэтому постоянно возникают споры: один искусствовед считает, что это полотно русское, а другой - что немецкое. Один говорит: «Этот художник не смог бы написать такую картину», а второй заявляет, что это просто не самая удачная его работа... Тем более полотна, о которых вы говорите, не были фальшивками в прямом смысле: это настоящие старые работы, в которых изменен только какой-то фрагмент - например, счищена ветряная мельница. Разобраться в таком мошенничестве непросто: ведь в картины часто вносятся изменения при реставрации, бывает, что художник сам ее дописывает и переписывает! В результате ошибки допускали эксперты не только Третьяковки, но и многих других музеев. И, конечно, нельзя говорить, что они в массе своей делали это осознанно.