Светлана Немоляева: «Пережить смерть Саши в одиночестве я бы не смогла»

Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

Светлану Немоляеву на завершившемся Одесском кинофестивале ждали со смешанными чувствами. Больше года она отказывалась практически от всех интервью и творческих встреч. Актриса тяжело переживала личную трагедию - в мае 2011 ушел из жизни ее муж, прославленный актер Александр Лазарев. И никто из организаторов фестиваля до конца не понимал, стоит ли устраивать общение Немоляевой с поклонниками в такой сложный для нее момент. «Меня не пришлось уговаривать, - успокоила Немоляева собравшуюся в зале публику. - Я очень по вам соскучилась. Поэтому давайте поговорим».

О КАРЬЕРЕ В КИНО

- Я никогда не ставила кино выше театра. Но мне, конечно, страшно повезло, что я встретила Эльдара Рязанова, который пригласил меня в «Служебный роман». До этого он хотел пригласить меня и «Гусарскую балладу», и в «Иронию судьбы», но, к сожалению, не получилось. После «Служебного романа» он мне, кстати, сказал: «А, может, надо было именно тебя, а не Барбару снимать в «Иронии судьбы» Я улыбнулась, пожала плечами и ответила: «Ну что уж теперь говорить...» Тем более я хорошо помнила, с каким треском провалила пробы на роль в этом фильме.

Мягков был уже утвержден, а Надю Эльдар искал долго. И просмотрел, кажется, вообще всех актрис Советского Союза и ближнего зарубежья. И Мягков был вынужден постоянно играть на пробах с каждой из этих актрис. К тому моменту, когда пришла я, он уже настолько вошел во вкус, настолько был уверен в себе, что затмевал своих партнерш на исходе первой минуты. Тем более меня - подслеповатую, неуверенную в себе женщину, не видящую начерченной на полу линии, за пределы которой нельзя выходить. Актеры всегда чувствуют этот постыдный момент провала - рядом с тобой великолепно играет твой партнер, а ты стоишь и не думаешь ни о чем, кроме того, как бы поскорее отсюда уйти.

В итоге у меня было аж восемь проб. И только после восьмой Рязанов вздохнул и сказал мне: «Знаешь, Света, хуже можно. Но трудно». Я, слава богу, сама это прекрасно понимала, поэтому никакой обиды у меня не было. В случае с «Гусарской балладой» все было еще проще - в этот фильм Рязанов меня не взял из-за пышных форм. «Светочка, ну кто поверит в то, что ты мужчина, если ты сейчас переоденешься?» - задавал он мне риторический вопрос.

О ЛЮБИМОЙ РОЛИ

- Роль Бланш Дюбуа в спектакле «Трамвай «Желание» по пьесе Теннесси Уильямса - это роль моей жизни. Тогда театром Маяковского руководил выдающийся режиссер Андрей Александрович Гончаров. Когда он пришел в наш театр, я очень моложаво выглядела, хотя к тому моменту мне было уже 30 лет и я уже родила сына. Но все равно играла «детские» роли - каких-то девочек, девушек. Одним словом, задержалась в этом возрастном периоде. И надо было быть Гончаровым, чтобы дать мне роль взрослой женщины с очень трагической и страшной судьбой. Как считают все классики мирового репертуара, самая сложная мужская роль в театре - это Гамлет. А женская - Бланш Дюбуа. Наши репетиции «Трамвая «Желание» были трагическими, беспощадными, жесткими, жестокими... Гончаров меня ломал. Но я решила выдержать эту пытку до конца - мне очень хотелось играть. Моим партнером был Армен Джигарханян. С ним Гончаров работал совершенно сказочно, а со мной, наоборот, ужасающе. Это был ад и кошмар. Эльдар Рязанов после того, как я вернулась с очередной репетиции в слезах, сказал мне: «Ну а чего ты хотела? Он хочет уничтожить тебя такую, какая ты есть - инфантильную полудевушку-полуребенка. А затем он создаст тебя заново. Роды всегда происходят в муках. Нужно просто вытерпеть и дожить до конца».

Он, конечно же, оказался прав. После премьеры Москва была ошеломлена, был невероятный успех. И на следующее утро мне позвонил актер Максим Штрауб, которого я знала с детства. Он сказал: «Света, я тебя поздравляю. Но должен тебе сказать - теперь тебе нужно постоянно все вот это играть». Я тогда не очень поняла его мысль. Но затем на протяжении 24 лет, когда я играла этот спектакль без второго состава, я постоянно вспоминала его слова. Он говорил о том, что я обрекла себе на добровольную каторгу. Четыре часа, начиная с первого появления и до последнего, нужно находиться в жутком стрессе, все время на слезах, на крике, на страдании - это был титанический подвиг. Вся моя жизнь в эту четверть века была подчинена этому спектаклю. Когда заканчивалось очередное представление, я думала: «Боже мой, у меня есть два дня, во время которых я могу заниматься своими делами». А затем все начиналось вновь. В день спектакля с самого утра я не принадлежала самой себе. Потому что наша постановка была не из тех, на которые можно было прийти вечером, с утра приготовив дома котлеты и проверив домашнее задание у сына. Я от всего отрешалась, уходила в себя и вообще переставала существовать...

ОБ АКТЕРСКИХ СЕКРЕТАХ

- Не думаю, что у меня есть какие-то серьезные тайны, которые раскроют другим бездны актерского мастерства. Вот Наташа Гундарева, с которой мы много играли вместе, всегда брала тетрадку и переписывала свою роль туда. Туда же вносила ремарки режиссеров, партнеров... И Гончаров, кстати, на нее никогда не орал - это был исключительный для него случай. Наташа была для него кладезем в том смысле, что он сам часто не помнил, что он актерам говорил. «Я это говорил? Я не мог этого сказать!» И тут Гундарева достает свою тетрадку. Однажды я заразилась этим ее пристрастием и тоже завела себе тетрадку. Но как-то у меня не сложились с ней отношения - она осталась девственно чиста.

О СКАНДАЛЕ В ТЕАТРЕ МАЯКОВСКОГО И ЖИЗНИ ПОСЛЕ СМЕРТИ МУЖА

- У нас была борьба в театре, в результате которой выжили Сергея Арцибашева. Он не самый плохой режиссер. Однако он совершил много непоправимых ошибок, и его могла ждать только такая судьба. Но Арцибашев сам выбрал себе такую стезю. Я много раз говорила с ним на эту тему. Знаете, я нахожусь в таком возрасте, когда уже могу сказать, что я думаю. Арцибашев либо не услышал, либо услышать не захотел. Сейчас вместо него у нес Миндаугас Карбаускис. Мы очень долго учили его имя. Это молодой человек необыкновенной красоты, такой английский лорд. Он совершенно из другой культуры. И он в буквальном смысле спас меня. Когда он пришел в театре, я только-только потеряла Сашу. Я плохо понимала, где я нахожусь и как жить дальше - это нельзя было назвать жизнью, да и существованием-то с трудом. И в этот ужасный для меня момент он пришел в мою гримерку и сказал: «Я хочу, чтобы вы сыграли у меня в «Талантах и поклонниках» Домну Пантелеевну». Я ответила: «Спасибо, вы сейчас возвращаете меня к жизни». После смерти Саши я вообще постаралась окунуться в работу - я соглашаюсь сниматься в кино и сериалах гораздо активнее, чем раньше. В одиночестве, наедине с со своими мыслями, я бы с этой трагедией никогда не справилась.

О СОВРЕМЕННОМ КИНО И РЕМЕЙКАХ КЛАССИЧЕСКИХ СОВЕТСКИХ ФИЛЬМОВ

- К сожалению, не могу сказать, что знаю современную молодую режиссуру. Я не выношу насилие, драки, сквернословие на экране. Поэтому и не могу досмотреть до конца большинство новых фильмов. Тем более сейчас, после того как я пережила большое горе - смерть моего мужа. Больше скажу - не могу сказать, что я большом восторге от того, в чем мне приходиться сниматься сейчас.

Также я не понимаю всех этих ремейков. Считаю, что делать их неправомерно и совсем не нужно. Когда в Москве начали снимать ремейк «Служебного романа», я была возмущена. Знаете, бывает так, что режиссер делает прекрасный фильм, актеры замечательно исполняют роли, но проходят годы и это кино по каким-то причинам забывают. Тогда ремейк делать можно и нужно. Но не в случае со «Служебным романом», «Кавказской пленницей», «Джентльменами удачи»... Я вижу за этим исключительно желание заработать на славе старых фильмов. Но люди, которые их делают, в итоге подрывают веру в наше кино - потому что выдержать уровень оригинала они категорически не способны.