И Цветаева превращается… в элегантного Достоевского!
«Основное достоинство цитат в Интернете – то, что никто не сомневается в их подлинности»
В.И.Ленин.
Есть такой старинный грешок у журналистов – вольно интерпретировать литературное наследие. Один напутает что-нибудь с цитатой – и пошел черт по кочкам – другие беспечно тиражируют ошибку.
Помню, каким вирусом в прессе 90-х разошлась фраза про «траурные ногти Кукшиной» (героини романа Тургенева «Отцы и дети»). Кто-то ляпнул, прочие подхватили. Вскоре выяснилось, что никаких траурных ногтей у Тургеневской героини не было, их к колоритному облику Кукшиной «пристроило» пылкое журналистское воображение.
Или возьмем самый известный в девяностые афоризм-вирус: «Красота спасет мир». Его вытащили из «Идиота» Достоевского и принялись кричать из каждого утюга. Бедного Федора Михайловича трепали долго. Утихли, только когда оказалось, что прежде Ф.М. те же соображения о красоте высказывал Фридрих Шиллер (а у Достоевского – аллюзия на Шиллера).
В нашу великую эпоху «розового шума» всякий сам себе «прозаек», и коверканье авторитетных предшественников обретает свойства эпидемии.
По социальным сетям и блогам бродят крылатые фразы, произнесенные вовсе не теми, кто их произнес, и сборники «мифологических», «литературных» и прочих «исторических фактов», возможно, никогда не имевших место нигде – ни в истории, ни в литературе, ни в мифологии.
Особенно почему-то не повезло Сталину. Я не историк и слабо знакома с трудами отца народов. Но вот этот бродячий плакат вызвал у меня подозрения: «Я верю, через много лет после меня, придет день и о массовых расстрелах заговорят как о единственном шансе на спасение человечества». Якобы кровавый Иосиф выступил с этим заявлением «на новогоднем балу в Кремле» в 1935 году. Не нужно быть большим эрудитом, чтобы почуять: дело нечисто. До 1936 года новогодних балов в Кремле проводиться не могло, поскольку праздник Новый год (уж тем более – бал!) официально был признан буржуазным пережитком и не отмечался. Где и когда на самом деле прихватил тирана столь мощный приступ словесного недержания? Неизвестно. Возможно, нигде и никогда.
Зато картинка в голове у читателя создается эпическая: карнавальная ночь, какая-нибудь Гурченко про пять минут поет, приятное ретро кругом, и тут вдруг товарищ Сталин – как черт из табакерки – прыг и давай про расстрелы выступать. Кровавая эпоха в капле воды. Жупел ХХ века.
А вот полюбуйтесь на Достоевского:
«Любить — значит, видеть человека таким, каким его задумал Бог». Афоризм украшен, как положено, портретом и многоточием (не очень характерным для классика, который предпочитал развивать свои мысли обстоятельно и связно).
Этот образец я разместила у себя на фейсбуке и призвала друзей-филологов помочь мне его атрибутировать. Источник быстро отыскался: «Любить — значит, видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители». Однако не у Достоевского, а… в «Записных книжках» Марины Цветаевой.
Более прочих очаровал меня другой сетевой «шатун»: мини-исследование о возрасте известных литературных персонажей. Не буду разбирать весь текст, тем более что большая часть фактов, приведенных в нем, близка к правде. «Маме Джульетты было 28 лет» - хорошо. «Марья Гавриловна из »Метели» Пушкина была уже немолода. Ей шел 20-й год» - на самом деле 18-й, но это мелочи. «Старухе процентщице из романа Достоевского «Преступление и наказание» было 42 года» - а вот тут позвольте возразить. Дадим слово автору романа: «Это была крошечная, сухая старушонка, лет шестидесяти». («Преступление и наказание», Л.: 1974, с. 42). Откуда возникла идея про «42 года»? Возможно, в памяти исследователя старуха-процентщица слилась с матерью Раскольникова, которой было сорок три? Мы никогда не узнаем, поскольку этот шедевр виртуального литературоведения анонимный, как и многие подобные.
С одной стороны, коллективный интернет-разум создает отличные условия для моментального насыщения модной «умной информацией». Утоляет модный интеллектуальный голод. С другой, этот фаст-фуд (как и всякий другой) соединяет пользу и вред - достоверные сведения с самым грубым вымыслом.
…Кто такой Достоевский? А, это тот, который там чего-то про Бога бормотал…
Пушкин? А, это который двадцатилетних девчонок старухами считал. Педофил, наверное...
Сталин? Это который массовые расстрелы придумал. Соберет, бывалоча, всех на балу в Кремле и давай шмалять, ага…
Причем опасный вымысел, пользуясь тем же самым Интернетом, изобличить не всегда удается. Ведь многих писателей в Сети днем с огнем не сыщешь. О ком-то позаботились издатели, кто-то случайно оказался забыт, поскольку не вошел в «обязательные списки литературы» в школах и вузах. Сильно не повезло зарубежным литературам, в частности, почему-то драматургии. Нет, например, ни следа прекрасного финского драматурга Хеллы Вуолийоки (соавтора Брехта, между прочим). Рунет сказал «нет», значит «нет»! Придется лезть на антресоли за подшивкой «Иностранки», в книжный шкаф, в магазин, в «обычную» Ленинскую библиотеку.
А те, кто сбросил бумажные книги с парохода современности – мне их ужасно жаль. Их заплатанная виртуальная эрудиция как на ладони. Ведь это сразу видно, кто читал, а кто нахватался…