Одесса не верит в Европу и уповает на авось

Американский профессор у памятника Исааку Бабелю, описавшему в "Конармии" ужасы Гражданской войны 1918 года.

Десятки его комментариев появились в ведущих органах мировой прессы, включая «Комсомольскую правду». Завершая на днях командировку, он поделился впечатлениями о пережитом в «жемчужине у моря».

Июль 2013

Город жил своей обычной летней жизнью, то есть, туризмом. Никаких разговоров о грядущей евроассоциации я здесь не слышал. И уж, конечно, никаких предчувствий майдана не было. Сегодня в это уже трудно поверить. Этим летом туристов стало заметно меньше, реже заходят традиционные круизные суда. Одно время были надежды, что после ухода Крыма в Россию сюда перетекут украинские отдыхающие, но они не оправдались.

Ноябрь 2013. Одесский майдан и антимайдан

К известию о том, что Киев взбунтовался из-за того, что Янукович перенес подписание договора об евроассоциации на более поздний срок, в Одессе отнеслись как к какому-то недоразумению. Многие шутили — и я в том числе — что, мол, постоят и к Новому году разойдутся по домам.

Какая-то активность началась лишь после того, как случились первые попытки разогнать Майдан. Но как это выглядело? Соберется у памятника Дюку Ришелье 30-40 сторонников майдана и рядом человек 60 любопытствующих. Примерно в таком ключе здесь впервые показывали по телевизору одну из первых акций условно говоря радикалов-националистов: собрались в шеренгу молодые ребята, что-то покричали, куда-то пошли. И ладно.

Но в первую очередь все-таки собирались анти-майдановские акции. Поначалу по 100-150 человек, потом действа стали массовыми. Милиция говорила о 2 тысячах участников, организаторы — о 10 тыс. и больше. В ответ на это консолидировались и местные, а скорее, не местные сторонники майдана. И тоже стали выводить на улицы 5-10 тыс. человек. Но это уже февраль. При всем том, в городе было чувство облегчения от того, что все это мелочи по сравнению с тем, что творится в Киеве.

От февраля к маю

Серьезное противостояние началось уже после февральского переворота в Киеве и как реакция на появление движения «Народной альтернативы» во главе с Антоном Давыдченко. Они выступали за федерализацию, за сохранение статуса русского языка, за большую экономическую самостоятельность региона. Но об отделении от Украины речи не вели. Была даже чисто одесская попытка примирения. Где-то в марте Давыдченко и лидера про-майдановцев пригласили за круглый стол в эфире телеканала «Репортер». Они покричали немножечко, посуетились, но, в общем, был нормальный разговор. Но через два дня Давыдченко арестовали, руководство «Репортера» тоже сменили, и слова антимайдановцев лишили. Ну, а после 2 мая они и сами не решаются выступать, перенеся деятельность в социальные сети.

После 2 мая

9 мая многие не пошли на традиционные праздничные мероприятия, не носили георгиевских ленточек. А тем, кто демонстративно носил, я сам слышал, как говорили: здорово, что вы такие смелые, а вот я бы не решился. После 2-го мая вы не увидите митинга без красно-черных бандеровских флагов. А выступающие говорят уже не как местные. Я обратил на это внимание своих друзей — и они сказали — да, заметное подошло подкрепление.

Николай Петро стал свидетелем Гражданской войны-2014. У сожженного 2 мая Дома профсоюзов на Куликовом Поле.

Люди до сих пор ждут какого-то объяснения случившегося 2 мая. Но, считают, что расследование это дело слишком важное, чтобы оставаться в руках киевских правоохранителей. Местные издания все время пишут, что сдвигов нет, а следствие ведется из рук вон плохо. А так люди живут своей жизнью, но на политическом настроении, я думаю, это, конечно, сказывается. На президентских выборах в мае Одесская область дала самую низкую явку после регионов, где ведутся бои — меньше 50%. Я думаю, она была бы еще ниже, если бы не объявление на всю Украину в программе "Шустер Live" о том, что на выборах мера победил сторонник Порошенко. Это активизировало его противников и кандидат от Порошенко проиграл. А в Одессе во все времена выборы мэра «главнее» президентских.

О каких-то официальных репрессиях я сказать не могу. Но я прожил здесь год и привык уже к каким-то лицам в прессе, на телевидении. И вдруг после февраля они исчезают. Может, по собственному желанию уволились? Не знаю. Но это заметно. А те, кто появляется на их месте, говорят в совсем другой тональности.

Федерализация и русский язык

В политическом пространстве о таких вещах не говорят. Среди моих коллег в Одесском университете фактически никто не верит, что новая власть сможет, даже если бы захотела, настаивать на использовании украинского языка как главного в образовании. Такие попытки были и раньше, но на них не обращали внимание, потому что 95% людей пользуется исключительно русским языком. Тут просто считают, что насильственная украинизация их не коснется.

Но в прошлом мы такие вещи проходили. Кто в 1918 году верил, что коммунизм – это всерьез и надолго? Мне кажется, что украинизация – это не одноразовая мера, а политика на много лет вперед и рано или поздно Одесса почувствует ее на себе. Если, конечно, уже прямо сейчас не начнет добиваться конкретных мер по защите русского языка.

Надежды и страхи

Каждого, с кем я общаюсь, будь то профессор или рядовой обыватель, я спрашиваю: что будет через полгода, через год. И ни у кого нет ответа. Никто себе не представляет конкретного выхода из теперешней ситуации. Потому что концы с концами, ну, никак не сходятся. Если посмотреть на арифметику финансовую, то совокупные долги, которые Украина уже набрала — 160 миллиардов долларов, ни при каких возможных льготах, условиях, кредитах, она выплатить не сможет. Плюс к этому теперь патовая газовая ситуация. Что будет — никто не знает. И люди, мне кажется, просто закрывают глаза, уши и надеются на лучшее, на «авось», что как-то все само собой пройдет. Но как конкретно, они не знают и возлагают надежду на какого-то там спасителя из Киева. Дескать, кто-то там должен же уметь править по-настоящему!

Вера в Европу

Киев надеется на Европу. Или на Америку. Но это вообще нереально. А Одесса это мудрый морской город, который повидал на своем веку множество иностранцев. В помощь с Запада здесь мало кто верит.

Фото: REUTERS

К СЛОВУ

Одессу стремительно украинизируют

Впечатления американского профессора «КП» попросила прокомментировать нескольких известных коренных одесситов. К сожалению, некоторые из них не решились отвечать на наши вопросы. Другие попросили не называть имен.

Евгений Голубовский, журналист: Все-таки в Одессу пришло лето, все-таки в Одессу пришла некоторая раскованность. Некоторая расслабленность и желание уйти от политической свары. Но осталась отягощенность памятью о событиях 2 мая. Поскольку обещают, обещают, обещают найти хотя бы тех, кто этим занимался, я уж не говорю о тех, кто заказывал; работает, якобы, комиссия и госсовета, и облсовета, и Верховной Рады, и иностранные эксперты, а в общем-то никаких результатов относительно того, что произошло 2 мая, два месяца спустя нет.

Озабоченность за русский язык погашена многочисленными обещаниями Порошенко преференций областям, включающими возможность решать такие вопросы, как употребление языка.

Все понимают, что ближайшие полгода или год никакой манны небесной ни от куда не просыплется, придется затягивать пояса.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Дело о трагедии 2 мая в Одессе: 4 версии и никакой ясности

Два месяца назад в подожженном Доме профсоюзов погибли 48 человек. "Комсомолка" выяснила, как продвигается расследование

Глава областной милиции Иван Катеринчук пообещал, что дело о пожаре в суде рассмотрят уже в августе. Мол, 170 следователей работают! Верится с трудом. До сих пор не названы имена заказчиков и устроителей бойни, толком никто еще не сказал, от чего погибли люди. У следствия есть 4 основные версии того, кто организовал массовые беспорядки (читайте далее)