Был ли у нее любовник, а у него – мотив: Девять наивных вопросов о деле экс-главы Раменского района

В конце марта истек срок подачи жалоб на приговор экс-главе Раменского района.

Фото: Александра БУДАЕВА

В конце марта истек срок подачи жалоб на приговор экс-главе Раменского района. Почти три недели назад присяжные признали 47-летнего Кулакова виновным в убийстве любовницы Евгении Исаенковой. По версии обвинения, 39-летнюю красавицу-блондинку чиновник убил после шести лет отношений из-за того, что она требовала решительных действий – ухода из семьи.

Это уже второй приговор по этому делу: в прошлом году присяжные Кулакова оправдали, но приговор отменили из-за судимости одного из них. Во втором процессе экс-чиновника приговорили к девяти с половиной годам лишения свободы. Сторона защиты таким поворотом дел осталась недовольна, и 28 марта подала апелляционную жалобу.

Пока готовится передача дела в Московский областной суд, корреспондент kp.ru побеседовал с Дианой Богатыревой, которая представляла в суде государственное обвинение, чтобы задать ей те вопросы, ответы на которые заседаниях не прозвучали.

- В первом процессе говорили, что Кулаков убил Исаенкову после того, как она сказала ему про другого любовника. В этом – что требовала от него уйти из семьи. Почему поменялся мотив?

- Мотив, на самом деле, не менялся. Да, изначально в обвинительном заключении говорилось как об этом мотиве, так и о другом - Исаенкова сообщила Кулакову о том, что у нее есть другой мужчина. Но на мой взгляд, все указывает на то, что ссора произошла из-за невыполненного обещания уйти из семьи. И, получается, что присяжные с этим согласились.

- Акцент на любовной переписке и эмоциональном состоянии погибшей Исаенковой – это ваша инициатива? Почему выбрали такую тактику?

- Тактику и порядок представления доказательств в суде гособвинитель выбирает сам. Письмам уделила особое внимание, это правда. У Кулакова и Исаенковой был свой мирок, в который они никого не пускали – каждый по своим причинам. Евгения Исаенкова ни с кем не делилась своими мыслями и чувствами. Понять, что происходило с ней, можно только по косвенным признакам: по тому, что она вскользь говорила коллегам, по тому, что слышала ее дочь. Из этих отрывков постепенно складывалась картина того, как она жила и с какими проблемами сталкивалась в отношениях. Как оставалась одна во все праздничные дни – муж с дочкой уезжали вдвоем, Кулаков проводил время с семьей. Переписка между Исаенковой и Кулаковым дала возможность понять характер их взаимоотношений. Почти три года, что идет следствие и процесс, мы слышим версию Кулакова. В письмах же Исаенкова впервые как будто заговорила. Это была единственная возможность услышать ее. Поэтому эти письма и были оглашены в суде.

По версии обвинения, 39-летнюю красавицу-блондинку чиновник убил после шести лет отношений

- Мне показалось, что во время процесса Кулаков ни разу не сказал: «Я ее не убивал» и «Я ее любил». Это действительно так? Имеют ли значение формулировки?

- Да, Кулаков всегда говорил: «Она была мне дорога», «Я не убийца», «Я не совершал этого преступления», «Я не признаю вину» - именно в таких формулировках. У него все крутилось вокруг собственного «я». Первый вопрос, который я ему задала во время допроса, был о том, почему он забрал только свои вещи из квартиры, которую снимал для встреч с Исаенковой. Лично меня это несколько покоробило. Умерла его любимая женщина, с которой они шесть лет были вместе, он сам же утверждал, что собирался ради нее бросить семью. И вдруг она убита, а он заходит в квартиру, где они столько времени провели вместе, буквально на 15 минут, чтобы забрать свои тапочки, халат и зубную щетку. Да там каждый сантиметр о ней должен был напоминать!

Диана Богатырева. Фото: предоставлено прокуратурой Московской области

Я считаю, что на самом деле он пришел туда, чтобы скрыть свои следы и сымитировать ее свидание с другим мужчиной. Именно поэтому постель была расстелена, а ее полотенце и халат валялись на полу, как будто она их просто сбросила после душа. И следователи должны были подумать, что она была в этой квартире с каким-то мужчиной. И чек за 30 апреля из супермаркета поэтому тоже лежал на видном месте. Странно и то, что в квартире не обнаружено никаких биологических следов – ни волос, ни ДНК. Причем не только Кулакова, но и Исаенковой. Как будто там кто-то тщательно убрался.

- Пыталось ли следствие найти клининговую контору, которая могла вымыть квартиру так, что там не осталось ничьих следов?

- Конечно, пыталось. Но вы представляете, сколько таких фирм существует? А кроме компаний, есть же еще и отдельные люди, частники, которые хорошо умеют убираться. Найти того, кто это сделал, не получилось.

- Как вы оцениваете тот факт, что экспертам не удалось добыть информацию с трех айфонов Исаенковой?

- Увы, телефоны определенных марок невозможно вскрыть. Эксперты не смогли «подобрать ключик» ни к одному из ее айфонов, это правда. И это объективно было невозможно, потому что с телефонами работали несколько экспертов из разных подразделений.

- Кого-то привлекут к ответственности за то, что образцы, взятые с тела Исаенковой в морге, были загрязнены ДНК другого трупа?

- Поскольку в судебном заседании эксперт Рогова-Кузнецова подтвердила, что загрязнение образцов не было хаотичным и это вряд ли могло оказаться случайностью, то прокуратура инициировала проведение проверки по этому поводу. Проводить ее будут сотрудники Следственного комитета: именно они смогут установить, как произошло загрязнение и кто к этому причастен. Я не могу сказать, почему данная проверка не была инициирована ранее. Прямой связи между Кулаковым и экспертом, которая осматривала труп Исаенковой, мы не устанавливали и не занимались этим, сейчас это делает Следственный комитет.

- На суде оглашались сообщения с аккаунта в Viber Кулакова: «Ты окончательно меня уже извела не заставляй переходить к радикальным действиям» и «Поняла? Просто уйди. Исчезни». Кому он их посылал? Номер получателя ведь не принадлежал Исаенковой? А если не установлено, что угрозы были адресованы именно ей, то почему их огласили?

- Эти сообщения с телефона были удалены, но эксперты смогли их восстановить. Дополнительная экспертиза установила номер получателя, но он действительно не был записан в контактах телефона Кулакова. Следствие пришло к выводу, что сообщения могли быть адресованы Исаенковой. Да и сам Кулаков, в общем-то, не отрицал, что это могло быть так. Поэтому и не было смысла разбираться, на кого был оформлен номер, кто им пользовался и др.

- Почему тогда во время второго судебного процесса не огласили другие угрозы, которые Исаенкова могла получать уже не от Кулакова?

- Следствие проверило версию о том, что ей кто-то угрожал, и не нашло этому доказательств. Сами сообщения не содержали прямых угроз лишить ее жизни. Это сообщения от разных людей, полученные ею с разных номеров и в разные даты. Кулакову было выгодно представить их в качестве доказательство того, что Исаенкову могли убить какие-то иные лица. Однако совокупность доказательств указывала на то, что преступление совершил именно он. Ведь в тот вечер Исаенкова переписывалась с Кулаковым, приехала почти к месту его жительства, и его биологические следы обнаружены на ее теле. Более того, из заключения экспертов можно сделать вывод, что он был последним человеком, которого она трогала. Именно поэтому обвинение было предъявлено Кулакову. Мы не можем в суде присяжных изучать все события из жизни потерпевшей. Сторона гособвинения говорила о том, что Кулаков задушил Исаенкову в машине в ходе ссоры. Кулаков утверждал, что невиновен, конфликтов с Исаенковой у него не было, зато имелось алиби, а всю ночь он провел дома, никуда не выходя. Кулаков доказывал свою версию, гособвинение – свою. А присяжные решали, кому они верят.

- Первый оправдательный приговор по делу Андрея Кулакова был отменен из-за того, что у старшины присяжных нашлась судимость. Будет ли прокуратура в этот раз проверять прошлое присяжных заседателей?

- В прошлый раз у прокуратуры, видимо, возникли сомнения в объективности членов коллегии присяжных, поэтому и было внесено представление. Почему – я не знаю, потому что не участвовала в предыдущем процессе. В этот раз у меня таких сомнений нет. Но если они есть у стороны защиты, то адвокаты могут и сами проверить присяжных – законом это не запрещено. Если они выяснят, что кто-то из присяжных утаил информацию, которая повлияла на его объективность, то далее полученная ими информация может быть рассмотрена в суде апелляционной инстанции. Но об этом говорить пока рано.

ДОСЬЕ «КП»

Диана Богатырева не первый раз представляет гособвинение в громких делах:

- Дело следователя Сергея Пронина: он получил 10 тысяч долларов от адвоката подследственного за смягчение наказание, обещание не выполнил, а когда ему сказали вернуть деньги, застрелил адвоката Елену Яцык. В 2007 году суд приговорил Пронина к 15 годам лишения колонии строгого режима.

- Дело родителей-садистов Владимира Гречушкина и Айрине-Софии Баской: они взяли из детдома троих детей. Годовалый малыш умер от истощения, тело его трехлетнего убитого брата обнаружили в реке. В 2009 году Гречушкина приговорили к пожизненному заключению, его жену – к 16 годам колонии

- Дело о покушении на председателя совета директоров агрохолдинга «Щелковский» Дмитрия Барченкова – заказчиками выступили члены Татарской ОПГ Юрий Копьев и Алексей Храмушин, в 2011 году за покушение на убийство первому дали 15 лет строгого режима, второму – за серию вымогательств – 10 лет.

- Дело Люберецкого братства: бандиты с начала 2004 по 2009 гг держали в страхе Люберецкий и Раменский районы, совершили не менее пяти убийств, плюс разбои и много чего еще. Целью были чужие квартиры, валюта, власть. В 2015 году Михаил Михайлов и Андрей Гумников получили пожизненное заключение, Геннадий Балашов – 24 года лишения свободы, Павел Матвеев и Игорь Левикин – по 15 лет, Михаил Гомыгин – девять лет, Сергей Щипанцев – восемь с половиной лет.

ЕЩЕ ПО ТЕМЕ

Невиновность экс-главы Раменского района попытаются доказать при помощи биллинга

Но детализация может сыграть, как на руку защите, так и на пользу обвинения Андрея Кулакова (подробности)